Сборник - Последнее следственное дело архиепископа Феодора (Поздеевского) Страница 2

Ректор Семинарии активно боролся с революционными настроениями и в среде семинаристов, которая в то время была также сильно заражена, причем не только революционным, но даже террористическим духом. Был составлен список лиц, которые должны были быть убиты, среди них было и имя архимандрита Феодора. На его жизнь неоднократно совершались покушения.

19 августа 1906 г. архимандрит Феодор (Поздеевский) становится ректором Московской Духовной Семинарии. 19 августа 1909 г. – ректором Московской Духовной Академии. 14 сентября 1909 г. в Храме Христа Спасителя он был хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Московской епархии. При своем наречении епископ Феодор сказал: «Мудрость мира сего теперь особенно восстает на разум Божий, и это есть главный идол современности. Многие ли принимают теперь Христа и христианство так, как они есть и открылись в святом Евангелии, предании церковном и самой Церкви?.. Опознать подделки Христа и христианства, различать верно «духов» – от Бога ли они – и составляет главную задачу современности для пастыря». Эта борьба с «мудростью мира» и «подделками христианства» и была одним из главных дел владыки всю жизнь.

Епископ Феодор (Поздеевский). 1910-е гг.

Предыдущим ректором Академии был епископ Евдоким (Мещерский), будущий возглавитель обновленчества, при нем сложился преподавательский состав.

В Академии царил дух либерализма и революционности. Основное внимание уделялось общественной жизни и вопросам так называемого «церковного реформирования». Студенты больше изучали Маркса, Энгельса и Каутского, чем отцов Церкви. О положении дел в Академии можно судить по словам владыки Феодора, донесенным до нас Алексеем Федоровичем Лосевым: «<Отец Павел Флоренский> – это почти единственный верующий человек во всей Академии! <…> Настолько все (профессора. — Ред.) захвачены наукой, немецкой, тюбингенской, что начинают комментировать текст Священного Писания – и разносят его до основания. <…> Получается в конце концов, что весь Евангелист состоит из одних вставок <…> В 1905–1911 годы вообще наказание Божие. Когда я стал ректором Академии и познакомился с тем, как ведется преподавание, со мной дурно было. Такой невероятный протестантский идеализм – хуже всякого тюбингенства». На лекции по психологии, например, профессор заявлял: «…никакой души нет, "мы изучаем явления психики", вульгарный материализм… тактильные ощущения… булавочки, иголочки, рецепторы, ощущения… Это не профессора Духовной Академии – это дураки Духовной Академии… Вот состояние развала накануне революции!»[1] Епископ Феодор и в Академии проявил себя как активный защитник святоотеческого Православия. Он считал, что Духовная Академия должна готовить настоящих духовных пастырей, а не просто светски образованных людей. Впервые в истории русских богословских школ он предпринял попытку читать курс аскетики, «науки о подвижничестве», целью которого было обучить студентов основам духовной жизни.

Лекции этого курса были изданы в 1911 г. в Сергиевом Посаде под названием «Смысл христианского подвига. Из чтений по пастырскому богословию».

Ректор Академии всеми силами боролся с современными ему «обновителями христианства». В то время среди интеллигенции были распространены «религиозные искания», но, как отмечал владыка Феодор в своей книге, все они «вовсе не желают принять христианство, как оно есть и было всегда, исторически, но желают в самом христианстве найти или, лучше сказать, выдумать некоторые новые пути для воплощения своего идеала в жизни и обновления чрез него жизни человеческой»; они далеки от понимания «смысла христианского спасения», главное для них «идея общественного блага», в основном эти «обновители» «стоят в стороне от православного учения Церкви». И главной задачей пастыря является вернуть своих пасомых на путь истинного, святоотеческого Православия, показать непреходящую глубину и ценность писаний святых отцов, их незаменимость для спасения души человека во все времена, в том числе и современные, объяснить пагубность отхода от их подлинно христианского взгляда на человека и смысл его жизни.

Епископ Феодор принимал деятельное участие в издании «Богословского вестника», одного из лучших богословских журналов. По его предложению редактором журнала с 1912 г. был о. Павел Флоренский. Программным направлением журнала было воцерковление науки: «Орган высшей церковной школы, «Богословский вестник», самым положением своим призывается к неуклонному служению, методами и орудиями науки, интересам Святой Церкви»[2]. Как приложение к журналу стали издаваться святоотеческие творения. Именно недостаточное изучение святоотеческого наследия епископ Феодор считал главной причиной упадка духовного образования.

