Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо Страница 8

Но тут, — заведующий сделал театральную паузу, — на днях освободилось место главврача участковой больницы Орловского р-на. Вы бы могли еще послужить сельскому здравоохранению.

Я глубоко вздохнул... и согласился. Не стал перечить Судьбе. Я стал в Судьбу верить.

Следующая больница, в которой я служил, коренным образом отличалась от предыдущей.

Во-первых, Орловский район: поликлиника расположена в областном центре, и в город ходит автобус четыре раза в день. Рядышком.

Во-вторых, автомобиль — «таблетка» — полностью в моем распоряжении. И на вызов, и по хозяйству, и за пивом.

В-третьих, больше работы.

Еще Троицкая УБ знаменита тем, что в ней начал практиковать первый нарком здравоохранения Н.А. Семашко.

Я шутил, что сослан в ссылку, так же как и Семашко, и дорога мне отсюда — в Москву, в наркомы. Первая часть сбылась. Наркомом я, конечно, не стал, но кое-каких успехов в хиромантии все же добился.

Я набирал практику, наслаждался сельской жизнью и развивал свои экстрасенсорные способности. Например, старался угадать, кто зайдет на прием — мужчина или женщина. Процент угадываний превышал половину.

Еще я изобрел собственный способ предсказаний. Надо взять три одинаковые монеты. У меня для этой цели служили пятнадцатикопеечные монеты одного года выпуска. Орел имел значение «да», «действовать», «скоро». Решка — «нет» и «медленно». Зажимаешь в ладонях и трясешь. Потом смотришь и получаешь ответ.

Я применял метод в своих странствиях. Три орла — скоро будет попутка, два — подожди, и все будет хорошо. Один — придется ждать. Выпали все решки — пути не будет. К счастью, последние выпадали весьма редко.

Метод работает.

Страдал я лишь от отсутствия женского общества. У меня периодически были связи с орловскими девушками, но они не имели регулярного характера.

И мой первый магический опыт связан с женщиной. Причем опыт спонтанный, неосознанный. Случайный, но случай находит подготовленного.

Однажды в поликлинике Орловского района, куда я регулярно приезжал на пятиминутки, я увидел настенный календарь с красивой девушкой-гимнасткой, рекламировавшей спортлото. Вскоре календарь висел в моем кабинете. И я обращал на девушку свои юношеские мечты и неразделенную любовь.

Есть такая магическая практика, называется визуализация. Если долго смотреть на объект, он материализуется. Я же смотрел на девушку просто так. Мечтательно. Я еще не был знаком с медитациями и прочими способами менять свою судьбу.

И вот в один прекрасный день... Раздался стук в дверь. И это был стук в мое сердце. В кабинет вошла писаная красавица, похожая на ту, на которую я ежедневно устремлял свои взоры. Меня пронзило не только стрелой амура, но и мыслью, что я ее сам создал силой своего воображения. Я был поражен. И мне стало ясно, что у нас будет любовь.

Светлана, так звали девушку, после окончания пединститута распределилась в школу соседнего села, находившегося на моем участке. Жила она в Орле и каждое утро приезжала на автобусе на работу.

Свете хотелось съездить на пару дней в Москву, и она пришла взять больничный лист. Конечно, никакой заявленной простуды не было. Но расчет был верен. Разве может отказать молодой доктор очаровательной девушке?

Закрывая больничный лист, я договорился о свидании, и мы начали встречаться. Она была оригинальной девушкой. И оригинальной во всем. Приходила лишь на каждое второе свидание. Инопланетянка. Тургеневская девушка. Но я ее любил. И ждал. Мы были красивой парой. Любовь, похожая на сон.

Аэлита, где ты?

Удачный опыт

Случались со мной чудеса и почище.

Придя к выводу, что невозможное возможно, я стал думать, «что бы такого сделать плохого»? Сразу взял быка за рога — решил, что мне нужна квартира в Орле. Мечтать, так мечтать. Хотеть, так хотеть.

В деревне в моем распоряжении был новый дом. Но это в деревне. Я и деревня? Никогда!

Я стал вынашивать план магического ритуала. Ведь для серьезного дела необходимо и серьезное действие.

В магии самым важным элементом является жертва. Чем значительнее жертва, тем сильнее магия, тем эффективнее результат. Всегда считалось, что самая лучшая жертва — человеческая жизнь. Чужая, естественно. Идеальный вариант — младенец или девственница.

