Муртаза Мутаххари - Исламское мировоззрение Страница 12

Но можно рассуждать по-другому: можно подумать, что создания Божьи действуют самостоятельно, но по поручению Всевышнего, что связь между Господом и миром похожа на связь между создателем автомобиля и автомобилем. Механизм нуждается в создателе, но, будучи созданным, самостоятельно продолжает свою работу. Разработчик механизма уже не участвует в его последующей работе. Даже если создатель автомобиля умрет, машина сможет работать и без его присутствия. Вот если мы примем такую точку зрения (а ее иногда высказывали мутазилиты ), то это уже будет чистой воды многобожие. Создание и при появлении, и в процессе своего существования в одинаковой мере испытывает потребность в Творце. Мир – это милость Его, связь с Ним, зависимость от Него, принадлежность Ему. С этой точки зрения, влияние и причинность вещей совпадают с влиянием и причинностью Всевышнего. Творение сил мира, как человеческих, так и нечеловеческих, совпадает с творением Господним, расширяя Его деятельность.

Однако убеждение в том, что вера в определенную роль вещей в делах мира – это многобожие, само по себе является не чем иным, как именно многобожием. Ибо это убеждение исходит из того, что неосознанно субстанции тварей Божьих приписывается независимость их от Божественной субстанции. Если же сотворенные создания сыграют какую-либо роль, то эта роль приписывается другим полюсам мироздания.

Таким образом, различие между монотеизмом и многобожием не проходит по тому, признаем ли мы за созданиями, отличными от Бога, какую-либо роль в причинности и влиянии на дела мира.

Может быть, таким водоразделом служит убежденность в могуществе и сверхъестественном влиянии? Быть может, вера в то, что любое существо, как-то человек или ангел (например, Пророк или Имам), имеет силу, превышающую обычные законы природы, есть многобожие, а убежденность в их обычной силе и могуществе не является таковым? Точно так же, можно, наверное, считать многобожием уверенность в могуществе покинувшего этот мир человека, ибо мертвое тело становится неодушевленным, а, согласно естественным законам, неодушевленное тело лишено чувств, силы и воли. Следовательно, можно сделать вывод, что убежденность в понимании со стороны мертвеца, приветствие его, поклон ему и выражение уважения, обращение к нему с призывом, в частности, о помощи, есть многобожие, ибо требует веры в сверхъестественную силу не-Бога.

Сюда же можно отнести веру в особые свойства вещей, например, особые лечебные свойства глины, либо в необходимость молиться в особом месте, дабы молитва была услышана. Это также можно назвать еретическим многобожием, ибо для этого требуется приписать обыкновенным вещам сверхъестественные особенности, причем все, что естественно, может быть познано, испытано, почувствовано и потрогано. Поэтому вера в абсолютное воздействие вещей не есть многобожие (как полагали ашариты ), а приписывание вещам сверхъестественных особенностей – это уже ересь.

Таким образом, бытие делится на две части: естественную и сверхъестественную. Все сверхъестественное принадлежит исключительно Всевышнему, а естественное – сфера деятельности только Его созданий или этих созданий совместно с Богом. Некоторые вещи имеют и сверхъестественную сторону, как, например, оживление или умерщвление, обеспечение пропитания и др., в то время как другие дела вполне обычны. То, что выше обычного, относится исключительно к Богу, а остальное – сфера деятельности Его созданий. Так выглядит этот вопрос с точки зрения теоретического монотеизма.

Однако с позиций практического монотеизма любое духовное внимание к не-Богу, которое преследует цель установить духовную связь, привлечь к себе внимание собеседника, прибегнуть к его помощи и получить положительный ответ, рассматривается в качестве поклонения лжебожеству и многобожие. Ведь поклонение выражается как раз в перечисленных выше действиях, а поклонение не-Богу запрещено как разумом, так и шариатом, и предполагает отход от Ислама.

Кроме того, совершение подобных обрядов не только является ритуалом поклонения не-Богу и похоже на то, как язычники почитают своих идолов, – оно предполагает веру в сверхъестественную силу объекта такого поклонения (Пророка, Имама).[41]

Эта теория в определенной степени получила развитие в наше время и среди представителей определенного общественного слоя считается признаком просвещенности.

Однако с учетом норм монотеизма в ней есть такой же политеистический оттенок, который встречается и в теории ашаритов (с точки зрения сущностного монотеизма), а с позиций монотеизма действий это вообще одна из самых еретических концепций.

Мы уже говорили выше об отвергаемой нами теории ашаритов, которые отрицают наличие у вещей причинности и влияния на мирские дела, утверждая, что вера в причинность вещей предполагает убежденность в наличии полюсов и начал мира, кроме Бога. Мы сказали также, что вещи тогда предстают в виде отличных от Бога полюсов мироздания, когда имеют самостоятельную субстанцию. Отсюда становится ясно, что эта секта неосознанно приписывает вещам независимую субстанцию, что уже подразумевает сущностный политеизм. Однако она не поняла этого и вознамерилась утвердить монотеизм творения посредством отрицания воздействия вещей на другие вещи! Поэтому одновременно с отрицанием многобожия в творении неосознанно возникло многобожие в субстанции (сущности вещей).

Такой же упрек можно предъявить и теории подражателей ваххабизма. Они также неосознанно утверждают независимую субстанцию вещей, а потому полагают обладание сверхестественной ролью необходимым следствием уверенности в наличии полюса или силы, противостоящей Господу. Но они не учли того, что воздействие создания, которое всем своим существом зависит от Бога и не имеет никакого независимого положения, – как естественное, так и сверхъестественное – основано не на нем самом, а на Всевышнем, ибо это существо является всего лишь каналом, через который перетекает Божественная милость к вещам. Разве посредничество Джабраила в передаче милости, откровений и знаний, Михаила – в передачи хлеба насущного, Исрафила – в оживлении и Азраила – в благодеянии душам есть проявлением многобожия?

С точки зрения монотеизма творения, эта теория представляет собой худший вид ереси, ибо она утверждает разделение труда между Создателем и тем, что Им сотворено: сверхъестественное относится исключительно к Богу, а естественное – исключительно к тварям Божьим или к ним совместно со Всевышним. Установление исключительной «сферы деятельности» тварей Божьих означает многобожие в деяниях, другим проявлением которого является установление общей сферы деятельности Бога и созданных Им существ.

В противоположность распространенным представлениям, ваххабизм – это не только теория, выступающая против имамата, но в первую очередь антимонотеистическая и античеловеческая доктрина. Она противоречит монотеизму в том плане, что выступает за разделение труда между Создателем и его созданиями, а, кроме того, выступает носительницей скрытого сущностного многобожия, который мы уже разъяснили выше.

Кроме того, разделение живого и мертвого человека в том плане, что мертвые не продолжают свое существование даже в том мире, а вся личность человека заключена в его теле, превращающемся после смерти в неодушевленный предмет, является материалистической, богоборческой идеей. Мы поговорим об этом позднее, когда речь пойдет о загробном мире.

Еще один вид еретического многобожия заключается в разграничении непознанного и таинственного следствия какого-либо действия и ясных, объяснимых результатов действия, когда первое в отличие от второго расценивается как сверхъестественное.

Здесь-то мы и проникаем в смысл высказывания Пророка Ислама (С), изрекшего: «Многобожие проникает в мысли и убеждения так же тихо и незаметно, как темной ночью черный муравей идет по твердому камню».

Истина заключается в том, что граница между монотеизмом и многобожием в отношениях между Богом, человеком и миром идет «от Него» и «к Нему». В теоретическом монотеизме эта граница «от Него»: пока мы рассматриваем и познаем любую истину или любое существо, его субстанцию, качества, деяния и характер как данные Им, мы понимаем эти явления правильно, в соответствии с реальностью и с точки зрения единобожия. Неважно, был ли у этой вещи или явления один результат или больше, или не было вообще; имели ли эти следствия и проявления сверхъестественную сторону или нет. Ведь Господь не только Бог сверхъестественного, Бог неба, Бог царствия небесного и загробного мира, но и Бог всего мира. Он в равной степени близок как к природе, так и к сверхъестественным силам, сопровождая и опекая то и другое.