Еще в период своего ректорства в МДС владыка Феодор был членом-учредителем «Кружка ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви», созданного его духовным сыном, известным церковным издателем и публицистом Михаилом Александровичем Новоселовым, в который также входили такие видные православные публицисты, философы и общественные деятели, как Ф.Д. Самарин, В.А. Кожевников, П.Б. и СП. Мансуровы, князья Е.Н. и Г.Н. Трубецкие, протоиерей Иосиф Фудель, священник Павел Флоренский, С.Н. Булгаков, В.Ф. Эрн, Л.А. Тихомиров и другие – то есть, можно сказать, православная интеллектуальная элита того времени. «Кружок» духовно окормлялся старцами Зосимовой пустыни схиигуменом Германом и иеросхимонахом Алексием. Цель, которую перед собой ставил «Кружок», – совершить поворот русской богословско-философской мысли на «забытый путь опытного Богопознания», путь святых отцов. О «Религиозно-философской библиотеке», издававшейся Новоселовым, главной задачей которой было также привлечь внимание к великому святоотеческому наследию, владыка Феодор отзывался, как о «струе чистой ключевой воды, пущенной в мутную воду современной ученой богословско-философской мысли»[3].

За время своего ректорства в Духовной Академии епископ Феодор воспитал целую плеяду архиереев, проявивших себя во время богоборческих гонений настоящими воинами Христовыми. Учениками и последователями владыки Феодора были будущие архиепископы (сщмч.) Иларион (Троицкий) и Варфоломей (Ремов), епископы (сщмч.) Григорий (Лебедев), (свт.) Афанасий (Сахаров), (сщмч.) Игнатий (Садковский), Варнава (Беляев), Валериан (Рудич) и многие, многие другие.

Позиция епископа Феодора вызывала яростное сопротивление у «прогрессивно настроенной» части академических преподавателей, некоторым из них пришлось уйти из Академии. Владыка Феодор заменял их преподавателями из монашествующих или в священном сане, близкими ему по духу, разделявшими его взгляды на то, каким должно быть духовное образование. После февральской революции либеральная профессура, разумеется, наконец добилась его увольнения с поста ректора.

Всероссийский съезд ученого монашества, проходивший в Московской Духовной Академии 7–14 июля 1917 года, избрал епископа Феодора своим представителем на Предсоборный Совет. Вскоре владыка Феодор был избран также делегатом на Поместный Собор Русской Православной Церкви.

1 мая 1917 г. епископ Феодор был назначен настоятелем Даниловского монастыря г. Москвы. Вместе с ним в Данилов пришли многие его бывшие студенты. Одной из главных задач владыка Феодор считал привлечение в монастырь ученой братии и создание иноческого братства монахов-подвижников, подлинных защитников Православия. Была создана и некоторое время существовала Высшая Богословская школа, ставившая себе целью «разработку богословия на строго церковном святоотеческом принципе и подготовку пастырей»[4].

О позиции владыки Феодора во внутрицерковной политике и его отношении к советской власти в то время можно судить по воспоминаниям архиепископа Леонтия Черниговского, в то время послушника, бывавшего в Даниловом монастыре, хорошо знавшего епископа Феодора и его окружение:

«В 1922 г. по послушанию я должен был ехать в Черемисский край к ссыльному духовенству для передачи собранной для них помощи. Проездом через Москву я остановился в Даниловом монастыре. Управлял им в то время архиепископ Феодор Волоколамский. Весь православный епископат и народ почитали его за принципиальность, бескомпромиссное и прямолинейное отношение к советской власти. Он считал, что до тех пор, пока Православная Церковь не получит право на действительно свободное существование, не может быть никаких разговоров с большевиками. Власть только обманывает, ничего из обещанного не исполняет, а наоборот, обращает всё во зло Церкви. Поэтому лучше бы было Святейшему Патриарху Тихону сидеть в тюрьме и там умереть, чем вести разговоры с большевиками, потому что уступки могут привести Православную Церковь, в конце концов, к постепенной ее ликвидации и смутят всех как в России, так и, особенно, за границей. Это было время, когда Святейший Патриарх был выпущен на свободу.