Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо Страница 7

Я оборотился в его сторону и прокричал: «Дуй ветер, дуй, пока не лопнут щеки! Какой я мельник? Я — ворон!» (Шекспир). Затем добавил: «Неси меня, ветер, домой! И никакого дождя!» — и повернулся к ветру спиной.

Подобно кораблю, ведомому попутным ветром, находясь в расслабленном медитативном состоянии, я добирался домой.

Когда взошел на пригорок перед больницей, подуло так сильно, что мне показалось: раскинь я сейчас руки в стороны и подпрыгни, ветер понесет меня к моему дому. Так летают люди во сне.

Поднявшись на крыльцо амбулатории, я повернулся и раскрыл руки: «Спасибо, братец-ветер, выручил!» Сильный порыв с первыми каплями дождя был мне ответом. Но он не был холодным или неприятным. Скорее, крепким, как дружеское рукопожатие.

Чтобы закончить рассказ о Белом Колодезе, приведу два весьма интересных случая, которым я был почти свидетелем.

Одной из моих обязанностей была санитарнопрофилактическая деятельность. Медосмотр учеников сельской школы — одно из таких мероприятий. Приятно осматривать юных и здоровых. Сам заряжаешься первозданной радостью.

Во время обследования учеников старших классов Тамара Ивановна вдруг многозначительно посмотрела на меня, когда в кабинет вошел симпатичный паренек с поразительно синими глазами. Типаж — юный Есенин.

— Это Андрей Белов, — сказала она, когда тот вышел. — Богородицын сын.

     — Тамара Ивановна, у Богородицы один сын — Христос.

     — Борис Константинович, вы еще увидите его сестру, а потом я вам расскажу эту историю.

     Белова Наталья, близнец Андрея, оказалась весьма миловидной девушкой с пепельными волосами, васильковыми глазами и прозрачной кожей. Произвела впечатление.

     — Беловы, женившись, долго не имели детей, — начала повествование Тамара Ивановна. — И доктора ничего не могли поделать. Бесплодие. А Евдокия им сказала: идите в церкву и закажите молебен Богородице. А храм у нас только в Курской области. Пошли. И на тебе чудо — понесла Катерина. Беременность проходила нормально, я-то помню, и мальчик родился справный. Все хорошо. А когда ребенку был уж годик, снится матери сон. Явилась матери Богородица и говорит: «Катерина, это не твой сын. Я возьму его». Проснулась мать, кинулась к ребенку, а он мертвый. Я-то помню, как его в район возили на вскрытие. Да никакой болезни не нашли.

Тамара Ивановна, синдром внезапной младенческой смерти без подтверждения диагноза давно известен медицине.

Ну что вы мне не верите! — обиделась рассказчица. — Будто я не знаю. Сколько я их на свет Божий встречала. И сколько провожала! Вы слушайте.

Погоревала мать, детей нет, и последнего Бог забрал. Доктора говорят, что больше не будет. Опять в церкву. И опять снится сон. Говорит Богородица: я взяла одного, дам двух. И дала. Вы их сегодня видели, Борис Константинович.

Ну что, красивые дети. Рад за родителей. А история весьма странная, но интересная.

Все так и было. Я-то знаю.

Давно обратил внимание, что дети сами входят в этот мир, когда им надо. И причем весьма неожиданно. Бывает, живут мужчина и женщина вместе. Долго живут. А потом решают расстаться. А тут — бах — и беременность. Жизнь продолжается независимо от наших представлений о ней.

Мой родственник жил несколько лет с женой бездетно. Доктора предполагали у него низкую активность сперматозоидов. Развелся. Познакомился с девушкой. И сразу «залет». Растит прекрасную дочь.

Другой случай Тамара Ивановна рассказала мне, когда мы с ней ездили с отчетом в ЦРБ. Ожидая, когда нас заберет из Колпны совхозная машина, мы стояли у пыльного здания автовокзала. Русские дороги вызывают тоску, а дорога у поселкового автовокзала вызывала тоску смертную.

Вдруг Тамара Ивановна указала мне на двух пожилых женщин, бредущих по противоположной стороне улицы:

Смотрите, Афонины сестры.

По тротуару, обрамленному лопухами с обеих сторон, брели две сухонькие серые старушки. У каждой был узелок размером с кочан капусты. Про Афоню я уже слышал от Леопольда Никодимовича Красницкого. Даже видел фотографию. На ней рядом с моим знакомым на земле сидел, развалившись, худощавый человек. Он смотрел в камеру из-под рваного заячьего треуха безумно плутовским взглядом. Несмотря на летний день, блаженный был одет в валенки и телогрейку. По небритому лицу возраст угадывался с трудом. Пятьдесят? Семьдесят?

История Афони такова. Он жил в соседнем с Белым Колодезем селе. Был он всегда немного не в себе. За что и подвергался обидам и насмешкам со стороны сверстников. Когда исполнилось ему лет шестнадцать, ушел на отшиб, вырыл землянку, да там и жил с год примерно. Потом вернулся. И стал общепризнанным деревенским дурачком.

Первое предсказание сделал в предвоенные годы. Крестьяне высаживали лесополосу из молодых дубков. Афоня суетился рядом и говорил: «Сажайте, сажайте — березки вырастут». Это смешило сельчан: какие березы — дубы садим. Деревья выросли, но в годы оккупации немцы вырубили дубы, и после войны на этом месте были посажены березы.

Во время войны и после односельчане обращались к нему, желая узнать судьбу родных. Он делал весьма загадочные предсказания.

Например, одной бабе на вопрос, где ее муж, сказал: «Бежит хромой кобель, весь в репьях». Вскоре пришел ее муж, получивший ранение в ногу. Но грудь его была в медалях.

У одного сельчанина блаженный снял рубаху и стал рубить топором, плача при этом. Мужик был весьма раздосадован и даже ударил Афоню, но тот убежал. Вечером этого же дня мужчина погиб, наткнувшись на оставшуюся с войны гранату.

После войны Афоня жил один — родители умерли. Пропитание зарабатывал простой работой в совхозе да подаяниями. За его предсказаниями регулярно обращались. Однажды для борьбы с суевериями в село приехал милиционер на мотоцикле и хотел забрать блаженного. Но как только последний садился в коляску мотоцикла, тот не заводился. Помучившись, представитель власти уехал ни с чем.

Как-то раз к нему пришли две учительницы и стали проводить антирелигиозную агитацию. Афоне они понравились. «Живите у меня», — сказал он женщинам, и они остались. Вели хозяйство. Опять приезжал милиционер. Но они так и прижились у блаженного. А односельчане стали называть их Афониными сестрами. После смерти юродивого они ушли из села и жили в поселке.

Собственно, их мне сейчас и показывала Тамара Ивановна. Старушки да и старушки. Белые платочки, серые телогрейки, черные юбки да резиновые сапоги. Ничего особенного.

Случайное колдовство

Образ твой, мучительный и зыбкий, Я не мог в тумане осязать.

«Господи!» — сказал я по ошибке, Сам того не думая сказать.

Когда меня Судьба бросила в глушь, в деревню, я сильно затосковал. Такого поворота событий я не ожидал. Город я не собирался покидать. До этого моя жизнь состояла только из побед.

Первое решение — вернуться домой. Родители были бы только рады. Виктор сильно огорчился.

Маргарита Васильевна, мать Виктора, выслушав мою «трагедию», сказала:

— Боря, в жизни бывают не только пироги и пышки, но и кулаки и шишки. Негоже тебе, молодому человеку, ставить крест на своей карьере, испугавшись трудностей. Домой ты еще успеешь. В любом случае. Но для этого ли ты приезжал в Орел? Иногда надо и терпеть. И безногие ходят. Поезжай в Белый Колодезь, а там посмотрим. Орел — город маленький. Найдем способ тебя вызволить. Поверь мне.

Так в течение пары минут Маргарита Васильевна объяснила мне «суть кармы». Я поверил мудрой женщине и не пожалел.

Одним из подарков Судьбы была прекрасная сельская библиотека. Я прочитал всех своих коллег: А. Чехова, М. Булгакова, В. Вересаева — и самого духовного русского писателя, по моему ощущению, Н. Лескова.

Более того, мой приятель — режиссер Людомир, приехал в Белый Колодезь и снял здесь любительский фильм «Письмо другу» о судьбе участкового врача (спасибо Антону Павловичу) со мной, естественно, в главной роли. Фильм занял на всероссийском конкурсе любительских фильмов третье место. Почетный знак и фильм сохранилась до сих пор. Правда, мало кто узнает меня, глядя фильм, время — ты неумолимо!

О мистическом опыте я упоминал выше.

Итак, связи нашлись, и феврале я был вызван в облздравотдел для решения моей участи.

— Борис Константинович, за вас просили, — начал заведующий, когда, пройдя двойные двери и красную ковровую дорожку, я с трепетом сел за стол светлого дерева. — Вы можете идти в любую клинику города и устроиться там, где вас возьмут.

Но тут, — заведующий сделал театральную паузу, — на днях освободилось место главврача участковой больницы Орловского р-на. Вы бы могли еще послужить сельскому здравоохранению.

Я глубоко вздохнул... и согласился. Не стал перечить Судьбе. Я стал в Судьбу верить.

Следующая больница, в которой я служил, коренным образом отличалась от предыдущей.