Творения. Часть 2 - Афанасий Великий Страница 15

18) Вот моя жалоба на доносчика, а ты, боголюбивейший Август, да живешь многия лета и да совершишь освящение храма, всеми приносимыя молитвы о твоем спасении не воспрепятствуют этому торжеству освящения. Да не утверждают такой лжи эти невежды, напротив того, пусть научатся они у отцов и прочтут Писания, лучше же сказать, пусть научатся у тебя, любослова, что священник Иисус, сын Иоседеков, и братья его, и мудрый Зоровавель, сын Салафиилев, и Ездра священник и книжник закона, когда после пленения созидаемо было святилище, и наступило потчение сени (Иоан. 7, 2) (а это был великий праздник, и торжество, и молитвенный день в Израили), собрали единодушный народ на месте перваго притвора, обращеннаго к востоку, уготовили жертвенник Богу и там принесли жертвы, там совершили праздник, а после таким же образом приносили жертвы в субботы и новомесячия, народ же возносил молитвы свои (1 Ездр. 3, 2-6). И Писание ясно говорит, что все это совершалось, а храм Божий не был еще построен, напротив же того, когда молились они таким образом, созидание храма шло успешно. Ни ожиданием дня освящения не были останавливаемы молитвы, ни бывшими молитвенными собраниями не полагалось препятствия освящению, но и народ молился таким образом, и когда все здание было довершено, совершили освящение, принесли жертвы в обновление храма, и все праздновали окончание дела. То же опять сделали и блаженной памяти Александр, я, другие Отцы, и прежде собирали народ на молитву и, приведя к окончанию дело, возблагодарили Господа, совершив освящение. Так прилично поступить и тебе, любоведущий Государь. Готов уже храм, предъосвященный принесенными в нем молитвами, и ожидает прибытия твоего благочестия, ибо сего недостает ему к совершенному украшению. Да совершишь и сие, и да вознесешь молитву Господу, которому создал ты дом, таково общее всех желание!

19) Дозволь разсмотреть и другой донос и соблаговоли принять мое в этом оправдание. Ибо осмелились донести и то, будто бы в противность твоим указам не оставляю я церкви. Дивлюсь им, что не утомятся составлять клеветы, сам же не только не утомляюсь, но оправдываясь, паче еще радуюсь. Чем больше у меня оправданий, тем большему могут они подпасть осуждению. Не противился я указу твоего благочестия, да не будет сего! У меня не стало бы дерзости противиться даже правителю города, не только что такому Царю. И для уверения в этом не нужно мне многих слов; потому что засвидетельствует о мне весь город. Впрочем, дозволь и это дело разсказать опять сначала. Ибо очень хорошо знаю, что, выслушав, подивишься ловкости врагов.

Прибыл палатин Монтан и принес письмо будто бы в ответ на то, что сам я писал о дозволении идти мне в Италию для исправления некоторых, по моему мнению, нужд церковных. Благодарение твоему благочестию, что соблаговолил внять сему, как будто бы писано было мною, принял на себя попечение о пути, чтоб мог я вступить в оный и совершить без затруднений! Но дивлюсь опять, как солгавшие пред тобою не побоялись, что ложь свойственна диаволу, и лжецы чужды Того, Кто говорит: Аз есмь… истина (Иоан. 14, 6)! Я не писал, и обвинитель не в состоянии будет найти подобное письмо. Хотя и должно бы мне было ежедневно писать к тебе, чтобы узреть исполненное благости лицо твое, однако же и церкви оставлять неблагочестно, и стать в тягость твоему благочестию несправедливо, особливо когда и в отсутствие наше благосклонно внемлешь церковным прошениям. Итак, прикажи мне прочесть, что приказывал Монтан, именно же следующее…[2]

20) Но где нашли доносчики и это письмо? Желал бы я слышать от них, кто сообщил им его? Заставь их дать ответ, через это можешь узнать, что и последнее письмо также они выдумали, как разглашали и о письме к ненавистному Магненцию. Но и в сем осужденные, к какому еще оправданию повлекут меня после этого? Об этом они замышляют, об этом, как вижу, у них состязание, чтобы всё привести в движение и смятение, в той надежде, что, говоря против меня много, может быть, и раздражат тебя со временем. Но справедливость требует таких людей отвращаться и ненавидеть, потому что каковы сами, такими же предполагают и слушателей своих, и думают, что клеветы и у тебя могут иметь силу. Ибо имел некогда силу донос Доика на священников Божиих (1 Цар. 22, 9); но выслушавший его Саул был человек несправедливый. И клевещущая Иезавель могла сделать вред богобоязненному Навуфею, но внимающий ей был лукавый отступник Ахав (3 Цар. 21 и сл.). Святейший же Давид, подражать которому прилично тебе (как и все того желают), не допускал к себе таких людей, напротив же того, отвращался их, как бешеных псов, говоря: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях (Псал. 100, 5), потому что соблюдал заповедь, в которой сказано: да не приимеши слуха суетна (Исх. 23, 1). И ими разглашаемое суетно пред тобою, потому что ты, подобно Соломону, просил у Господа и получил от Него (будь в том уверен), да будет суетно слово и ложно далече от тебе (Притч. 30, 8).

21) Поэтому и я, так как письмо вынуждено было клеветниками и не заключало в себе приказа идти, сделал заключение, что не было изволения у твоего благочестия, чтобы явился я к тебе. Из того, что ты не прямо приказал прийти, но писал в ответ на писанное и изъявленное будто бы мною желание исправить видимые недостатки, и без чьих-либо объяснений ясно было, что доставленное письмо было писано не по собственному изволению твоей снисходительности. Это все знали, это выражал я и в письме. И Монтану было известно, что не идти к тебе отказывался я, но не почитал приличным идти вследствие моего будто бы письма, чтобы клеветники и в этом не нашли опять предлога сказать, что безпокою твое богочестие. И действительно, я готовился в дорогу, и Монтан знает, что если бы соблаговолил ты написать, то отправился бы я немедленно и с усердием исполнил приказание. Ибо не дошел я до такого безумия, чтобы противиться подобному приказанию. А так как благочестие твое подлинно не писало, то как же воспротивился я тому, о чем не было мне повеления? Или почему говорят, что не послушался я, когда и приказания не было? Как же не клевета это, когда враги, и чего не было, выдают за бывшее? Боюсь, что и теперь, когда оправдываюсь, станут разглашать, что не благоволил ты выслушать мое оправдание. Так, по их