Дневник священника. Мысли и записки - Константин Владимирович Пархоменко Страница 29

Там для заключенных построен храм. Мы совершали пасхальный молебен, в актовом зале проводилась встреча, звучали поздравления, а потом заключенным раздавались пасхальные подарки. Заскорузлые пальцы в татуировках (перстни, означающие количество «ходок») бережно принимают цветные яйца (красные, желтые, зеленые)… Зеки, как дети, чокаются крашеными яйцами: у кого яйцо разобьется последним.

– А зачем, собственно, мы в Пасху поехали в колонию? – спросил отца Владимира кто-то из студентов. – Нельзя, что ли, в другой день было туда поехать?

И отец Владимир сказал:

– Так мы Христа посетили. Ты, двоечник, разве не помнишь слова: «В темнице был, и вы пришли ко Мне… Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 36, 40).

Вспоминается, как в первый наш приезд в колонию мы разговаривали с заключенными. И ими был поставлен обжегший меня вопрос:

– Мы не можем причащаться из одной Чаши с опущенными.

В тюрьме и на зоне есть такие люди – «опущенные». С ними нельзя есть из одной посуды. Если нормальный зек поест из одной миски с опущенным, то сам становится таким же. Это большая проблема, и вот она была поставлена в отношении нашего величайшего Таинства. Что делать? Делать две Чаши – значит подчинять Евхаристию воровским законам. Не делать отдельную Чашу для опущенных – заключенные вообще не будут причащаться…

Нами было принято определенное решение. Но какое – говорить не буду. Пусть каждый сам ответит для себя на этот вопрос…

Отец Владимир – человек очень находчивый. Рассказывают, как однажды в храм, где он служил, пришел перед службой баптист. И, пока не было священника, стал соблазнять старушек-прихожанок своей баптистской пропагандой:

– А вот скажите, где написано, что нужно кланяться иконам? Но, наоборот, читаем: «Не сотвори себе кумира»; и вот еще: «Бога не видел никто никогда…» Или, вот, где написано, что нужно почитать Марию, Мать Иисуса? Не Сам ли Иисус сказал: «Кто Мои мать и братья? Кто исполняет волю мою…» Я, матушки, не сектант, а истинный христианин, а вот кто вы?..

Старушки были в растерянности и, открыв рты, слушали гостя. Тут в храм входит отец Владимир.

– Батюшка, батюшка, смотрите, что этот мил человек говорит…

А этот «мил человек» теперь уже к батюшке пристает с вопросами. Постоял отец Владимир, посмотрел на все это и говорит:

– Покажи свой крест.

– Э… какой крест?..

– Нательный крест, который подобает носить всякому христианину.

Старушки притихли.

– Нет у меня креста. А нет, потому что…

Отец Владимир перебил гостя:

– Матушки, вы кого слушаете…

– Ой, – опомнились старушки, – изыди, сатана!

Отец Владимир удивлял непредсказуемостью умозаключений.

Однажды он спросил нас, студентов:

– Как нужно относиться к Священному Писанию?

Мы задумались…

– Как к Слову Божию… – подал голос один.

Отец Владимир покачал головой.

– Как к Слову Божию и слову человеческому…

– Как к продукту Богочеловеческого сотворчества…

– Как к документу своей эпохи и источнику вневременной мудрости…

– Как к Божественному Откровению…

Мы ломали голову. Так как же все-таки нужно относиться к Священному Писанию???

Отец Владимир поднял указательный палец, и все притихли:

– С благоговением!

…Однажды я сдавал отцу Владимиру экзамен. Вопрос был о новозаветной антропологии (антропология – учение о человеке). Попутно говорю:

– Кстати, русское слово «человек» происходит от славянского корня «слово». «Словек» – то есть существо, имеющее дар слова, так в древних славянских рукописях…

Отец Владимир перебил меня:

– Что за чушь?

Говорю:

– Это в вашей книге написано…

Незадолго до этого вышла книга отца Владимира «Завет Божий», где давалась именно такая этимология слова «человек».

– Ерунда. Ничего такого у меня не написано. Эх, хотел тебе поставить пятерку, а поставлю четверку. Иди, словек…

Выхожу. Чувствую себя полным дураком. Листаю книгу отца Владимира. Вот, на 79-й странице именно такая трактовка. Как все это объяснить? Недоумеваю до сих пор…

Отец Сергий Рассказовский

Отец Сергий был проректором и преподавал у нас догматику.

– Моя фамилия Рассказовский. Я вам буду рассказывать, а вы будете внимательно слушать и потом мне отвечать. Главное, понять, что я вам хочу донести. Для альтернативно одаренных повторяю по буквам: п-о-н-я-т-ь.

Отец Сергий написал хороший учебник по догматическому богословию. Коротко и ясно, самое важное по теме. Требовал, чтобы человек понимал предмет, а не просто заучивал положения и цитаты. Для некоторых догматика была неподъемным предметом. Может быть, в силу склада ума, а может, по иным причинам, но некоторым ребятам не давалось понимание темы. Выучить, вызубрить они могли, но упорно не понимали внутренней логики того или иного догматического положения.

Один студент-украинец хватал двойку за двойкой. Отец Сергий кипятился:

– Отец, слушай еще раз… – и в десятый раз разжевывал тему. – Опять непонятно?

Тот, бледный, качал головой.

Наконец, загнанный двойками и преподавательской иронией, этот наш сокурсник решил одним махом решить проблему. И выучил весь учебник наизусть.

На следующем уроке отец Сергий говорит:

– Так, я обещал тебя спросить. Отвечай.

И тот встал и начал отвечать тему. Отец Сергий несколько минут слушал гладкую речь, в которой мы узнавали учебник самого отца Сергия. Преподаватель аж в лице изменился:

– Постой-постой! Ты что, выучил наизусть всю тему?

– Я выучил весь учебник.

– Что?!. А ну, давай тему…

И наш семинарист начал рассказывать другой вопрос. Отец Сергий перебил:

– Давай такую-то.

Студент начал другую. Отец Сергий открывал учебник наугад, зачитывал пару фраз, и дальше студент продолжал за него говорить как по писаному. Так, погоняв его какое-то время, отец Сергий убедился, что студент действительно выучил наизусть весь учебник.

– Но, отец, – развел он руками, – ты же, как попугай, вызубрил, а ничего не понимаешь… Как же ты будешь отвечать, если люди спросят?..

Помолчал.

– Ну, отцы, что за это ставить?.. За старание надо бы пятерку. Но ведь не понимает, отцы… Он ничего не понимает! Эх, за такую работу поставлю четыре балла… Но твердую четверку, брат. Теперь, во веки вечные, никто ее у тебя не отнимет.

Однажды мы писали сочинение по догматическому богословию. Тема была такая: «Учение о загробной жизни, Рае и аде по учению Православной Церкви». Один семинарист-украинец обратился ко мне:

– Напиши за меня, умоляю… Я не справлюсь, ты же знаешь, какой отец Сергий придирчивый.

Я написал. Отдавая, говорю:

– Ты только прочитай. А то отец Сергий начнет гонять тебя по твоему сочинению, если подозрения возникнут,