У ацтеков, инков, майя это вообще носило характер ежедневного ритуала. Садизм оправдывался тем, что Солнце не взойдет, если с вечера инкский или ацтекский маг (жрец) не вырвет специально отловленному пленнику сердце. Все просто, как чистка зубов. Или утренний подъем государственного флага.

В нашем мире человеческие жертвоприношения не исчезли. Их сейчас совершают не жрецы, а политики.

Впрочем, другие мистические системы (например, христианство) заменили материальную жертву на аскезу и молитву.

Магия классически разделяется на белую и черную. Магию добра и зла. И здесь очень важно понимать, что темные силы ничего не дают даром. У Князя тьмы невозможно выиграть. Отца лжи невозможно обмануть.

Остерегайтесь лукавых сетей зла!

Однажды ко мне привезли умирать ведьму. Пожилую женщину с обширным инсультом, поразившим мозг. Я не знал, кто она и что она. Но помню ее перекошенное лицо с гримасой боли и ненависти. У людей, разбитых параличом, и так выражение лица «не очень». Как правило, парализована не только половина тела, но и противоположная половина лица. У этой больной одна половина лица была неподвижна, а здоровая — выражала ненависть ко всему миру. И здоровый глаз был полон ярости. Или зла. Поэтому я решил, что у нее тяжелый характер. И про себя обозвал «старой ведьмой». Говорить она уже не могла.

К счастью для всех, прожила она недолго. Умерла через пару недель. Я проснулся среди ночи от крика лягушки. Именно крика, а не кваканья. Уж очень он был громким. Это было вдвойне странно, так как было начало марта. Не время для просыпания земноводных. Может, мне приснился крик лягушки, но я проснулся и подумал: «Забрали черти старую ведьму».

Вставать, дабы убедиться в этом, совершенно не хотелось. Утром все подтвердилось. Смерть пришла к ней примерно в то время, когда я проснулся. Не стали затягивать с похоронами — родственников все равно нет. Мой водитель с кочегаром выкопали могилу на погосте.

В мою больницу иногда привозили одиноких неизлечимых больных. Не только местных, но и из города. Они умирали в моей больнице, и я их хоронил на сельском кладбище. У меня была специальная палата для таких несчастных. Так и хочется ее назвать палатой № 6. Мне такая практика не нравилась. Поселянам тоже. Они в моей больнице лечились. За умирающими ухаживать не очень приятно. Но это позволяло сохранять хорошие отношения с главврачом района

Первому умершему у меня в больнице безродному страдальцу я заказал у колхозного плотника гроб. Но это было и в последний раз. В дальнейшем я этого не делал, бюджет больницы не предусматривал таких расходов.

Умершую ведьму завернули в больничную простыню. Простыню легче списать. Положили на носилки и повезли хоронить. На загрузку и перевоз трупа ушло немного времени — минут десять, но, пока могила стояла пустая, она наполнилась водой, весьма поразив всех, так как грунт был еще местами мерзлым. В воду ее и опустили. Земля не хотела принимать грешницу. Куда отправилась ее душа, можно только догадываться.

Когда в поликлинике я рассказал коллегам о случившемся, мои предположения подтвердились. Покойная занималась черной магией.

Когда пришло время, я провел свой ритуал, который придумал сам. И стал ждать результатов.

Через пару недель, теплым августовским вечером, я сидел на лавочке у больницы под мемориальной доской, посвященной Н.А. Семашко и наслаждался природой. Слушал шелест тополей. Погоды стояли чудесные.

Мою гармонию нарушила подъехавшая машина городской скорой помощи. От таких посетителей я ничего хорошего не ожидал.

В больницу привезли еще одного умирающего.

Это был бывший скульптор Ф. Ранее известный, но сейчас одинокий и забытый человек. Он был болен раком. Проведенная операция не дала положительного результата. Он не знал об этом и верил в выздоровление.

Привез его племянник, мужчина лет сорока в коричневой егерской шляпе, производивший впечатление человека весьма расторопного, раз сумел договориться в облздравотделе о госпитализации. Племянник жил где-то в Сибири. Уложив дядю и успокоив его обещаниями навещать, он зашел ко мне в кабинет. И тут выяснилась интересная подробность. У дяди в Орле была квартира в частном доме. Племянник надеялся ее наследовать. И в разговоре со мной сказал, что будет весьма признателен, если дядя завещает квартиру ему. Мысль весьма здравая, учитывая, что главврач имеет право заверить завещание находящегося в его ЛПУ больного. Я пообещал сделать все от меня зависящее.