Джон Лилли - Парный циклон (фрагмент) Страница 8

У Оскара был подход формальный (говоря уличным языком — «не обязательно прямо оттуда, где было дело», но очень точный и определенный, когда он действовал). Люди с таким характером всегда бывают хорошими техниками, и Оскар определенно был таков. Была также вокруг него какая-то атмосфера тайны, которую этот формализм помогал создавать.

Мне было интересно — какой он любовник, и я решила, что он в категории «жреца»: вера в его теологию, появилась первой среди его преимуществ.

Джон дал мне достаточно информации по поводу причин своего выхода из тренинга и группы в Чили, чтобы мне стало понятно — как его примут по возвращению. Однако я чувствовала, что когда живешь с исследователем, то так тому и быть, и испытывала интерес — что же будет дальше.

Когда Оскар попросил нас встретиться с ним в Сан-Франциско, то это было сделано с определенными инструкциями, чтобы мы не говорили об этом остальным членам группы, которые к тому времени склонялись к фатализму. Конечно, информация эта просочилась, как это всегда бывает с информацией, так что многие в группе были разгневаны тем, что Джон первым увидался с Оскаром, особенно оттого, что Джон не остался в Чили на полный срок.

Мы слышали, что группа к тому времени вознегодовала, что Джон уже обучал некоторым методам, которым, по их мнению, должна обучать только группа. Так что их политические уловки были очень знакомы:

1. Джон не должен был этого делать. Он не занимался все десять месяцев и не присоединился к храму.

Он делал это неправильно. «Руку кладут вот так, а не так».

Рукопись «Центра циклона» содержит в себе кое-что из тренинга, так что ему не следовало допускать ее публикации. Это слишком опасно… если это не под их наблюдением.

Я соглашаюсь с Доном Хуаном в «Сказках о силе» Карлоса Кастанеды,[6] где он пишет:

«Не имеет значения, что раскрывают или сохраняют при себе, все, что мы делаем, все, что мы есть, — основывается на нашей личной силе. Если у нас ее достаточно, то одного сказанного нам слова может быть довольно, чтоб изменить всю нашу жизнь. Но если у нас недостаточно личной силы, нам могут открыть самую удивительную истину — и такое открытие нас ничуть не изменит».

Между тем в Сан-Франциско мне казалось, что Оскар добивается возвращения Джона в свою паству. В этом было что-то, из чего я почувствовала, что Оскар был все еще очень задет тем, что Джон оставил место ученика. На боливийского гуру был большой спрос, и он был занят оформлением группы в организацию.

Оскар имел великолепное чувство согласованного действия, хотя его ограниченное владение английским и было некоторой помехой. Он одаренный рассказчик и никогда не испытывает недостатка в слушателях. Его дама — Дженни — истинная южноамериканка в том смысле, что ее твердые взгляды скрыты и выступают только за кулисами. Я считаю, что южноамериканские женщины занимают в общем гораздо менее видное место в обществе, чем мы, и чувствую, что они держатся, умело лавируя в своем планетарном пути, по большей части оставаясь в тени. Бывший муж Дженни — Маркус — жил со второй женой Оскара в Чили. Маркус возглавлял чилийский филиал в Арике, или, как мы сказали бы, домашний центр, так что Дженни многое вложила в Объединение Арика.

Мы с Оскаром, по-моему, сразу нашли общий язык. Имея опыт общения с разными гуру, я отнеслась к нему как к мужчине, притом интересному, а большинство гуру любят перемену. Мы много смеялись, но увы! Дженни со мной было нелегко. Я пригласила ее на ленч (в американском стиле) по предложению Джона, чтобы попробовать подружиться, но из этого ничего не вышло.

Группа все более и более отгораживалась от Джона, и было просто удивительно наблюдать как энергично формируется групповое мнение. Он был определенно поставлен вне группы после того, как отказался от предложения присоединиться, если согласится изъять свою книгу. И тут как раз был опубликован «Центр циклона». Некоторые из тех, кто обычно не вели себя столь безрассудно, действовали как роботы. Даже немногие близкие друзья Джона, которые любили его, отворачивались, увидев его, дабы это не отразилось на отношении группы (эта реакция продолжалась до 1973 г., когда кое-кто начал искать нашего общества, чтобы объясниться).

Переоценка того, чему они будут учить группой, была вроде лихорадки. Они были фанатически серьезны в то время (они же спасли мир). Из истории известно, насколько такой путь бывает лишен юмора (от Магомета до Гитлера и пр.). Моя средиземноморская природа тяготеет к смеху; я находила юмор в этой ситуации — и отчасти она была забавна.

