Линн Эндрюс - Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек Страница 25

Я кивнула, хотя поняла эти пояснения лишь отчасти.

В этот момент Хосе неожиданно схватил меня за плечо. Сначала я попыталась отбросить его руку, но потом перестала обращать на него внимание. Он по-прежнему оставался в платье Сойлы и принялся покусывать мое плечо. Все притворно охали и подбадривали его. Затем я ощутила, что в том месте под кожей, которое он посасывал, началось какое-то движение. Раздув щеки, Хосе вскочил на ноги и выплюнул на ладонь крошечный глиняный горшочек, как будто вынул его из-под моей кожи.

– Как здорово, что я успел вынуть его, пока не просо чился яд, – нахмурившись, заявил Хосе. – Как ты себя чувствуешь? – Он вытряхнул из горшочка клейкую субстан цию чернильного цвета и пробормотал: – Скверные дела…

Плечо болело у меня уже несколько дней, но теперь, подвигав им в разные стороны, я почувствовала облегчение. Хосе сел рядом, скрестив ноги, и сделал вид, что обрабатывает ногти пилочкой. По хижине прокатился хохот, все захлопали в ладоши.

– Сойла, у меня действительно болело плечо, но теперь нет никакой боли.

Сойла усмехнулась. Я посмотрела на Хосе, который исполнял сейчас сложный ритуал с воображаемой губной помадой. Я не могла поверить своим глазам – он выглядел невероятно грациозным. Я понимала, что он просто веселится за мой счет – впрочем, правда ли это? Его взгляд избегал меня, но затем Хосе вдруг посмотрел мне прямо в глаза. На какую-то долю секунды я почувствовала себя полностью парализованной. Это напоминало встречу тигра с волком, хотя мгновенное ощущение тут же исчезло. Сойла что-то говорила мне, но я уже не могла сосредоточиться. В плече чувствовалось приятное тепло. Сойла нежно положила ладонь на мою руку, и я внезапно поняла, что вся дрожу. Она предложила мне сделать глоток сока из тыквы-фляги.

– Так лучше? – спросила она.

Я боялась, что плечо снова заболит, но этого не случилось.

– Намного. – Я утвердительно кивнула. Сойла изучала мое лицо:

– Я, как и ты, имею дело с исцелением разума и серд ца, – сказала она. – Когда я работаю с тобой, за нами прис матривает Хосе. Он умеет замечать темные пятна, точки не подвижности жизненной силы. Он умеет видеть то, что вот кнули в тебя, те предметы, которые вложили в тебя дурные люди. Хосе заметил в твоем плече этот горшочек и просто высосал его. Вскоре яд просочился бы внутрь, и тебе стало бы по-настоящему плохо, но теперь бояться нечего.

– Откуда он взялся?

– Это сделал враг, женщина. Вообще говоря, это хороший враг. Будь твои глаза острее, ты заметила бы ее и смогла бы защититься.

Раздался очередной взрыв смеха. Хосе жонглировал горшочком, раскачивающимся на его носу, а потом, словно дрессированный тюлень, подбросил его вверх и поймал языком. Он повторил этот трюк еще раз и снова подхватил горшочек кончиком носа.

– Как враг может быть «хорошим»? Кто именно это сделал?

– Она умеет дуть, и ее союзник – темный ветер. Скорее всего, у нее острый, но маленький язык, ведь этот горшочек действительно совсем крошечный.

– Разве это поможет мне узнать ее?

– Конечно. Вполне вероятно, что в следующий раз ты ее узнаешь. Ею может оказаться та, кого ты считаешь подругой, хотя она просто обманывает тебя. Некоторые враги являются «хорошими», потому что они наносят удар, когда этого меньше всего ожидаешь, и бьют в самое уязвимое место. В твоем случае это чувствительность, эмоциональность. Тебе нужно стать крепче, а хороший враг помогает в этом. Она заставляет тебя полировать свои щиты.

Сойла замолчала, и я заметила сияние в ее безмятежных карих глазах. Несмотря на это спокойствие, в них виднелась какая-то жесткость. Не было сомнений в том, что это любящие глаза, но они отражали и непоколебимость. Я подумала, неэту ли особенность она пыталась мне описать. Я уже устала от постоянных напоминаний о том, что мне нужно становиться крепче, однако любая слабость действительно снова и снова оказывалась источником боли, и от этого я устала еще больше.

– Так что же мне делать, Сойла?

– Не расставайся со своим хорошим врагом до тех пор, пока она не изменится – или ты не станешь сильнее.

– Великолепно, – вздохнула я.

Возникший рядом Хосе бросил балансирующий на его носу горшочек в мою сторону. Я поймала его и с изумлением обнаружила, что горшочек холоден, словно кубик льда. Моя рука онемела, и я спешно отбросила его в сторону. Агнес прошептала мне в ухо, чтобы я внимательно наблюдала за тем, что сейчас произойдет. Я следила, как горшочек быстро тает и растворяется в земляном полу, пока он окончательно не исчез. Я была совершенно поражена.

– Хосе растопил его своим юмором, – сказала Сойла. Комната заполнилась аплодисментами и восхищенны ми возгласами.

Я снова уселась на свой коврик, мои глаза были круглыми от удивления. Хосе протянул мне небольшой матерчатый мешочек.

– Возьми, – сказал он. – Набери земли с того места, где растаял горшочек, и положи ее в этот мешок.

С помощью тыковки, которую вручила мне Сойла, я соскребла с этого места немного земли, пересыпала ее в мешочек, перевязала его двумя шнурками и положила между колен.

Сойла резко вскочила на ноги и погналась за белым цыпленком, который случайно забрел внутрь. Вскоре она вернулась, снова села передо мной, положила мешочек с землей на ладонь, приподняла ее и сказала:

– Клади этот мешочек на отрицательную сторону сво его жертвенника. Если к тебе придет человек, пострадавший от сплетен или от козней злой тещи либо свекрови, используй в работе с ним эту землю. Она принесет тебе силу, и тогда ты поймешь, как лучше всего лечить этого человека.

Агнес и Хосе передавали по кругу тарелки с сушеными фруктами и семечками. Хосе закурил сигару и выдыхал дым в лицо собравшимся. Сойла наполняла тыквы-чашки вином и раздавала ихвсемприсутствующим. Один молодой человек принялся наигрывать на глиняной дудочке какую-то неуловимую мелодию, а другой начал подыгрывать ему, похлопывая ладонями по барабану, сделанному из выдолбленного обрубка дерева, который издавал раскатистые звуки. Вездесущий Хосе, чутко присматривающийся к настроению собравшихся, ударил в подвешенный к стропилам круглый плоский барабан. Он бил в него небольшой палочкой, и этот бой великолепно сочетался со звучанием первого барабана. Женщины начали напевать. Музыка была очень непривычной, но приятной.

Я жевала сушеный абрикос и рассматривала лежащий на земле барабан, сделанный из бревна. На одном его краю была вырезана змея, а на другом – орел. Заметив мой интерес, Хосе присел рядом.

– Это двойной барабан, – сказал он. – Его называют тепонацтли, а два изображения олицетворяют бракосочетание неба и земли. Мир уже позабыл звучание майянской культуры. Многие древние инструменты окончательно потеряны, но мой приятель Пацатль возрождает старинные песни. Говорят, что для того, чтобы услышать голоса природы, нужна скромность. Послушай, как проста эта музыка. Чтобы разразилась гроза, природе нужны всего три инструмента: молния, гром и дождь.

После этих слов он поднялся и приложил к моему уху длинную бамбуковую палку.

– Закрой глаза, – попросил он.

Музыка почти прекратилась, раздавались только тихое звучание дудочки и редкий, приглушенный бой барабана. Касающийся моего уха ствол бамбука издавал звук, похожий на журчание бегущей воды; сначала он был тихим, затем усилился, и вскоре мнеуже казалось, что сейчас меня понесет мощным потоком. Я открыла глаза и поняла, что бамбуковая палка была запечатана с обоих концов, а звук вызывает перекатывающаяся внутри нее галька.

– Все эти прелестные мелодии пробуждают духов, – сказала Сойла. – Они спят, дожидаясь того мгновения, когда мы явимся к ним и поможем проснуться. Вот почему я пою и рассказываю своим духам чудесные сказки. Точно так же я говорю приятное Хосе, чтобы понравиться ему.

Я перевела взгляд на Хосе, который уже переоделся и снова стал красивым мужчиной, и вновь посмотрела на Сойлу.

– Духи должны познакомиться с тобой, Линн, – продолжала она. – Нужно имя, чтобы они могли обратиться к тебе из своего мира. Большая часть духов живет в дереве капок, в воде и горах. Вот почему я обычно работаю на природе. Я верю в то, что мы действительно смогли тебе помочь, а теперь ты должна изучить пейзаж лика земли, который похож на обычную батарейку.

– На батарейку?

Да, потому что он вырабатывает и накапливает силу жизни, и это зависит от могущества твоих узелков и от того, насколько хорошо ты умеешь фокусировать свою силу. Мой лик земли, мой жертвенник, отличается от этого. – Она протянула руку к своему рисунку на земле и стерла его ладонью, а затем нарисовала другой прямоугольник, почти квадрат. Потом Сойла начертила вокруг него окружность и пометила ее словами «Север», «Юг», «Восток» и «Запад», написав их по-английски. В завершение она перечеркнула четырехугольник большим крестом и каждую его вершину обвела небольшим квадратиком.