Архемандрит Иоаким (Специерис) - Пустынница Фотиния Страница 3

– Кто ты, человече, что нарушаешь мой покой?

Я так испугался, что чуть не упал ниц, но тут же в моей голове промелькнула мысль, что это может быть какой-нибудь пустынник, живущий в этой непроходимой чаще, и ответил:

– Я грешный человек, ища Бога, вышел в эту пустыню, но кто есть ты и что делаешь здесь?

– И я человек и ушел от мира, чтобы Бога обрести. Но поскольку понимаю, что Бог послал мне тебя для беседы, поверни немного вправо – там есть тропинка – и иди сюда. Я буду ждать тебя, провожу в свое жилище, чтобы побеседовать и потом опять отведу на Иордан, чтоб ты вернулся к своим друзьям.

Услышав это, я весьма обрадовался и, найдя тропинку, подобно жаждущему оленю стал прыгать по ней вверх.

2. Явление таинственного человека, его черты. Прибытие к маленькой пещере…

Когда я достиг вершины холма, таинственный человек сказал мне:

– Не двигайся дальше, стой на месте.

Я встал, не двигаясь, на расстоянии всего лишь пяти шагов от него.

Приглядевшись, над одним из камней я увидел лицо, тощее и выжженное солнцем совсем без бороды. На голове были черные волосы, отброшенные на спину и скрепленные веточкой дрока9. Встав, человек сказал: «Следуй за мной». Тогда я увидел его фигуру: он был среднего роста, одет в монашескую одежду – старую и оборванную, доходящую до колен. Во многих местах она была зашита нитями дрока, ноги были голы и на них были видны следы от заживших ран.

В то время как мы молча продвигались вглубь, меня охватывала буря помыслов, я спрашивал себя: «Кто этот незнакомец? Мужчина или женщина? Добрый человек или злодей, убегающий от правосудия?» Пройдя между колючек и кустов по дорожке, проделанной таинственным человеком, минут через двадцать мы оказались в скалистом месте. Переместив связку из ветвей кустарника, он сказал мне: «Проходи». Наклонив голову, я прошел через какой-то проход, как через дверь, устроенную между кустарником, терном и другими колючками. Он, закрыв проход связкой кустарника, подошел ко мне и сказал: «Иди к скале, которая напротив, в ней мое жилище».

Пройдя несколько шагов, я оказался перед пещеркой, примерно шесть метров глубиной и пять шириной.

Перед входом в пещеру в землю были вбиты столбы из стволов деревьев, вершины которых раздваивались в верхней части. Поверх раздваивающихся столбов были положены балки, простиравшиеся в длину до скалы и острием вонзавшиеся в нее, другие балки лежали сверху поперек, поверх были положены ветви кустарника, так что на три метра от входа в пещеру была прекрасная тень. Справа и слева находились камни, заменявшие место для сидения, на которых можно было с удобством расположиться. Пока я разглядывал внешнее убранство пещеры, незнакомец сказал мне:

– Это мое жилище, в котором я проживаю уже шесть лет и надеюсь жить здесь и далее, если Бог благоволит. Давай пройдем внутрь пещеры, чтобы тебе увидеть изнутри мое жилище. Там, в прохладе, я расскажу тебе как оставил мир и иже в мире, и пришел в эту пустыню».

Глава третья

Описание жилища и продолжение диалога

1. Вход в пещеру, описание предметов внутри нее. Беседа, полная откровений

Войдя в пещеру, я заметил висевшую у стены монашескую рясу, маленький кувшин для воды, один глиняный сосуд для приготовления пищи, и другой крашенный металлический, деревянный таз, деревянную миску и другие предметы, среди которых был изогнутый нож. Слева и справа в пещере были расположены два камня, служившие сидениями, в углу пещеры подстилка из сена, а в восточной ее части Крест, рядом с которым находились монашеские четки и маленькая иконка Божией Матери.

Пока я разглядывал внутреннее убранство пещеры, он сказал:

– Присядь на этот камень, чтобы нам поговорить, ведь с того момента, как я пришел в это место, я не говорил с человеком. Я хочу дать тебе и некоторые записки с описанием моей жизни, если ты дашь мне обещание, что пока находишься в Палестине…

В этот момент я перебил его и сказал:

– До конца своей жизни я пребуду на Святой земле.

– О! Ты ошибаешься. Совсем скоро ты уедешь из Палестины, поскольку у тебя другое предназначение. Ты нужен свободной Греции, чтобы насладиться тем, чего ты искал. (В тот момент я пристально посмотрел в глаза незнакомцу, поскольку понял, что он знал тайны моего сердца). Никому обо мне не рассказывай, ни о том, что ты меня встретил, ни о том, что услышишь из моих уст, мои записи, которые я тебе дам после нашей беседы и твоего обещания, никому не доверяй.

