Рудольф Штейнер - Метаморфозы душевной жизни.Путь душевных переживаний. 2 часть Страница 36

А теперь мы можем задать вопрос: если благодаря уже своим врожденным задаткам мы приносим с собой эфирное тело, предоставляющее препятствия для проявлений души рассудочной, то можно ли говорить здесь о чем — то другом, кроме того, что причины такой душевной жизни, переходящей от заблуждения к помешательству, лежат в том, что нам неподвластно? В определенном смысле мы, если действительно понимаем эти вещи, именно в подобном примере встречаемся с тем, что здесь неоднократно подчеркивалось и что многими нашими современниками — даже самыми просвещенными — принимается за нелепые фантазии. Мы видим, что наше эфирное тело определенным образом проказничает над нами — оно ставит нам препятствия вместо того, чтобы предоставить покой душе рассудочной и дать ей возможность работать, доводить суждения до конца, так что мы, вместо того чтобы сказать: "Мы здесь бессильны, продолжать мы не в состоянии!", — выносим искаженное, бессвязное суждение. Мы видим, что наше суждение, вытекающее из души рассудочной, соединяется со всем тем, что намешано в эфирном теле. Странно: мы полагаем, что имеем внешнюю телесность, и вдруг деятельность этого эфирного тела вмешивается — как нечто однородное — в деятельность нашей души рассудочной. Чем это объясняется?

Когда довольствуются только словами, могут сослаться на наследственные склонности и так далее. Так поступает тот, кто благодаря определенным привычкам мышления вообще не может логически мыслить о душевном. Но философы, способные размышлять о душевной жизни, говорят: то, что в данном случае выступает как бессмыслица, как хаотическая, беспорядочная душевная жизнь, не может исходить лишь из физической наследственности. А теперь обратимся к одному многоизвестному философу современности, который исходя из своей привычки мыслить подобрал удивительный оборот для описания того, что протекает в нас, не являясь чем — то лишь физическим. Это выражение Вундта можно было бы назвать изящным, если бы речь шла не о серьезной науке. Он сказал: "Здесь мы прямо вступаем в темную бесконечность развития!" Тому, кто привык мыслить научно, покажется странным такое высказывание философа, знаменитого сегодня во всем мире. Сравним это с тем, что говорит духовная наука, открывая нашему времени истину, которую мы часто сравнивали с другой истиной, высказанной в другой области великим естествоиспытателем XVII века Франческо Реди: "Живое может возникнуть только из живого!" Духовная же наука, поднимая этот тезис в высшие сферы, показывает истинность положения: духовно — душевное может возникнуть только из духовно — душевного! Она не ведет нас назад, к чисто физической наследственности, а показывает нам, что в каждом физическом действует духовное. И когда воздействия эфирного тела на душу рассудочную слишком велики, нам следует полагать, что, вероятно, нашему эфирному телу надлежит подготовить и образовать нечто, что однородно с нашей душой рассудочной, но оно с этим плохо справляется. Следовательно, если мы сегодня обнаруживаем заблуждение в нашей душе рассудочной, то мы, если сохраним рассудительность, разумеется, можем его исправить так, что оно не дойдет до телесности. И совсем не нужно легкомысленно полагать, что каждый аффект должен обязательно вызывать заболевание. Как раз именно духовная наука строже всех отстаивает убеждение, что бессмысленно так вот просто, без дальних слов относить на счет каких — либо внешних влияний те или иные случаи помешательства или безумия. Но, с другой стороны, нам должно быть ясно, что, поскольку мы не в силах ничего поделать с нашим эфирным телом, оно пропитывается ошибочными законами, выступающими сегодня просто как заблуждение, и мы получаем заболевание тогда, когда заблуждение воплощено в эфирном теле. Обычно подобное заблуждение в жизни между рождением и смертью не может проявиться сразу же. Это происходит лишь тогда, когда заблуждение повторяется и превращается в привычку, так как жизнь между рождением и смертью представляется совершенно иной, когда мы в каких — то отношениях снова и снова нагромождаем ошибку на ошибку, когда мы всё больше предаемся определенным слабостям мышления, чувства и воли и живем с этим между рождением и смертью.

Как мы уже говорили, в жизни между рождением и смертью поставлена граница для передачи того, что происходит во внешней телесности. Когда мы проходим через врата смерти, физическое тело со всеми хорошими и плохими задатками разрушается, и мы берем с собой то хорошее и плохое, что было подготовлено нами в мышлении, чувстве и воле. И когда в следующем бытии мы строим внешнюю телесность, то вносим в нее то, что было ошибочным, хаотичным, слабым в нашем мышлении, чувствах и воле в настоящем воплощении.

Поэтому, вынужденные принимать во внимание эфирное тело, представляющее для нас препятствие, мы должны сказать: если мы сейчас имеем заблуждение в душевной жизни, мы не можем непосредственно запечатлеть в нашем эфирном теле то, что охватила душа, но это заблуждение сработает тогда, когда мы будем проходить через смерть, определяя последующее существование. Мы не можем обнаружить в этом, теперешнем воплощении причину того, что проявляется в нашем эфирном теле как определенная способность, но можем найти ее в нашем прежнем бытии.

Итак, мы видим, что понять обширную область определенных душевных заболеваний можно только тогда, когда мы не просто вступаем в загадочную "темноту бесконечного развития", которую к тому же невозможно себе представить, но обращаемся к прежней жизни человека. Но и эту истину нельзя доводить до крайности; ибо необходимо уяснить себе, что наряду с приобретенными ранее свойствами человек несет в себе и те, которые коренятся в наследственности, и определенные качества нашего внешнего человека следует рассматривать как унаследованные. Здесь возникает необходимость тщательно различать то, как человек проживает жизнь от одного земного бытия к другому, и то, как он проявляет себя в качестве потомка своих предков.

Точно так же может возникнуть дисгармония между душой сознательной, на которой основано наше самосознание, и физическим телом. Тогда в нашем физическом теле появляются не только отличительные черты, подготовленные нами самими в предыдущем воплощении, но и те, которые следует искать по линии наследственности. Но и здесь принцип тот же: то, что действует в душе сознательной, может встретить препятствие в законах физического тела. И когда душа сознательная встречается с этими препятствиями, тогда возникает всё то, что так ужасно проявляется в определенных симптомах душевных заболеваний. В данном случае надо искать область, где выступают все теневые стороны определенного органа, так как в физическом теле при этом один из органов особенно выделяется среди прочих. Когда органы физического тела правильно взаимодействуют и ни один из них не выделяется, тогда наше физическое тело является надежным инструментом души сознательной, тогда мы не найдем в нем никаких препятствий и даже не заметим, что обладаем этим физическим инструментом души сознательной, подобно тому как здоровый глаз не препятствует нормальному зрению. В связи с этим мы могли бы обратить внимание на случай, рассказанный одним значительным современным естествоиспытателем. У одного человека было помутнение в глазу. Вследствие помутнения он не мог нормально видеть этим глазом; ему мерещились, особенно в сумерки, призрачные образы. Поскольку этот дефект влиял на зрение, у него часто возникало ощущение, что кто — то стоит у него на пути. Там, где такое влияние глаза создает препятствие, нормальное зрение невозможно. Подобные частичные нарушения могут проявляться различным образом.

Когда душа сознательная встречает препятствие в физическом теле, это всегда объясняется преобладающим действием того или иного органа. Ибо, когда все органы физического тела взаимодействуют нормальным образом, душа сознательная не встречает препятствий. Мы замечаем препятствие, только когда один из органов особенно выделяется, поскольку при этом встречаем сопротивление. Если наша душа сознательная не встречает сопротивления, то мы закономерным образом выражаем наше Я-сознание. Если же мы встречаем препятствие этому свободному сообщению со внешним миром и не осознаем его, то возникают мания величия и мания преследования как симптомы подлинного, глубоко лежащего заболевания.

Итак, рассматривая человека в его многочленное ™, мы можем постичь гармонию и дисгармонию человеческой жизни. Сегодня было возможно показать лишь в общих чертах, как происходит взаимодействие этих различных членов и как духовная наука может упорядочить и понять удивительные факты, представленные в современной литературе.

Поняв это, мы можем прийти и к другому разъяснению. Прежде всего мы видим реальность внутреннего человека и то, как внешний и внутренний человек взаимодействуют от воплощения к воплощению, как в определенных дефектах внешнего человека, например в дефектах его эфирного тела, проявляются лишь последствия недостатков и ошибок душевной жизни на предшествующих ступенях бытия. И это показывает нам, что мы не всегда бываем в состоянии преодолевать слишком большие препятствия посредством внутренней, упорядоченной, сильной душевной жизни. Но во многих отношениях мы все же можем это делать. Ибо, когда мы в ненормальной душевной жизни имеем нечто вроде сопротивления внешнего человека внутреннему, мы понимаем, что это тут главное в наибольшем укреплениии силы внутреннего человека. Слабый человек, который не хочет делать четких выводов из своих мыслей, не хочет образовывать ясных представлений, который не хочет приводить свои чувства в созвучие с тем, что переживает, такой человек может лишь слабо противодействовать сопротивлению внешнего человека, и если он имеет в себе болезненные предрасположенности, то в соответствующий момент времени он подпадет тому, что называют душевными заболеваниями. По — другому обстоит дело, когда мы больному внешнему можем противопоставить сильное внутреннее, тогда победит сильнейший! И здесь мы видим, что хотя мы не всегда можем победить внешнее, но можем сделать всё необходимое, чтобы посредством развития сильной, упорядоченной душевной жизни по возможности взять верх над больной телесностью. И мы видим, как полезно пытаться формировать наши чувства, ощущения и волю так, чтобы не приходить в возбуждение по каждому малейшему поводу; пытаться охватывать своими мыслями широкие взаимосвязи, не только выискивать близлежащие нити мыслей, но и доходить своими мыслями до самых тончайших умозаключений; пытаться формировать свои желания так, чтобы желать не невозможного, но только того, что сообразуется с фактами. Развивая сильную душевную жизнь, мы, вероятно, все же подойдем к какой — то границе; но мы сделаем всё возможное, чтобы достигнуть превосходства внутреннего над всеми внешними противодействиями.