Доц.архимандрит Тихон Агриков - Пастырское богословие, т.3 Страница 18

В данном случае имеется в виду два мира:

1) мир с Богом, следовательно, со своей совестью,

2) мир с ближним — со всем человечеством.

1) Отец Иоанн Сергиев говорит: «Первообраз пришел к образу, Творец к твари. Чрез Него (Христа) мы примирились с Богом»[62].

По учению Слова Божия и святых отцов, Спаситель как Агнец Божий является именно Жертвой примирения человека с Богом. Пострадавший и умерший за род человеческий Он, таким образом, соединил нас с Богом, упразднил бездну разделения, совокупил человека Творцу.

Обретая чрез св. Евхаристию мир (примирение, дружбу) с Богом, мы примиряемся со своей совестью. Если, по мысли некоторых святых отцов, совесть есть голос Божий в душе человека, то чрез таинство св. Евхаристии (покаяние и причащение) этот голос Божий, возбужденный грехом, умалчивает, как бы успокаивается, и человек в душе своей испытывает подлинный желанный мир.

2) Естественно, созданный благодаря св. Евхаристии в душе человека мир не остается, так сказать, единоличным, частным, индивидуальным состоянием человека. Мир, как блаженное начало, как качество высокой цены изливается во вне, т. е. на другие сердца человеческие.

Так решается проблема достигается мира с ближним. Сердце человеческое, исполненное благодатного мира, положительно влияет на другой индивидуум, умиротворяя его и успокаивая, создавая из субъективной объективную атмосферу добрых мирных отношений, умиротворяя все окружающее.

Таким образом, Церковь знает немало людей, с именем которых связаны дела миротворчества частного, общественного, государственного характера (святитель Николай Мирликийский, преподобный Сергий Радонежский), но в полном смысле Миротворец — во вселенском, экуменическом плане — является Христос Спаситель (Мф. 5,9). Он есть мир наш, Миротворец всего человечества, всех народов.

Настоящий мир, мир, понимаемый нами как зиждительная стихия, как атмосфера полной жизни, искреннего, братского взаимодоверия, сотрудничества между народами возможен только чрез Божественного Миротворца — Христа, чрез Его искупительную Голгофскую Жертву, приносимую в Евхаристии.

Слова «Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся», возглашаемые священником при совершении Божественной Евхаристии, мыслятся сознанием Церкви как слова великого примирения, как момент возношения св. Даров во имя дружбы, братства всех людей земного шара. С этой именно точки зрения св. Евхаристия и только она может быть сильна подвигнуть народы и племена к братскому единству и подлинному доверию людей между собой.

Оценивая св. Евхаристию именно с этой точки зрения, архиепископ Вениамин и называет ее «Чашей Жизни» или «Рычагом мира»[63], посредством которого поднимаются и соединяются народы в единое монолитное братство под сенью владычества Бога Отца.

И как жаждет человечество этого вожделенного момента! Как оно теперь стремится к этой великой цели! «И будет едино стадо и един Пастырь» (Ин. 10,16).

Отсюда как высока и благородна роль пастыря, приносящего Евхаристическую Жертву, Жертву мира во всем мире, Жертву братства и примирения со всеми народами!

в) Онтологический смысл Евхаристии

Еще задолго до Сионской Тайной Вечери Спаситель раскрыл апостолам таинственный, мистический смысл Евхаристии Это произошло во время Капернаумской проповеди о Хлебе Жизни (Ин. 6). Проповедь эта разделяется на две части: предварительную, в которой Он говорил о ветхозаветном прообразе Евхаристии (ст. 27–47) и на само учение о Небесном хлебе Жизни. Ветхозаветная манна была прообразом, символом вечного хлеба, но прообразом неполным инесовершенным (ст. 49).

Это все и раскрыто было в проповеди Самого Спасителя: «Я есмь Хлеб Жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; Хлеб же, сходящий с неба таков, что ядущий Его не умрет» (Ин. 6,48–59). «Ядуший Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6,54).

Таким образом, Тело Христа животворит тех, которые становятся причастниками Его, так как оно изгоняет смерть.

«По многоразличной премудрости и благости Божественного Питателя, — говорит митрополит Филрет Московский, — ощутительный плод вкушения трапезы Господней является верующим то неизреченной реальностью в сердце6 то сладкой тишиной в душе, то светлостью в уме, то глубоким миром совести, то утешением обуреваемых страстей душевных, то живейшим ощущением любви к Богу или умножением ревности и силы к духовным подвигам»[64].