Я пообещал, что исполню его повеление:

– Рабе Божий, доколе я нахожусь в Палестине, я никому не расскажу то, что ты мне доверишь.

– Называй меня не раб, а раба, поскольку я женщина многострадальная и странница, как говорит Гомер через Одиссея.

Я был потрясен, услышав, что это женщина, и стал всматриваться в нее с изумлением. Себе я говорил: «Женщина! Но как же она так преобразилась?»

– Почему ты удивлен, что я женщина? – спросила она. – Что ты хочешь? Чтобы я тебя обманула? Да, в мирской жизни я это скрывала. Но в том положении и на том месте, на котором я нахожусь теперь, мне не позволительно обманывать. К тому же, с первой минуты встречи я поняла, что ты священник и решила исповедаться пред тобой и рассказать тебе мои приключения.

2. Первые расспросы о жизни

По правде, на мгновение я засомневался, что ты действительно женщина, но сейчас уверил-ся, что ты говоришь правду. Видно ты много страдала в миру, раз так мудро поступила, оставив и возненавидев его и вселившись в этой пустыни. Чтобы упоминать слова из Гомера, ты, конечно, получила хорошее образование. Я прошу тебя рассказать о себе, поскольку сгораю от нетерпения услышать о том, как ты пришла сюда и каковы были причины, которые подтолкнули тебя к этому. Обещаю, не только не говорить о тебе все то время, пока я нахожусь в Палестине, но и не уходить отсюда, пока не услышу о тебе всего.

– Да, – сказала она мне, – я доверяю тебе, поэтому ничего не скрою. Но если нас застигнет ночь, ты должен будешь уйти. А завтра вновь приходи сюда, но не на челне, а по тому месту, которое я тебе покажу. Там река становится достаточно широкой и ты сможешь вброд перейти на другой берег. Но если ты останешься здесь на ночь, твои товарищи будут думать, что ты заблудился.

– Хорошо, – ответил я.

– Но давай начнем, – сказала она, – повествование, хотя мои записки, которые я тебе передам, содержат пространный рассказ о том, что я тебе поведаю.

Глава четвертая

Происхождение, воспитание и образование пустынницы Фотинии

1. Родители, рождение, Крещение

Мой отец, как он сам об этом много раз рассказывал, был родом из свободной Греции, а точнее – с острова Кефаллиния. В юном возрасте он в поисках счастья покинул свободную Грецию и вышел за ее пределы. Объездил множество мест – порой его сопровождала удача, порой несчастье – и прибыл наконец в Сирию, в город Дамаск. Он открыл в Дамаске магазин, и дела у него шли очень успешно. По прошествии некоторого времени женился на моей матери Диамандо. На втором году их брака, как видно из записок моего отца (несмотря на малограмотность, он был очень пунктуальным и всегда записывал события своей жизни в дневнике, который достался мне по наследству), 7 января I860 г. родилась я. Поскольку мой крестный, житель Дамаска, был арабоязычным, он назвал меня Дзанде, что в переводе на греческий язык означает Фотиния. А отец мой называл меня Яннулой, а иногда Яннисом, поскольку родилась я в праздник Иоанна Предтечи, к тому же, как он говорил, его отца, то есть моего деда, звали Иоанн.

2. Смерть матери, нежная забота отца и начало обучения

На шестом году моей жизни, после продолжительной болезни скончалась моя мать, не оставив другого ребенка, кроме меня. Отец мой, с большим трудом перенося смерть жены, закрыл магазин и через два месяца, забрав меня с собой, уехал в Египет. По прибытии в Александрию, он не открыл там никакого другого торгового магазина, но совместно с другими купцами занялся торговлей колониальными продуктами. Меня он поселил в одну греческую семью, чтобы я хорошо выучила греческий язык и начальную грамоту от учительницы Фросы. Она была подругой семьи и с ней отец договорился о жаловании, чтобы она преподала мне начальную греческую азбуку. Я не могу передать тебе любовь моего отца ко мне! Он, можно сказать, дрожал надо мной, чтобы со мною не приключилось ничего плохого. Когда он уезжал в Верхний Египет, или в Измаилию или в другое какое место по торговым делам, он каждый день писал семье, в которой я жила и спрашивал: «Как поживает мой Яннис?» Если проходили три дня и он не получал ответа, тогда отправлял телеграмму со следующими словами: «Мой Яннис здоров?» Если сразу не получал ответа, то оставлял работу и спешил в Александрию. При входе в дом он кричал в какой бы то ни было час: «Мой Яннис, мой Яннис!» А я бежала и падала в его объятия с криком: «Папа, папочка!» и целовала его руки. Он, заключив меня в свои объятия, целовал и ласково меня гладил. Настолько имя Яннис стало преобладать, что все в доме и все знакомые стали меня называть этим именем.