Рабиндранат Тагор - Гитанджали – (Жертвенные песнопения) Страница 6

Лишь в глубочайшем молчании ночи звезды улыбаются и шепчут друг другу:

«Тщетный труд! Ненарушенное совершенство всюду!»

79

Освобождение для меня не в отречении. В тысячах оков я чувствую объятия свободы.

Ты всегда изливаешь мне свежую влагу своего вина различных цветов и благоуханий, наполняя этот земной сосуд до края.

Мой мир зажжет сотню различных светильников и поставит их перед жертвенником твоего храма.

Нет, никогда я не закрою двери моих чувств. Радости зрения, и слуха, и осязания вызовут твою радость.

Да, все обольщения мои горят в пламени радости, и все мои желания созревают в плоды, любви.

80

День угас, тени пали на землю. Время идти к реке наполнить кувшин.

Вечерний воздух полон печальной музыкой вод. Ах, он зовет меня в сумрак! На затерянной тропинке не видно прохожих, подымается ветер, зыбь покрывает реку.

Я не знаю, вернусь ли домой. Я не знаю, кого я встречу. Там, у брода, в маленькой лодке, неизвестный играет на лютне.

81

О владыка моей жизни, должен ли я изо дня в день стоять перед лицом твоим?

Сложив руки, о владыка миров, должен ли я стоять перед лицом твоим?

Под твоим великим небом, в молчании уединения, со смиренным сердцем, должен ли я стоять перед лицом твоим ?

В твоем трудовом мире, погруженном в борьбу и работу, среди суетливой толпы, должен ли я стоять перед лицом твоим?

И когда мой труд в этом мире кончен, о царь царей, должен ли я стоять одиноко и смиренно перед лицом твоим?

82

Твои дары нам, смертным, утоляют все наши нужды и все же, не уменьшаясь, возвращаются к тебе.

Река совершает свой обычный труд и спешит чрез поля и селения; все же ее неустанное течение стремится омыть твои ноги.

Цветок услаждает воздух своим ароматом, все же последний удел его – принести себя в жертву тебе.

Мир не скудеет, поклоняясь тебе.

Люди разно приемлют смысл слов поэта; все же их последний смысл – ты.

83

Я знаю тебя, как моего бога, и стою в стороне – я не смею считать тебя равным и приблизиться. Я знаю тебя, как моего отца, и склоняюсь перед твоими стопами – я не касаюсь руки твоей, как руки друга.

Я не стою там, куда ты нисходишь, называя себя моим, не прижимаю тебя к сердцу и не считаю тебя товарищем.

– Ты – брат среди моих братьев, но я не замечаю их, я не разделяю с ними своего заработка – и все делю с тобою.

В радости и горе я не иду к людям – и иду к тебе. Я не решаюсь отдать свою жизнь – и не погружаюсь в великие воды жизни.

84

Если мне не суждено встретить тебя в этой моей жизни, то дай мне вечно чувствовать, что я лишился созерцания твоего образа, – дай мне ни на мгновение не забывать, дай мне ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

Дни мои проходят на многолюдном базаре этого мира, и руки мои наполняются ежедневной прибылью, но дай мне вечно чувствовать, что я ничего не приобрел, – дай мне ни на мгновение не забывать, дай мне ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

Когда я сижу у дороги, истомившись и тяжело дыша, когда я отдыхаю в пыли и прахе, дай мне вечно чувствовать, что еще долгий путь передо мною, – дай мне ни на мгновение не забывать, дай мне ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

Когда мои покои разукрашены и звучат свирели и громкий смех, дай мне вечно чувствовать, что я не позвал тебя в свой дом, – дай ни на мгновение не забывать, дай ощущать жало скорби в моих сновидениях и в часы бодрствования.

85

Ныне отпущаеши. Пожелайте мне счастливого пути, братья!

Кланяюсь вам всем и удаляюсь. Вот я возвращаю ключи моей двери – и отрекаюсь от всех прав на мое жилище. Только прошу у вас несколько ласковых слов.

Мы были соседями долго, но я получил более, чем мог дать. Вот наступает рассвет, и светильник, озарявший мой темный угол, иссякает. Слышу призыв и отхожу в путь мой.

86

Божество разрушенного храма! Порванные струны ви'ны уже не поют тебе хвалы. Вечерние колокола не возвещают о времени служения тебе. Воздух тих и безмолвен вокруг тебя.

В твое покинутое жилище веет весенний благоухающий ветер. Он несет весть о цветах – цветах, которых уже не приносят тебе.

Твой дивный служитель скитается доныне, сокрушаясь о милостях, в которых ему отказано. В вечерний час, когда огни и тени мешаются с тьмой праха, он, усталый, возвращается к разрушенному храму с жаждой в сердце.