Программирование, как сказал бы Джон, было также анти-парное. Было что-то вроде религиозного понятия — «разделить пары и стать сильнее как группа». Так что варианты роли, исходящие от учителей Арики, имели для меня оттенок мученицы, религиозной фанатички, рядовой духовного штурмового отряда, мадонны, вообще групповой, «мики-маус»-суперсекретарши и разных вариаций на эту тему. Явно ребячий клуб с женщинами, играющими подчиненную, низвергнутую роль.

Я всегда относилась скептически к любой системе, которая использует страх — будь то страх ада, страх уничтожения Земли, страх несимметричного поднятия Кундалини или еще чего-то. (Гопи Кришна в своей книге «Кундалини: эволюционная энергия в человеке» дает автобиографическое описание неприятных последствий пробуждения Кундалини с одной стороны тела, а не с обеих сторон).

Группа из Арики, между прочим, пользуется пророчеством о гибели Земли через десять лет. (О тех же десяти годах я прочла в интервью Оскара в декабре 1973 г. в журнале «Ист-вест», это спустя четыре года с тех пор, как он при мне назвал эту цифру). Группа учит также, что можно пережить кристаллизацию своего эго в большом пальце ноги (big toe) на всю вечность; привнесение страха в вечное. Это Оскар заявил на одной из своих лекций в период трехмесячного обучения в Эссекс Хаус.

Группа эта, кажется, не была чужда и «духовного пиратства», что в подобных ситуациях распространено. Когда нужны деньги, то любой человек с возможным избытком денег бывает желанной добычей для поставки нужных долларов. Я не решусь сделать вывод за или против, явная трудность для многих членов группы заработать деньги помимо группового усилия позволяет мне понять их побуждения, когда это относилось к людям с деньгами. Однажды одна милая женщина в тренировочной группе пожертвовала чуть больше миллиона. Она надеялась на духовную помощь своему недоразвитому сыну. «Арика» была обязана ей выходом из трудного финансового положения в самом начале.

В смысле положительном, многие члены группы впервые почувствовали, что принадлежат к большой семье, и им есть (наконец) что делать, что имело немаловажное значение (а это совсем другое дело). Совместные пение и медитация с опорой на среду большой семьи действительно сильная вещь. Мужчина всегда толчется с другими ради тепла, защиты и просто удобства. (Моя дочь Нина, например, великолепно себя чувствовала после нескольких часов общинного пения в местном йоговском ашраме. Лишь недавно она способна стала делать это, не отождествляясь со всеми прочими негативными «политическими» ситуациями, связанными с принадлежностью к определенной группе). Существует своеобразная система убеждений, будто Озарения следует ждать на пороге, порог этот имеет врата и стражей врат. Это как будто основное оперативное убеждение, на которое полагаются большинство подобных организованных групп.

Тренаж, которым я занималась три месяца, был сочетанием системы Гурджиева, йоги, гимнастики для средней школы и некоторых методов тантрической йоги. Под конец занятий мы сидели перед символом школы по двадцать минут в день с запечатлеванием этого символа на всем у нас. Методы могли и должны были с того времени (с 1971 г.) измениться. Значительным фактором, конечно, была ломка своего обычного шаблона, путей сосредоточения на тренинге часов по четырнадцать в день, шесть дней в неделю в течение трех месяцев.

Бывало много прорывов в иные состояния бытия, на иные уровни сознания. Некоторые и допустить не могли, потратив все это время и деньги — по тысяче в месяц в течение трех месяцев, — что они не испытали ожидаемого состояния «постоянного Сатори», которое гарантировала «Арика». Был и страх, что их не примут в группу «Арика» для дальнейших занятий (новая приманка ослу).

Один забавный инцидент произошел на полпути наших занятий, хотя в то время я не очень-то смеялась. Однажды «драконша» (прозвище моего сочинения для Дженни, жены Оскара) явилась в класс и потребовала, чтобы Коринн Кальве покинула занятия.

Коринн была занятной кинозвездой старого времени. Она уговорила Оскара предоставить ей обучение, что в то время было не так трудно. Оскара очаровывали все, кто имел какое-то отношение к кино, и он помнил фильмы Коринн. Она принадлежала к тому голливудскому периоду, через который прошло его и мое поколение. У Коринн было великолепное французское чувство юмора — если атмосфера была подходящая; иногда ее поведение могло быть вызывающим при ее требовании «первого плана». Учителя, которые склонны передать «весть», находят это свойство нелегким. Дженни, явно не очень склонная приближать Коринн к Оскару, очень тщательно наблюдала за ее действиями. Мне нравился юмор Коринн; мы стали близкими подругами по школе. Однажды (вскоре после наших ежедневных гимнастических упражнений) мы перешли к ритму Кине — двигательно-менталь-ному упражнению наподобие Гурджиевских, с использованием камешка, в который помещаешь свое «сознание». Камень держишь в одной руке и перемещаешь его по определенным узорам то той, то другой рукой. Представляешь себе также рисунок движения в голове и серию двигательных ощущений в теле, сочетающихся с другими движениями.