Августин Кальме - Трактат о явлениях духов, ангелов, демонов, а также о привидениях и вампирах Страница 8

«Если исследовать дело повнимательнее (говорят эти люди), то между так называемыми бесноватыми не найдется, кажется, ни одного, которого душа не была бы потрясена каким-нибудь несчастием, или которого тело не было бы подвержено какой-либо скрытой или явной болезни, – в котором бы такие или другие несчастия, такие или другие болезни не произвели расстройства в душе или в мозгу; к этому присоединяются еще предрассудки и чувство страха; из всего этого и образовалось поверье, будто эти люди одержимы злыми духами. Известное состояние царя Саула, которое обыкновенно называется бесноватостью, – легко объясняется тем, что он был человек желчной натуры и что в нем чувство тоски доходило до неистовства; поэтому-то он не находил никакого другого средства против своего горя, как музыку, которая бы разгоняла мрак в его душе и возбуждала в ней светлое расположение. Бесноватые, о которых говорится в Новом Завете, суть не более, как люди больные, душевно расстроенные, которых народ по этому самому и считал одержимыми злым духом.

Невежественный народ воспитался в предрассудках, которые поддерживались и усиливались в нем незнанием физики и медицины. На самом деле так называемая бесноватость есть не что иное, как у одних мрачное, меланхолическое настроение духа, у других горячий темперамент, – у иных воспаление внутренностей, у других накопление худых соков, выражающееся в разных болезненных припадках; подобному так называемой бесноватости состоянию подвержены те эпилептического и ипохондрического сложения люди, – которые воображают себя богами, царями, кошками, собаками, быками и пр. У некоторых бесноватость была не иное что, как развившееся вследствие каких-нибудь тяжелых преступлений чувство отчаяния; – угрызения совести производили у них слишком сильное потрясающее влияние на дух, на организм, и таким образом рождалось в них убеждение, будто они одержимы злым духом. – В этом состоянии вероятно находились те женщины, которые следовали за Иисусом Христом и из которых он будто бы изгнал злых духов, – какова напр. Мария Магдалина, из которой он изгнал семь бесов (Лук. VIII. 2).

В Св. Писании часто говорится о духе нечестия, лжи, зависти; нет же необходимости думать, что все эти страсти возбуждаются в нас какими-нибудь духами. Св. Ап. Иаков учит нас, что мы искушаемся нашими собственными страстями (Иаков гл. 1. 14.), – заповедуя нам таким образом не искать никаких других источников искушений вне нас.

Иудеи большую часть болезней приписывали действию демона; – они верили, что болезнями они наказываются за какие-нибудь ведомые или неведомые грехи. Иисус Христос и Его Апостолы благоразумно снисходили к этому предрассудку, – не нападали на него открыто; не хотели разрушать древних понятий Иудейских; они исцеляли болезни, и народ верил, что они таким образом изгоняли бесов, которые, по его мнению, были причиною болезней; что было здесь существенного и действительного, – так это единственно исцеление от болезней; цель была тут только та, чтобы доказать мессианство Иисуса Христа, Его божественность и истинность Его учения; изгонял ли Он на самом деле бесов, или не изгонял их, это было для его цели делом совершенно сторонним. Несомненно, что Он исцелял больных, – исцелял ли Он их тем, что изгонял из них бесов, или же просто тем, что приводил в здоровое, нормальное состояние больные организмы, – во всяком случае, это исцеление было чудесно и доказывало божественность Спасителя. Известно из истории, что иногда и язычники исцеляли бесноватых, если врачи умели вылечивать ипохондриков и людей воображавших себя больными, в таком случае они пользовались славой людей, умеющих исцелять бесноватых».

В некоторых сочинениях даже римско-католических писателей нашего времени опровергается также действительность бесноватости[11].

Говорят «невозможно, чтобы демон имел влияние на мир физический. Если мы допустим в ряду сотворенных сил такую духовную силу воли, которая сама по себе может влиять на физические тела и приводить их в движение, то мы по необходимости должны будем отвергнуть всякие пределы этой силы, такая сила была бы беспредельна». Утверждают, что «демон может влиять на наши души только путем одних чисто духовных внушений, а производить какие-нибудь чисто физические явления, это для него невозможно. Все, что говорится в Св. Писании о хитрых злоумышлениях сатаны, должно разуметь только в смысле искушения со стороны плоти и страстей; демон соблазняет людей только посредством чисто нравственных внушений. Он имеет только одни нравственные силы, но никаких физических», т. е., значит, демон не может делать ни добра, ни зла, он есть слишком ничтожная сила; как будто Бог никаким другим духам, кроме души человеческой, не дал способности действовать на физические предметы, как будто премудрости Божией угодно было, чтобы чистые духи не имели никакого влияния на физический мир. Утверждают даже, что язычники не имели никакого понятия о так называемых злых духах и демонах.

Все эти суждения очевидно прямо противоречат Св. Писанию, учению отцов и преданиям Православной Церкви. Но это противоречие не беспокоит этих людей; они говорят: «Свящ. писатели выражались приспособительно к понятиям своего времени, потому ли, что старались таким образом сделать свое учение общедоступным, или же потому, что сами разделяли эти понятия. Больше чем вероятно, говорят, что большая часть тех пороков, которые Св. Писание представляет порождениями злого духа, на самом деле имеют своим единственным источником не иное что, как собственную повреждённую природу человека; называя эти пороки порождениями злого духа, Св. писатели этим только приноравливались в способе выражения к народному пониманию, но эта неверность в языке не имела никаких дурных последствий.

