Архемандрит Иоаким (Специерис) - Пустынница Фотиния Страница 2

1. Отправка из монастыря святого Саввы; прибытие в монастырь аввы Герасима, его история. Игумен Пахомий. Островок в Иордане между двумя его рукавами

В Субботу Светлой седмицы, 7 апреля 1890 года, из монастыря святого Саввы по направлению к реке Иордан вышли: я – Иоаким, монах Корнилий родом с Пелопоннеса, монах Каллистрат, также с Пелопоннеса, и иеромонах Панкратий из Прусы, которые все были из той же обители. Мы взяли себе в спутники двух арабов из тех, что живут вокруг монастыря в палатках, вместе с их ослами, чтобы перевозить все необходимое для путешествия и пребывания подле Иордана, поскольку решили остаться на его берегах на несколько дней. Идя пешком на запад от Мертвого моря, после шести часов пути, мы достигли монастыря аввы Герасима, который отстоит примерно на восемь километров от Иордана и на десять от Мертвого моря. Первым ктитором этого монастыря был авва Герасим Иорданский, имя которого носит эта обитель, а память его празднуется 4 марта.

Впоследствии, в результате набегов варваров, монастырь был разрушен до основания. Восстановил его недавно ризничий Святого Гроба Евфимий, родом с Дарданелл. В1890 году, на который приходилось наше путешествие, игуменом монастыря был иеромонах Пахомий, происходивший из Лаконии с Пелопоннеса. Этот Пахомий принял нас очень радушно и братски облобызал. Он поспешил рассказать нам многое о Мертвом море и об Иордане и о том, что Иордан в начале марта того года был в большом разливе. Действительно Иордан наводняется в марте месяце, поскольку тогда тают снега гор Ливанских, из которых истекает река Иордан. Часто он так сильно наводняется, что воды его поднимаются на 8 метров и выше. Все вокруг в пределах часа ходьбы, особенно к западу, превращается в беспредельное море. Однако такой подъем уровня вод не затягивается более чем на десять дней.

Поскольку со стороны левого берега Иордана на протяжении часа ходьбы и более местность является равнинной и илистой, то Иордан каждый год меняет свое русло. Часто он разделяется на два рукава, так что образует остров с деревьями и камышами. Именно так случилось и в тот год. На расстоянии получаса ходьбы от того места, где ежегодно на Богоявление происходит Великое водоосвящение, по направлению к Мертвому морю Иордан разделился на два русла, которые через 1 500 метров вновь соединялись в одно, и так образовался небольшой остров, покрытый ивами и камышами. Пахомий пробрался на этот остров на маленьком челне, который соорудил из ив, растущих везде по Иордану, расчистил большую часть его от мусора, принесенного на него Иорданом, и насадил прекрасный огород, в котором выращивал дыни, арбузы, кукурузу и другие овощи, необходимые для монахов.

2. Путь к Иордану, захватывающее описание островка. Чудо избавления от саранчи

В Фомино воскресенье мы оставались в обители аввы Герасима. На следующий день ранним утром отправились на реку Иордан и на челне Пахомия переправились на остров, который отличался необыкновенной красотой. По всему краю острова возвышались ивы, которые Пахомий оставил нетронутыми, а на деревьях множество птиц пели каждая своим голосом, среди которых выделялся голос соловья. Множество горлиц летали с одного дерева на другое, над вершинами деревьев рассекали воздух направлявшиеся к Мертвому морю дикие гуси. Справа и слева было слышно тихое течение струй Иорданских, а огород Пахомия находился во всей своей красе, поскольку благодаря почве, состоящей из иорданского ила и освежаемой испарениями от реки, зелень была весьма оживленной. Мы сидели под тенью ив и слушали Пахомия, повествующего о чуде избавления от саранчи.

Пахомий рассказал следующее: «Когда за Иорданом появилась саранча и стала продвигаться к Иордану, я стал беспокоиться о своем огороде, поскольку насекомые опустошали всю местность. Придя в отчаяние от мысли, что саранча уничтожит мой огород, я прибег к Божественному промыслу. Что я сделал? Взяв бутылки, которые остались у меня в монастыре от лекарств, я тщательно промыл их и наполнил Великой Агиасмой7. Затем принес их на свой огород и, прочитав молитвы ко святому мученику Трифону, поставил их на четырех углах огорода. И, о чудо! Ни одна саранча не вошла внутрь огорода, а вне его поела до основания все колючки и листья ив.

