Дмитрий Калинин - Дао Вероники. Книга о необычайном Страница 8

Мы пересекли набережную и углубились в жилые кварталы. Вероника уверенно вела меня какими-то закоулками. Её походка отличалась удивительной собранностью, и я ещё подумал, что обычно так ходят люди, когда им важно экономить силы, – например, в горах.

Идти было недалеко, и уже через десять минут мы сидели в небольшом ресторанчике, заняв столик на улице. Суп со странным названием оказался действительно вкусным. Моя новая знакомая воодушевлённо рассказывала про свою лаосскую жизнь. Она мило улыбалась, приятно жестикулировала, а её мимика, как зеркало отражавшая все эмоции, совершенно очаровала меня.

Я, в свою очередь, поделился подробностями из своего вьетнамского путешествия, а заодно посетовал, что мучаюсь от неопределённости, не представляя, что делать дальше. Оставаться в Пномпене не хотелось. Здесь было что посмотреть, но я словно чувствовал зуд в ногах, – что-то снова тянуло меня в дорогу. Однако я по-прежнему не понимал, куда же мне ехать.

– Значит, надо уезжать, – сказала Вероника. – И мне тоже уже пора.

– А тебе куда?

Она помолчала, а потом как-то неуверенно произнесла:

– К морю?..

– В Сиануквиль, наверное?

– Ну… почему бы и нет?

Стало понятно, что у неё тоже нет никаких определённых планов, и это весьма обрадовало меня. Как это ни странно, но всего за час я успел привыкнуть к этой необычной девушке, так внезапно свалившейся мне на голову, и упускать её из виду совсем не хотелось.

– Ника, а мне с тобой можно? – осторожно поинтересовался я после небольшой паузы.

В её взгляде опять появилось нечто радиоактивное, что в очередной раз заставило меня поёжиться. Несколько долгих секунд она в упор разглядывала меня, а потом непринуждённо встряхнула волосами и мило улыбнулась.

– Почему бы и нет. Поехали прямо завтра с утра.

– Вот и отлично! – я обрадованно улыбнулся в ответ.

Сразу после ужина мы купили билеты на утренний автобус до Сиануквиля, курортного городка на побережье Сиамского залива, потом ещё немного погуляли, а около полуночи я проводил свою теперь уже компаньонку до её гестхауса, где мы и распрощались до завтра.

Автобус резко качнуло, и Вероникина голова съехала с моей руки. Не открывая глаз, она подвинулась обратно, а её лицо скрылось под рассыпавшимися волосами.

– Ника, – я слегка пошевелил плечом, – я тут вспоминал твой взгляд, от которого аж озноб пробирал. Что это было?

– А, это… я просто считывала, – не открывая глаз, пробормотала она.

– Что делала?

Вероника вздохнула и не ответила. Я опять пошевелил плечом. Она недовольно сверкнула глазом сквозь волосы.

– Определяла, каково оно в твоей шкуре.

– А как это? Сопереживание? – принялся выяснять я.

– Нет.

– Сочувствие?

– Нет.

– Сострадание?

Вероника промолчала.

– Тогда что значит «быть в твоей шкуре»? – не унимался я.

– То и значит: быть в твоей шкуре! – раздражённо воскликнула она и выпрямилась. – Ну вот не даёшь ты мне поспать! Я испытывала то, что испытывал бы ты, если бы из тебя вытряхнули мусор.

– Какой ещё мусор?

– Жалость и неуверенность, – Вероника вдруг брезгливо повела плечами. – Ты слишком жалеешь себя и постоянно сомневаешься в своих решениях.

Возразить особо было нечего: я и сам в последнее время замечал, что сомнения стали мешать мне жить. Однако от девушки, которая знала меня меньше суток, слышать такое было не слишком-то приятно.

– Не думаю, что у тебя есть основания так говорить, – недовольно заметил я.

– А ещё склонность защищаться, – мстительно добавила моя неласковая компаньонка. – Что защищаешь-то? Тайные подвалы своего драгоценного внутреннего мира?

Я почувствовал раздражение.

– А что, это не естественно?

– Не естественно хранить хлам в подвалах и тратить кучу сил, чтобы его охранять, – она насмешливо, но добродушно посмотрела на меня.

– Почему ты опять нарушаешь мои границы? – начал было я, но Вероника с досадой перебила:

– Отстань! – и, кинув взгляд в окно, добавила: – Кажется, сейчас будет остановка.

Автобус подъехал к придорожному кафе. Мы вышли и немного походили, разминая ноги. От утренней свежести не осталось ни следа; солнце уже припекало, а порывы тёплого ветра поднимали лёгкие струйки пыли, красноватой от какого-то специфического вида местной глины.

В кафе Вероника попросила, чтобы я купил ей молочный коктейль и что-нибудь перекусить, сунула мне в руки свой рюкзачок и пошла к очереди, образовавшейся перед туалетом. Я поизучал богатое разнообразие местной выпечки, потом взял несколько рогаликов, кофе, и отнёс всё это за свободный столик. Посмотрел в сторону своей попутчицы, в который раз удивившись, насколько она маленькая – даже не выделяется среди низкорослых местных женщин. Словно почувствовав мой взгляд, Вероника обернулась и вопросительно кивнула. Я махнул ей рукой – «Всё хорошо».

Несмотря на непредсказуемость и взбалмошность, а может быть, именно благодаря им, Вероника нравилась мне всё больше, однако сейчас в моей голове был бардак, и требовалось привести мысли в порядок. Я принялся размышлять над вскрывшимися обстоятельствами. Итак, сначала была встреча с сайгонским стариком, ставшая причиной моего поспешного отъезда из Вьетнама. Потом произошла история с собакоголовым в ржавой бочке. Оба события я почти сразу забыл. Вероника как-то умудрилась вытащить их из моей памяти, и… меня вдруг осенило: всё её дикое поведение было всего лишь спектаклем, разыгранным с единственной целью, – заставить меня вспомнить! Она знала об этих событиях, но не их детали и форму, а то, что они происходили, и зачем-то хотела, чтобы я вспомнил о них тоже. Знала она и то, что мой собакоголовый и её Лепесточный пёс – одно и то же, и вот это уже совсем не укладывалось в моей голове.

Немного поколебавшись, я залез в её рюкзачок и вытащил блокнот, желая снова посмотреть на Лепесточного пса. «Да, всё верно, так и есть» – убедился я, ещё раз внимательно изучив рисунок. Я так погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как вернулась Вероника.

– Ну и что ты делаешь? – раздался надо мной её подчёркнуто ласковый голос. Я поднял глаза. Она стояла возле меня, подбоченившись, а в её выразительном взгляде читалось требовательное недоумение.

– Как видишь, шарюсь в твоих вещах! Ты же вот позволяешь себе копаться в моей памяти.

– А ты согласен на это?

– Как будто у меня есть выбор.

Вероника хитро прищурилась.

– Что ж, никто тебя за язык не тянул. Ладно, шарься, если интересно. Но вот где мой коктейль?

– Ой, прости, совсем забыл! – я собрался было встать, чтобы принести напиток, но она махнула рукой и сама направилась к стойке.

«Сейчас вернётся, и всё у неё выясню» – решил я. Но когда Вероника наконец-то уселась за столик, протянула мне один из двух зеленовато-кремовых коктейлей, изящным движением поправила волосы и очаровательно улыбнулась, мне вдруг расхотелось что-либо выяснять. С ней было интересно так, как ни с кем раньше, и это главное.

Вероника отпила коктейль и зажмурилась от удовольствия. Вдруг рассмеявшись, она принялась рассказывать, как двое суток добиралась в Камбоджу из Лаоса, и как, уже приехав в Пномпень, три вечера кряду выходила на главную набережную, где мы наконец вчера встретились. Когда она стала говорить, какое поначалу я произвёл на неё странное впечатление, откуда-то со стены на моё плечо вдруг спрыгнул геккон. Маленькая ящерка была так стремительна, что её прикосновение заставило на миг затаить дыхание. Она словно бы сообщила: «Да» – и тут же была такова, а я радостно воскликнул:

– Смотри-ка! Он говорит, что мы неслучайно встретились!

Вероника рассмеялась.

– А ты до сих пор сомневаешься, что мы в одной лодке?

– Ника… – я на секунду замялся, – если бы ты меня не шокировала своими дикими выходками, мне не удалось бы ничего вспомнить. Ведь так?

Не отрываясь от коктейля, она окинула меня заинтересованным взглядом.

– Надо же, догадался. Да, всё так.

– Ты специально так себя вела?

Вероника довольно кивнула.

– А нельзя было как-то помягче?

– А зачем? – она чуть кокетливо вскинула брови. – Привыкай, я такая.

Я усмехнулся.

– А почему я вообще всё это забыл?

Она долго смотрела на меня, а потом сказала:

– Потому что ты постоянно врёшь. Вот я и требовала, чтобы ты прекратил это. Я просто не уточнила, что делаешь ты это неосознанно. Ой, кажется, пора бежать!

Водитель несколько раз прокричал что-то и замахал нам рукой – похоже, все уже были в сборе и ждали только нас. Мы проглотили остатки кофе, схватили недоеденные рогалики и побежали в автобус.

– Так вот, – продолжила Вероника, когда мы уселись на свои места. – Ты постоянно врёшь себе, потому что носишься со своей личностью, как с писаной торбой.