«Само собой понятно, что рассказ об искушении Евы есть не больше, как аллегория. То же самое нужно сказать и об искушениях, которые испытал от демона, по допущению Божию, Иов. Как принять историю этих искушений за действительное происшествие, когда она в самом начале очевидно имеет чисто иносказательный характер? Ничего не может быть невероятнее, как то, будто сам Иисус Христос был вознесен демоном на крышу храма.

Отцы Церкви были предзаняты с одной стороны господствовавшими в их время идеями Пифагора и Платона относительно влияния посредствующих духов, с другой – теми выражениями Св. Писания, в которых, приспособительно к народным понятиям, естественные явления приписываются демону. Следовательно, для того, чтобы видеть, как и чему нужно верить в Писании относительно дьявола, должно призвать на помощь законы разума.

Метод, которым руководились Св. Отцы при объяснении Св. Писания, основывался на общепринятом понимании, к которому должно относиться с точки зрения здравого разума[12].

Главное и существенное всех этих возражений очевидно составляют следующие мысли: 1) та мысль, что будто как духи вообще, так и в частности злые духи по самой своей природе не могут действовать как на материю вообще, так следовательно и в частности на тела человеческие, и что следовательно бесноватость, как действительное обладание злого духа телом человеческим, невозможна, и 2) та мысль, что будто то, что Сам Иисус Христос и Его Апостолы как вообще говорили и учили о влиянии злых духов на человека, как о действительно существующем факте, так и в частности говорили и учили о бесноватых, как о людях действительно одержимых злыми духами, не доказывает ни действительности этого влияния вообще, ни в частности, действительного существования таких людей. Они объясняют это учение тем, что будто Христос и Апостолы говорили и учили так не потому, чтобы они так и сами действительно смотрели на дело, а только лишь потому, что они в своем учении и своей проповеди старались приноравливаться к понятиям и предрассудкам народа. Народ верил, что демоны производят как на многие другие физические и нравственные болезни человека, так и в частности болезнь, известную под именем бесноватости, между тем как на самом деле сами ученики Христовы не разделяли этих понятий и предрассудков, и как вообще на все те явления, которые народ приписывал злому духу, они смотрели не более, как только на действия естественных причин, так и в частности на так называемую бесноватость смотрели они не более, как только на известного рода болезненное расстройство.

Обе мысли очевидно совершенно неверны. Неверна первая мысль, неверна та мысль, будто дух не может действовать на материю. Как же не может, когда мы постоянно имеем перед глазами очевидный факт такого действия? Ведь дух же человеческий действует на тело, выражает в нём свои движения, владеет, управляет им? Значит, духовная природа вообще может действовать на материю; следовательно, может действовать на неё и злой дух. Нам непонятен образ этого действия; но возможность и действительность известного факта и образ его совершения совершенно различные вещи. И отвергать возможность и действительность известного факта на том одном основании, что мы не понимаем образа его совершения, было бы, конечно, слишком нелепо. Мало ли чего мы не понимаем из того, действительность чего не подлежит никакому сомнению? Разве мы понимаем напр. образ внутреннего благодатного действия духа Божия на душу человека? И однако ж признаем это действие несомненным фактом. Говорят: душа человеческая для действия на тело имеет особенный орган, которого нет у злых духов. Но на это прежде всего нужно сказать то, отчего же, если душа человеческая действует на свое тело через известный орган, отчего же и злые духи не могут действовать на этот орган и через него на тело? Душа человеческая есть так же точно, как и злые духи, существо духовное; следовательно, если для неё возможно действовать на этот орган и через него на всё тело, то так же точно возможно это и для злых духов. Но что хотят разуметь под органом души, через который она действует на тело? Дух и тело по самой своей природе противоположны между собою; поэтому между ними нет и не может быть ничего среднего. Теперь предполагаемый орган, посредством которого душа будто действует на тело, необходимо может быть только чем-нибудь одним из двух, или чем-нибудь духовным, или чем-нибудь материальным. Если предположить, что он есть нечто духовное, в таком случае, очевидно, действие души на тело через этот орган есть опять-таки ни более, ни менее, как действие духа на материю, и следовательно не только не дает основания отвергать возможность действия на человеческое тело со стороны злых духов, а напротив, доказывает эту возможность. Если предположить, что этот орган есть нечто материальное, какая-нибудь тончайшая, эфирная материя, то и от этого дело нисколько не изменяется. Материя, как бы она ни была тонка, все-таки есть материя и во всяком случае противоположна духу. Следовательно, принять, что душа действует на тело через посредство материального органа, значит принять не более, как то, что она действует на материю без всякого посредствующего органа, и значит, опять предполагаемое действие ее на тело через материальный орган не только не служит опровержением, а напротив, служит доказательством возможности действия на тело и со стороны злых духов. То обстоятельство, что мы не можем с точностью определить границ влияния злых духов на тела, конечно, не дает также никакого права отвергать самую действительность этого влияния.