3. Чудотворное исцеление одной из жен палестинского Рауп-паши и данная Пахомию привилегия

Этот удивительный человек, иеромонах Пахомий, был первым, кто своей чудотворной силой получил от турецкого правительства привилегию иметь на Иордане свой пароход. Причина такой привилегии была следующей. Одна из жен палестинского Рауп-паши занемогла тяжкой болезнью. По совету врачей паша отправил свою супругу на отдых в Иерихон. А поскольку эта ханша была одной из любимых Раупа-паши, то в Иерихон она прибыла в сопровождении многих служанок и служителей.

Пахомий, услышав о ней, надел монашескую скуфью и, взяв свой походный посох и маленькую иконку Предтечи, отправился в Иерихон. Придя в гостиницу, в которой остановилась ханша, он попросил ее служанку известить госпожу о том, что пришел некий монах-пустынник, который желает с ней поговорить. Ханша с большим уважением приняла Пахомия, который дал ей выпить иорданской воды и, показав ей икону Иоанна Предтечи, указал поместить ее в изголовии, пообещав, что через несколько дней она совершенно исцелится. Действительно, по прошествии нескольких дней она исцелилась и возвратилась в полном здравии в Иерусалим.

Там она рассказала супругу, что исцелил ее монах Пахомий. Паша захотел вознаградить Пахомия и призвав его, спросил, что он хочет за исцеление ханши. Пахомий испросил разрешения иметь монопольную привилегию владения пароходом на Иордане. Паша походатайствовал в Константинополе, и ему удалось получить фирман у Султана, по которому Пахомию предоставлялась исключительная привилегия иметь на реке Иордане и на Мертвом море пароход «Господин Пахомий».

В краткий срок по заказу Пахомия плотники соорудили ему из деревьев, растущих по берегам Иордана, корпус парохода. Затем он купил в Берите8 пароходный двигатель, механик установил его на судне, и вот пароход Пахомия плавает по Иордану и Мертвому морю. Однако это предприятие вовлекло Пахомия в долг, составляющий три тысячи турецких лир, и он вынужден был продать свою привилегию Иерусалимской Патриархии с тем, чтобы Патриархия уплатила его долг.

Но оставим пароход Пахомия рассекать воды Мертвого моря и вернемся к нашему рассказу.

Глава вторая

На другом берегу. Встреча с таинственной личностью

1. Обед на иорданском островке. Переправа на другой берег. Блуждание по пустыне и странный голос

Жы сидели на острове под сенью ив, шел 11-й час дня. Накрыв стол поверх травы, мы пообедали. После обеда Корнилий и иеромонах Панкратий прилегли отдохнуть на траве, а Каллистрат ходил по острову в поисках места подходящего для рыбалки. Я стоял и разглядывал местность за Иорданом, а Пахомий отправился в монастырь, поскольку ожидал паломников. С нами был и послушник Герасим. Я сказал Герасиму:

– Отец Герасим, можешь перевести меня на челне на ту сторону Иордана и приплыть за мной, когда я тебя позову?

– Как благословите, – ответил Герасим, и через несколько минут мы были на противоположном берегу.

– Ступай, – сказал я ему, – и когда будет нужно, я тебя позову, чтобы ты приплыл за мной.

Так Герасим вернулся на челне на остров, а я остался за Иорданом. Пройдя около пятидесяти шагов, я оказался в непролазной чаще! Кусты и тростник образовывали непроходимую стену, достигавшую двух и даже трех метров. Будучи не в силах продвинуться вперед, я решил вернуться назад и позвать Герасима, чтобы он приплыл забрать меня, поскольку боялся нападения какого-нибудь зверя из тех, что обитают по берегам Иордана. В то время как я пытался выбраться назад, из кустов выпрыгнул заяц, за которым гнались два шакала. Свернув к Иордану, я продвигался с большой осторожностью, поскольку, как уже говорил, меня охватил страх. Слева был Иордан, а справа – непроходимая стена из тростника и колючего кустарника.

Пройдя немного вперед, я увидел возвышавшийся над кустами и тростником холмик, отстоявший от Иордана примерно на пятьдесят шагов. Я решил подняться на холмик и оттуда позвать Герасима, поскольку, заплутав в лесу из колючего кустарника и тростника, уже не знал, как вернуться в то место, на котором я высадился на берег. Пройдя с большими усилиями около двадцати шагов, я устал от этой битвы, – мои руки и ноги были истыканы колючками и кровоточили, а одежда во многих местах была разорвана. Утружденный этой напряженной борьбой, я присел под холмом, чтобы передохнуть, но какой там отдых? Ведь я знал, что местность полна диких зверей!

Спустя несколько минут я вновь начал подъем на холм. Взбираясь, я стал петь, но, пожалуй, не от вдохновения, а от страха. Продвигаясь с трудом и со страхом по причине кустов и колючек, с пением «Во Иордане крещающуся тебе Господи…», я услышал голос: