Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке - Петр Михайлович Давыдов Страница 17

Колькя и Сано, несмотря на два высших образования на каждого, на свое профессорство, не спорит и Олькя, кандидат исторических наук, а Верькя вообще снисходительно и мило улыбается, обладая какими-то там филологическими отличиями, дипломами и премиями. У бабушки дома не забалуешь (хотя балует она их, балует – сами признаются!): скажет баню поправить или веники заготовить – не отвертишься. Траву косить опять же надо – вот внуки и вспоминают детство. И, между прочим, радуются при всем при этом, как самые настоящие дети. Вы когда-нибудь видели, как профессора сено косят, а потом верещат от радости и переполняющих их профессорскую натуру чувств, носясь по полю? Видели бы их студенты!

У нас дома рядом стоят, на самом берегу. Когда приезжаем сюда на лето (дети нос воротят от заморских путешествий), первый наш гость – понятно кто. Хотя гостем назвать Фаину Огурцову затруднительно. Хозяйка она, смотрительница и охранительница. Благодаря ей и дом наш сохранился во время недавнего половодья.

– Когда большая вода была, я у невестки жила, у вепсов-то. Домой вернулась – сыро все, а в печке – шчука!

– Какая еще «штука», бабушка Фаина?

– От ведь, а! Хуже вепсов и этих, из Чуриловки! Ничего не понимает! Не «штука», а шчука! По большой воде приплыла, в печь забралась, выплыть не смогла – я ее и запекла. Большая шчука!

Блюдо с щукой бабка Фаина держит на вытянутых руках, немного на отлете. Красивая, с золотистой корочкой, еще и луком свежим обсыпанная. Для вкусу можно и лимонным соком облить, но к таким кулинарным изыскам Фаина «не привыкши» – «и так укусно». Еще бы! Дети, конечно, в восторге:

– А расскажи про «штуку» еще, а?

Как обычно, в разговорах с Фаиной Огурцовой трудно отличить – всерьез она шутит или же, шутя, говорит серьезно. Бывает, что и откровенно смеется – а потом думаешь: это она над тем, что рассказывает, или над тобой хохочет? И взгляд у нее такой, с прищуром. Внимательно-испытующий. Когда чем-нибудь недовольна, про взгляд ее местные говорят тихо-тихо, с осторожностью: «На лес взглянет – лес завянет». Услышит Фаина что-то такое в свой адрес – за словом в карман не лезет: «А об твой лоб только поросят и колотить! Иди к Бую!» Кто такой этот таинственный и внушающий страх Буй, мы узнали много позже, и то от не очень (как обычно) трезвого дворника дяди Коли Гуляй-нога. Детям расспрашивать его о чем-либо после этого запретили.

Ну, если профессора на сенокосе, то уж на пасеку или к корове Фаина никого не пускает: это – только ее и ничья больше территория. С пчелами-то все понятно – туда и захочешь, не пойдешь, а корову посмотреть-погладить?

– Можно, бабушка Фаина? – вежливо ноют избалованные городские дети.

– Ла-а-адно уж. Пошли покажу – заодно и навестите, – ворчливо, но по-доброму и с достоинством разрешает и приглашает в свой дом Фаина Ивановна.

Между прочим, именно в ее-то доме дети и читать научились, и со сказками русскими и вепсскими познакомились. Это когда мы зимой в нашем селе были. Отпросились дети к бабке Фае днем – полдня у нее сидели. Надо бы и приличия знать – пошли за детьми к ней сами. Заходим, дверями хлопаем, голиком снег счищаем. Прикрыли дверь и слышим, как она им сказки читает. И голос – тихий такой, незнакомый, таинственный. Нас никто и не заметил. Стоим как вкопанные, слушаем – прижались к теплой стенке. И хитрющая лиса, и волк-простофиля, и мужик на санях – все вживую! Даже скрип полозьев о синий подлунный снег можно было услыхать. Дивный мир сказки – когда в печке огонь горит, когда за окном метель и ветер воет, начинаешь возвращаться в доброе детство. Заметила нас бабка Фаина – мигом всю таинственность сняло, даже выступившие было слезы у нее высохли.

– Та-ак. Пришли. М-да, родители… Слазай в гобец – достань там чего ни то.

Чаще всего из Фаининого гобца достают «гобешное», то есть сваренное и выдержанное в подвале (гобце), согласно всем местным традициям, замечательное пиво. Крепость его невелика, но действием своим, приносящим известное приятное расслабление, оно сходно с сербской «ракийкой». Все село хвалит, на каждый праздник к Фаине в дом за «гобешным» ходят. И не пьянит. Благо пьянство здесь не в почете – один Коля Гуляй-нога и отметился, так за то и прозвали. Один только раз не было замечательного пива: во время «большой воды» весь гобец залило.

Должность у Фаины Огурцовой в нашем селе почетная: Сторож и Главный Выключатель Фонаря. Фонарь в селе всего один – как в Нарнии. Стоит себе спокойно у сосенок и дорогу освещает. Если, конечно, Фаина его включит. Правда, пока про забастовки не говорила. Скорее наоборот: «Работать надо, а не болтаться, как телепень!» На фонаре есть выключатель. Работа Фаины – включать, когда надо, фонарь и, когда надо, выключать его. Поскольку спать Огурцова ложится часов в десять, то в девять вечера наше село погружается в полные сумерки. Так что осенью или зимой у нас очень даже спокойно – только, говорят, волки зайти могут. Фаина уверяла, что в прошлом году волк до ее хлева дошел – пса не побоялся. Но мы это отнесли к историям «про штуку». Хотя – кто знает, кто знает…

…В город ездит она неохотно. Особенно после вот какого случая. Не оказалось в сельском магазине, где все всегда есть, чего-то очень Фаине нужного. Смерила взглядом очередь, лес, небо – и наутро поехала в город с подругой. Путь неблизкий, да и непривычно все как-то, суетливо, бестолково. Приехали в город, перекусили в кафе, пошли в магазин. С ужасом рассматривала Фаина Огурцова эти квадратные километры: «Это ж сколько земли пропадает?!» Устали страшно: все вроде рядом, а ноги ломит, голова болит, народ не тот. Подруга уговорила Фаину взять такси. На свою голову, как оказалось. Водитель – хамоватый прыщавенький паренек, вовсю сыпавший уголовными словечками и, разумеется, ничуть не стесняющийся присутствия женщин, – цыкая сквозь зубы слюну, смоля углом рта сигаретку, не переставал сквернословить, специально, видимо, делая ударение на «а»: мол, гырААдской я пыцАнчик. Фаина сначала притихла от такой наглости, а потом развернула «пыцАнчика» за плечи к себе:

– Послушай-ко сюда, водило…

Нужно ли говорить, что, когда машина доехала до места назначения, паренек на трясущихся ногах выбежал из нее и открыл дверь дамам.

– Они здесь что, только так понимают?! Да с ними говорить – это надо гороху обожраться! – вынесла свой вердикт Огурцова.

Не любит Фаина город. Другой случай ее нелюбви зафиксирован в анналах истории. Многие города борются за право обладания оригиналом – Вологда и Череповец, Ярославль и Кострома, оба Новгорода – до столиц дело дошло. А дело было