Адин Штайнзальц - Сборник статей Страница 11

Более века продолжалась одна из величайших талмудических дискуссий: полемика школ Шамая и hилеля. В конце концов ееитоги были подведены в знаменитом изречении: "И то, и другое — слова Б-га живого, но hалаха — по учению hилеля". То, что предпочтение было оказано одному из методов, не означает, что другой исходит из неверных посылок; он тоже — проявление творческой силы и "слов Б-га живого". Когда один из мудрецов сказал, что некая точка зрения ему не нравится, коллеги упрекнули его, заметив, что не следует говорить о Торе: "Это хорошо, а это нет". Ведь ни один ученый не станет судить об изучаемом предмете по принципу "симпатичный — несимпатичный".

Впервые Тора была уподоблена природе в глубокой древности, и эта идея была развита мудрецами. Одно из самых ранних ее выражений гласит, что точно так же, как архитектор строит дом, пользуясь планами и чертежами, Всевышний создал Тору, чтобы творить мир согласно ей. По этой концепции Тора в определенном смысле структурно подобна природе, ибо является сущностью мира, а не просто описывает его извне. А коль скоро это так — в ней нет ничего, что можно было бы счесть странным, отстраненным и не заслуживающим исследования объектом.

Талмуд не является монографией одного автора. Эта книга сложилась в результате сведения воедино накопившихся за долгое время рассуждений и высказываний многочисленных мудрецов, ниодин из которых не думал о том, что его слова будут записаны в подобном своде. Их замечания были продиктованы тогдашней действительностью, вызваны животрепещущими вопросами, которые им приходилось решать, и спорами, в которых они участвовали. Поэтому в Талмуде невозможно вычленить некую единую тенденцию или определить специфическую цель. Каждая из дискуссий в значительной мере независима от других и уникальна, и ход обсуждения той или иной темы может не совпадать с другими сценариями. И в то же время Талмуд имеет свой собственный, безошибочно распознаваемый и поразительно цельный облик. В нем запечатлен не индивидуальный творческий стиль автора илиредакторов, но коллективный характер всего еврейского народа.

В Талмуде есть тысячи высказываний безымянных мудрецов, но и там, где авторы названы по имени, дух коллективного творчества берет верх над различием индивидуальностей. Как бы яростно ни спорили два талмудиста, читатель в конце концов улавливает объединяющие их принципы единой веры и общего образа мысли, и тогда перед ним открывается всеобъемлющее единство, которое охватывает все различия.

Хотя Талмуд является итогом многовековой аналитической работы, принято цитировать его в настоящем времени: "Абайе говорит…", "Рава говорит…". В этом обычае выражена убежденность в том, что Талмуд — не просто свод мнений мудрецов древности и что судить о нем как о памятнике далекого прошлого неверно. Талмудисты, правда, соотносят личности мудрецов с периодами, в которые они жили (и выяснение такого рода является одним из элементов самого изучения), однако о подобных различиях говорится только тогда, когда необходимо, и слова эти не носят оценочного характера. Создатели Талмуда представляли себе время не в виде беспрерывного потока, бесследно стирающего прошлое, но как живую и развивающуюся сущность, в которой настоящее и будущее неразрывно связаны с никогда не умирающим прошедшим. В этом процессе развития одни элементы уже застыли в устойчивой форме, тогда как другие, соприкасаясь с настоящим, пока еще гибки и изменчивы, но весьпроцесс как таковой возможен только потому, что каждый, даже самый древний, казалось бы, застывший элемент сохраняет жизненную активность и играет свою роль в бесконечном, самообновляющемся общем труде созидания.