В Евхаристическом единении нас со Христом следует видеть выражение неизреченной домостроительной любви к нам Бога. Чтобы ввести нас в большее содружество с Собой и показать Свою любовь, Он дал желающим не только видеть Его, но и осязать, и есть, и касаться зубами Плоти Его, и соединяться с Ним, и насыщать Им всякое желание.

Как от вечности, прежде создания мира, был предназначен к заколению Агнец Божий (1 Петр. 1, 20), так от вечности же Он был предназначен, как Хлеб Жизни к причастию верных, к их освящению и обожению.

Что вытекает из всего сказанного об Евхаристии в отношении пастыря Церкви Христовой, какое имеет к нему отношение? Отношение имеет самое прямое и ближайшее.

Если жизнь Церкви и каждого верующего в отдельности должна быть евхаристической, то тем более, жизнь и деятельность пастыря. Она должна быть не только евхаристической, но и евхаристическо — посреднической.

Пастырю следует особенно глубоко вдумываться и духовно вживаться именно в великое и страшное таинство Святой Евхаристии, чтобы им освящать и осмысливать все другие чины Богослужений суточного круга и все творимые им таинства и требы.

В чине Божественной литургии наиболее ярко проявляется в основном три этапа пастырского посредничества, и здесь для пастыря ничего не может быть незначительного, мелкого, второстепенного. Наоборот, все здесь, начиная с подготовительных проскомидий, действий и молитв, приобретает особенный священный смысл, требующий от пастыря духовно — проникновенного, сосредоточенного отношения.

г) Проскомидия — первоначальный этап Евхаристическо—пастырского посредничества

Накануне предстоящего Евхаристического священнодействия пастырь особо проверяет свое духовное состояние: умиротворено ли оно, достигнуто ли примирение с окружающими людьми, очищено ли сердце от лукавых помыслов, вошла ли в душу трезвенность, строгость к самому себе. Подготовка к посредническому священнодействию завершается углубленным и проникновенным чтением молитвенного домашнего правила.

В день совершения Божественной литургии пастырь приходит в храм не менее как за час до начала Богослужения, чтобы спокойно и сосредоточенно совершать входные молитвы, облачиться в священные одежды, приготовить все нужное (сосуды, просфоры и проч.) для проскомидии.

«В литургии, — говорит митрополит Арсений, — и Церковь торжествующая на небесах, и воинствующая на земле соединяются вместе между собой, дабы воспеть достойно песнь Господу неба и земли»[65].

Входные молитвы имеют для пастыря исключительное значение. Они не только подготавливают душу его к «страшному» священнодействию, но и являются его «исповедью» пред предстоящим служением и причащением Святых Таин.

Если вдуматься в основной смысл подготовительных и проскомидийных действий, то окажется, что все они связаны с Голгофской Жертвой Спасителя. Совершению проскомидии предшествует чтение пред жертвенником с троекратным поклонением молитвы: «Боже, очисти меня грешного», а также тропари: «Искупил ны еси от клятвы законныя..» (Служебник).

Касаясь троекратно копием Агнца, священник произносит: «В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа», согласно заповеди Господней (Лк. 22,19). Затем начинает отделять от разных сторон Агничной просфоры части с произнесением слов пророка Исаии: «Яко овча на заколение ведеся» и проч. (Ис. 53, 7–8).

Все эти слова из «ветхозаветного евангелиста», связанные с Голгофской Жертвой Спасителя, указывают на добровольные страдания Его; как Агнца, вземлющего грехи мира. Далее следуют слова, полные евхаристического смысла: «Жрется Агнец Божий, вземляй грехи мира за мирский живот и спасение».

Вслед за совершением крестовидного надреза Агничной просфоры, совершаемого на дискосе, происходит «прободение» копием верхней правой части Агнца (ИС) с произнесением слов: «Един от воин копием ребра Его прободе» и проч. Так заканчивается первая и основная часть проскомидии.

Вторая часть проскомидии связана с выниманием частицы в память Богородицы на второй просфоре и девяти частиц в память наиболее чтимых святых на третьей просфоре.

Вслед за этим вынимаются частицы из четвертой и пятой просфор — за живых и умерших. Каждая вынутая частица предназначается к «омытию» Кровию Христа грехов того, за кого она вынута.