Бал Тилак - Арктическая родина в Ведах Страница 20

Что бы мы ни думали об этих взглядах, мы можем ясно увидеть в этих попытках Бадараяны непреложное знание о наличии такой традиции, которая, хотя и не может строго запретить умирать во время ночи богов, но, во всяком случае, явно осуждает такое событие, исходя из религиозных устоев. Эту традицию можно легко и разумно объяснить, если, как уже указывалось, питрияна изначально означала долгий мрак, непрерывную ночь: ведь погребальные церемонии следовало в таких случаях отложить до момента рассвета в конце питрияны, то есть до начала дэваяны. Даже теперь считается неблагоприятным факт наступления смерти в ночное время, и погребение может начаться лишь с наступлением рассвета.

Писания парсов еще более выразительны. В «Вендидаде» (фаргард V, 10; VIII, 4) ставится вопрос: что должны делать приверженцы Мазды, если в доме случится смерть, когда прошло лето и пришла зима? Ахура Мазда отвечает так: «В таких случаях в каждом доме следует выкопать яму, и пусть тело лежит в ней и две ночи, и три ночи, и месяц, до тех пор, пока не начнут летать птицы, расти травы, течь потоки и ветер не начнет подсушивать влажную землю». Считаясь с тем фактом, что почитатели Мазды должны вынести мертвое тело на солнце до того, как отдадут его на съедение птицам, можно думать, что единственной причиной предписания держать его в доме в течение месяца является, вероятно, то, что речь идет о месяце мрака. Описание начала полетов птиц и истечения потоков напоминает одно из описаний рассвета в Ригведе, и не исключено, что все эти слова относятся к тому же феномену, что и в Ригведе. Они указывают на полный мрак периода зимы, когда тело следует держать в доме, чтобы явить его солнцу при первых же проблесках зари, последовавших после долгой ночи.

Более удобным для нас будет обсуждение всех таких пассажей после того, как мы рассмотрим все ведические свидетельства об арктической родине. Я привел их тут лишь для того, чтобы указать на полное совпадение и близость между текстами индусов и парсов, касающимися проблемы дня и ночи богов и являющими свои полярные характеристики, безошибочно указывающие на существование древней родины в пределах Полярного круга.

Такие же традиции обнаруживаются не только в литературе индусов и парсов, но и у других ветвей арийской расы. Например, д-р Уоррен приводит греческие традиции, подобные вышеприведенным здесь. Так, говоря о вращении неба, Анаксимен уподобляет его «вращению шапки на голове человека». Цитата из другого греческого писателя показывает, что «сначала Полярная звезда всегда появлялась в зените». По утверждению Антона Кирхенбауэра, в «Илиаде» и «Одиссее» два рода дней постоянно соотносятся с одним, который длится год, особенно при описании жизни и подвигов богов в течение других 24 часов.

Ночь богов находит параллель в скандинавской мифологии, когда упоминаются «сумерки богов», означающие то время Одина и асов, или богов, Когда кончается их власть, но не навсегда, а до времени своего возрождения, которое описывается так: «От мертвого солнца произошла дочь, прекраснее своего родителя. И человечество снова стало возрождаться к жизни и бракосочетаниям». Если эти традиции и утверждения правильны, они показывают, что идея полугодовой ночи и дня богов принадлежит не только индоиранцам, но и индогерманцам и что она, значит, родилась на исходной родине арьев.

Как будет показано ниже, сравнительная мифология полностью поддерживает мысль об исходной арктической родине всех арийских рас, а поэтому нет ничего удивительного в том, что традиция, говорящая о дне и ночи, длящихся по шесть месяцев, обнаруживается не только в ведической или иранской, но и в греческой и норвежской литературе. Представляется, что эта идея традиционно унаследована всеми ветвями арийской расы, и, поскольку она явно носит полярный характер, ее одной достаточно для утверждения существования арктической родины. К счастью для нас, наша конструкция опирается не на единственную колонну, поскольку в ведической литературе есть явные свидетельства, поддерживающие арктическую теорию, соответствуя всем тестам полярности и циркумполярности, приведенным в предыдущей главе. Долгий кружащийся по небу рассвет является другой типичной характеристикой Северного полюса, и в следующей главе мы увидим, что сообщения Ригведы о рассвете могут быть поняты, только будучи соотнесены с полярным рассветом.

Глава V Ведические зори

Наиболее красивы в Ригведе гимны о рассвете. – Божество, описываемое четко, без неясности в персонификации. – Первые намеки на длительность рассветов. – Обязательность прочтения тысячи строк и даже целой Ригведы во время наступления рассвета. – Тройное и пятикратное подразделение рассвета. Оба эти указания говорят о его длительности. Таков же вывод из двух имен – Ушас и Вьюшти. Сюда же относятся и дискуссии, связанные с непониманием этих пассажей Ригведы. – Долгий промежуток в ряд дней между первым появлением света и восходом солнца. Это ясно отражено в Ригведе (VII, 76, 3). – Объяснения комментатора Саяны неестественны и неудовлетворительны. – Наличие многих рассветов перед восходом. – Почему зори упоминаются в Ригведе во множественном числе. Множественное число в обращении не показатель почета и не означает зорь последовательных дней. Говорит о непрерывности процесса рассвета. – Этот взгляд подтверждается в «Тайттирийя Самхите» (IV, 3, И). – Зори как тридцать сестер. Прямые подтверждения их неразделенности и длительности есть в «Тайттирийя Брахмане». – Проверка объяснений Саяны по поводу тридцати зорь. – Тридцать зорь описываются как тридцать шагов одного рассвета. – