Джон Лилли - Парный циклон (фрагмент) Страница 7

Я готов пересмотреть эти представления во всякое время, когда смогу непосредственно познакомиться с таким идеализированным божественным лицом. До тех же пор я буду продолжать свои исследования и анализ этих феноменов, насколько могу, без очарования и антипатии.

Я не хочу накапливать последователей. Я не хочу быть почитаемым. Я хочу воодушевить других на исследование, на изучение, самоанализ, на превзойдение себя, на расширение своего сознания и улучшение своего планетарного пути в согласованной общественной реальности как она есть, а не какой им хотелось бы, чтобы она была.

Когда у меня бывают переживания Озарения, я признателен за это. Я не знаю их источника. Я все еще не понимаю их и не могу принять системы убеждений других, которые с такой готовностью объясняют эти феномены как проявления Бога, которого они определяют в своей системе убеждений; их Бог слишком мал.

Это моё метаубеждение: если есть Разум во Вселенной, он настолько грандиозен, что человек, Озаренный или нет, — это маленькое ничтожное животное, обитающее на маленькой планете в очень малой солнечной системе, в малой галактике, в очень малой части поистине безбрежной и безграничной Вселенной за пределами всякого воображения, интеллектуального постижения, эмоциональной привязанности для нас людей.

Наши толкования, наши убеждения по поводу Бога, наши восприятия Его не являются областью немногих привилегированных мнимых людей Божьих. Если любые из нас находятся в общении с этим Разумом, тогда все мы обладаем потенциалом сознательного установления такого общения. Оно не только для элиты немногих, пользующихся эзотерическими методами и впечатляющих последователей ритуалом и их собственными переживаниями.

Я уверен, что всякий, кто примется за это, сможет испытать описанные феномены. Если он (она) отличается достаточной дисциплиной, достаточным временем, достаточным образованием, достаточным анализом себя, то он (она) будет иметь эти переживания при надлежащих условиях. Буквально — для ума нет пределов, кроме тех, что налагаются на этот ум им самим. Расширенные внутренние пределы ведут к безграничным внутренним восприятиям.

Таким образом я вышел из рамок, которые установил с эзотерическим учителем в его школе. Так я даю вам свои теперешние пределы, как я их понимаю.

В главе Тони о ее впечатлениях от группы из Арики можно видеть отчасти ее отношение к разным планетарным эпизодам, происходившим в Нью-Йорке за три месяца ее пребывания там. Читая это описание, следует помнить, что Оскар не был более так доступен для учеников, как со мной в Чили. Он уже сильнее отдалялся, меньше обучал и переложил больше обучение на сорока четырех оставшихся от изначальных пятидесяти четырех человек, образовавших первоначальную группу в Чилийской Школе.

К этому времени все сторонники самостоятельного поиска покинули группу. Группа оставшихся была убеждена в своей «правоте»; никто из них не осуществлял самоанализа до сколько-нибудь значительной глубины.

Тони рассказывает о своих впечатлениях от этой группы с большой откровенностью. Многие подобные эпизоды происходили и в Чили, но в печать их никто не передал — ни я, ни кто-либо иной. Даже в Чили Оскар был окружен «домашней политикой», которую я в своих исследованиях старался свести к минимуму или игнорировать. Так было и, вероятно, всегда будет вокруг учителя, работающего в глубинах и высотах нереализованного человеческого потенциала.

Тут я припомнил свою первую поездку в Чили, в Ари-ку, во время которой я много часов провел наедине с Оскаром Ичазо. Мои заметки после этой поездки породили следующий отрывок в гл. X «Центра циклона».

«Таким образом, за эту недельную поездку в Чили в мае 1970 г. я был в состоянии понять кое-что из структуры обучения, которое Оскар намеревался предложить. Хотя я и не сумел увидеть всю панораму, я заглянул в пространства, в которые хотел попасть, а также в те, в которых бывал и куда хотел вернуться.

У меня были некоторые сомнения, которые я держал при себе. Мне не нравилась идея пребывания в закрытой группе, эзотерической или какой-либо иной. Я следовал своим собственным путем, учась где и от кого только можно. По-моему, политика, свойственная многим групповым решениям, снижает качество и эффективность действий. Опытный, осведомленный, энергичный, разумный индивидуум, действующий в свободной коалиции и широкой связи с другими, гораздо эффективнее, чем он же в жестко организованной группе, или так по крайней мере кажется мне».

Так что я принял курс и убеждения Оскара с 1 июля г., окунувшись в них на семь месяцев в его контролируемой среде в чуждой культуре (Арика) и снова вышел из-под его непосредственного влияния 7 февраля г. в США. Мощное продолжение межличностной привязанности — антипатии сохранялось, пока не рассеялось в Нью-Йорке в ноябре 1971 г.

Этот эксперимент (с 1 июля 1970 г. по 31 декабря 1971 г.) я считаю успешным:

1). Наша с Тони пара успешно выдержала свой первый удар.

2). Я вернулся снова к «разумному индивидууму, действующему в свободной коалиции… в широкой связи».

3). Я узнал, что мой образец исследователя действен, полезен и доступен для других. Образец этот, воспроизводимый из эпилога «Центра циклона», таков:

В этой книге я иллюстрирую общий принцип жизни и бытия. Это принцип, который я описывал в книге «Человеческий биокомпьютер». Здесь я исправляю и дополняю его. В научном исследовании любой из внутренних реальностей я следую таким метапрограммным ступени:

Проверьте насколько возможно, где эти новые пространства, какие основные убеждения должны туда вести.

Примите основные убеждения этой новой сферы… за истинные.

Идите в эту сферу вполне сознательно, на высокой энергии, вмещая все, как бы ни были перезкивания нейтральны, экстатичны или мучительны.

Вернитесь сюда, к нашей лучшей из согласованных реальностей, сбросив на время те основные убеждения новой сферы и приняв убеждения исследователя, непредвзято, беспристрастно, объективно изучающего зафиксированные переживания и данные.

Проверьте свои текущие модели этой согласованной реальности.

Постройте модель, которая включает в себя эту реальность и реальность новую наиболее сжатым образом. Как бы ни были мучительны такие пересмотры моделей, удостоверьтесь, что обе реальности вошли туда.

Не поклоняйтесь никакой отдельной личности, ни группе, ни одному пространству или реальности, а также не почитайте и не бойтесь их. У искателя, у исследователя нет места для такого багажа.

Я пользовался этой системой много раз в жизни, в начале работы с изоляцией, в работе в бассейне (ванне) с ЛСД, в опытах в Исалене, в чилийской работе. Всякий раз я производил всю возможную разведку, входил в новую сферу с энтузиазмом и насколько мог открыто, принимал местные убеждения как… истинные, интенсивно переживал эту область и, наконец, выходил из нее, отбрасывая ее убеждения, в то же время критически изучая данные и перепрограммируя свои теории.

На собственном пути я нашел, что глубокое понимание для меня лучший путь в неведомое, в «высшее» состояние сознания. Я вполне рассчитываю следовать этому пути и далее. Я ни в коей мере не считаю все написанное мною окончательным — с углублением и расширением исследования мы способны будем лучше осуществлять работу по картографии, изучению и дальнейшей картографии.

Поскольку на сегодня я не нашел окончательных ответов, я намерен продолжать поиск. Действительно ли я просто вожак 100 биллионов соединенных клеток? Если так, кто выбрал меня вожаком? Откуда взялись эти клетки? А если я нечто большее, чем конечный результат ста биллионов клеток, живущих совместно, то откуда взялся «я»?

Глава 2

Что было в Нью-Йорке: рассказ Тони о занятиях в группе из Арики

Память — несовершенный опыт.

Осознав, что жизнь моя навсегда связана с жизнью Джона, я приняла тот факт, что ему хочется вернуться в Нью-Йорк и встретиться с группой, которая возвращалась из Арики (Чили), чтобы создать Объединение Арика.

После того как Джон получил письмо от Оскара, который просил нас встретить его, казалось неизбежным, что я буду участвовать в этом новом предприятии. Интерес к новому гуру из Боливии и Чили возрастал, и я была достаточно любознательна, чтобы говорить о своем желании разобраться в этом.

Первое впечатление от Оскара Ичазо, основателя Института в Арике, и его подруги Дженни не было для меня сюрпризом. Их силы я признала как уже знакомые мне. Оскар мне напомнил, «паренька, который всегда ходит в частные школы для мальчиков», которого естественно понимал и с которым подружился Джон — «паренек с самым большим химическим прибором». (Когда я была юной, в любой группе всегда были один-два мальчика, отличавшиеся от группы. У них были химические приборы, они много читали и отличались интеллектуальной склонностью).