Вера в непрерывное творческое самообновление мира объясняет также, почему во всех талмудических дебатах главную роль играет вопрошающее сомнение. В определенной мере весь Талмуд построен на вопросах и ответах, и даже там, где вопрос непоставлен прямо, он лежит в основе каждого утверждения. Одиниз самых древних методов изучения Талмуда состоит в том, чтолюбое высказывание рассматривается как ответ и по нему реконструируется соответствующий вопрос. И не случайно Талмуд содержит такое количество вопросительных слов, начиная с простого "почему?", направленного на то, чтобы удовлетворить обычное любопытство, и кончая фундаментальным "может ли быть, что…", ставящим под сомнение самые основы обсуждаемой проблемы. Талмуд различает тончайшие оттенки вопросов — принципиальные и частные, по существу и по мелочам. Любой вопрос позволителен и желателен, и чем больше вопросов — темлучше. Высказывание сомнений не только разрешается, но и поощряется: на этом построен сам Талмуд, на этом построено иего изучение. Ни один вопрос не считается неподходящим, некорректным, если он касается обсуждаемой темы и содействуетее раскрытию. Как только ученик усвоил некие основы, от него уже ждут, что он начнет задавать вопросы и выказывать сомнения. Талмуд, вероятно, единственная в мировой культуре священная книга, которая позволяет и даже призывает сомневаться в любом своем утверждении. Но эта особенность означает также, что Талмуд нельзя познать извне. Уникальныйхарактер этой книги обрекает любое ее внешнее описание на неизбежную поверхностность.

Подлинное понимание Талмуда может быть достигнуто только посредством духовного слияния с текстом, эмоционального иинтеллектуального вовлечения в его обсуждение, в результате чего ученик сам, в какой-то мере, становится его творцом.

Талмуд

Талмуд — основная, хотя и не единственная, часть Устной Торы. По степени святостью он уступает только Письменной Торе, а по влиянию, оказанному на жизнь многих поколений еврейского народа, возможно, даже превосходит ее. Талмуд состоит из двух частей: Мишны и Гмары.

Мишна

Мишна — обширное собрание законов и постановлений, регулирующих почти все сферы еврейской жизни. Ее окончательная редакция была завершена раби Йеhудой hа-Наси приблизительно в 200 году н. э. по григорианскому календарю, на севере Эрец-Исраэль, в Галилее. Мишна включает в себя большое количество материала более ранних эпох, который частично был записан еще в последние столетия до новой эры. Она представляет собой упорядоченный и систематизированный свод Устной Торы, отражающий ее формирование вплоть до окончательной редакции. Язык Мишны — современный составителю иврит, синтаксис, грамматика и лексический запас которого несколько отличаются от языка Танаха. Мишна подразделяется на шесть основных разделов — сдарим (ед. сдар), каждый из которых посвящен определенному кругу тем. Эти разделы, в свою очередь, включают в себя шестьдесят три трактата разного объема — масехтот (ед. масехет), каждый из которых посвящен определенным темам. Трактаты делятся на главы — праким (ед. перек), а главы — на параграфы — мишнайот (ед. мишна). Мишна представляет собой законодательный кодекс, в котором, как правило, каждый параграф содержит формулировку, а чаще — прецедент, указывающий, как следует поступать в том или ином случае. Часто в связи с hалахическими постановлениями приводятся мнения нескольких мудрецов, без обобщающего вывода. Лишь изредка расхождения сопровождаются дискуссией в максимально сжатой передаче. Основной корпус текста состоит из сформулированных законов, призванных служить руководством к действию. Сентенции нравственного характера собраны в особом трактате "Поучения отцов" (Пиркей-авот). Стиль Мишны, лапидарный и точный стиль закона, отличается выразительным лаконизмом. Она редко приводит ссылки и еще реже мотивирует свои положения.

Талмуд — развернутый свод комментариев, дискуссий и hалахических обсуждений, объектом рассмотрения которого является учение мудрецов Мишны. Однако Талмуд не ограничивается простым истолкованием Мишны. Он развивает ее законодательство, стремясь к исчерпывающему разъяснению положений и принципов, лежащих в его основе. Талмуд существует в двух параллельных версиях: Иерусалимской и Вавилонской. Иерусалимский Талмуд содержит, в основном, высказывания мудрецов, живших в Эрец-Исраэль, и отражает их точку зрения. Его составлением и редактированием занимались ученые Тверии и Кейсарии на границе третьего-четвертого веков. Иерусалимская версия Талмуда уступает по значению вавилонской, которая отражает учение мудрецов той страны и была собрана и отредактирована равом Аши и его учениками на стыке пятого-шестого веков в городе Сура, прославленном своей талмудической академией. Хотя содержание Талмуда представляет собой развернутый комментарий к Мишне, он не охватывает все шестьдесят три ее трактата. Некоторые из них либо не толковались талмудистами, либо их толкования впоследствии были утрачены.