Много праздничных дней проходит для тебя в молчании, божество разрушенного храма. Много ночей молитвы уходят без зажженных светильников.

Много новых изображений создано искусными мастерами и брошено в священный поток забвения в должный час.

Только божество разрушенного храма пребывает без служителей в вечном небрежении.

87

В день, когда смерть постучится в твою дверь, что ты предложишь ей?

О, я поставлю пред моей гостьей полную чашу моей жизни.

Нет, я не отпущу ее с пустыми руками.

Весь сладкий урожай моих осенних дней и летних ночей я сложу пред нею на исходе дней моих, когда она постучится в мою дверь.

88

О ты, последнее осуществление жизни, смерть, моя смерть, приди и шепни мне!

День за днем я ждал тебя; ради тебя я сносил радости и муки жизни.

Все, что я имею, на что надеюсь, и вся моя любовь – все вечно и сокровенно текло к тебе.

Цветы сплетены, венок готов для жениха. После венчания невеста оставит дом свой и одна встретит господина своего в молчании ночи.

89

В час моего ухода пожелайте мне счастья, друзья! Небеса горят зарей, и путь мой будет прекрасен!

Не спрашивайте, что я беру с собой. Я отправляюсь в путь с пустыми руками и сердцем, исполненным надежд.

Я надену брачный венок. Не для меня плащ странника, и хотя в пути предстоят опасности, я не испытываю страха.

Вечерняя звезда взойдет, когда путь мой будет кончен, и жалобные ноты вечерних мелодий зазвучат у врат Царя.

90

Всю жизнь искали тебя мои песни. Это они вели меня от двери к двери, и через них постигал я мир.

Это они всему научили меня; они указали мне тайные пути, они открыли моему взору много звезд на небосклоне моего сердца.

Они водили меня весь день среди таинства страны наслаждений и муки; к каким же вратам привели они меня на закате, в конце моего странствования?

91

Смерть, твоя прислужница, у моих дверей. Она переплыла неведомое море и принесла твой зов в мое жилище.

Ночь темна, и сердце мое в страхе – все же я возьму светильник, открою двери и склонюсь перед нею с приветом. Ибо это твоя вестница у моих дверей.

Я преклонюсь перед ней, сложив руки и со слезами. Я преклонюсь перед ней, повергнув к стопам ее сокровища моего сердца.

Она возвратится, исполнив поручение, омрачив мое утро; и в моем опустелом доме останется только мое покинутое тело, как моя последняя жертва тебе.

92

С угасающей надеждой я хожу и ищу ее во всех углах дома; ее нигде нет.

Мой дом невелик, и то, что однажды ушло из него, никогда не вернется.

Но бесконечно твое жилище, владыка мой, и, ища се, я пришел к твоей двери.

Я стою под золотым балдахином твоего вечернего неба и подымаю к тебе свои страстные взоры.

Я пришел к пределу вечности, где ничто не исчезает – ни надежда, ни счастье, ни черты лица, зримого сквозь слезы.

О, погрузи мою опустошенную жизнь в лоно этого океана. Дай мне почувствовать утраченную сладость прикосновения ко вселенной.

93

Когда я оставлю руль, настанет время взять его тебе. Что надлежит, будет сделано. Напрасна борьба.

Тогда, сердце, молча примирись со своим поражением. И считай за счастье тихо, тихо стоять там, где тебе предназначено.

Светильники мои меркнут при каждом дуновении ветра, и, пытаясь возжечь их, я забываю все остальное.

Но я буду мудр на этот раз и буду ждать во тьме, разостлав на полу свою циновку; и когда тебе будет угодно, господи, молчаливо приди и сядь здесь.

94

Не слышно более громких, шумных речей от меня – такова воля моего повелителя. Отныне я говорю шепотом. Речь моего сердца зазвучит тихой песнью.

Люди спешат на рынок царя. Все покупатели и продавцы уже там.

Но я получил необычный отпуск среди дня, в самый разгар работы.

Так пусть расцветут цветы в моем саду, хотя не настал еще час, и пусть полуденные пчелы начнут свое ленивое жужжание.

Много часов провел я в борьбе добра и зла, но теперь товарищу моих праздных дней угодно склонить мое сердце к себе, и я не знаю, зачем этот призыв к цели, лишенный смысла.

95

Я знаю, что настанет день, когда мой взор уже не увидит этой земли, и жизнь оставят меня в молчании, накинув последнюю завесу на мои глаза.

А звезды будут бодрствовать в ночи, и утро встанет, как прежде, и часы будут течь, как морские волны, вздымая печали и радости.

Когда я думаю о конце моих мгновений, преграда мгновений разрушается и при свете смерти я вижу твой мир с его сокровищами.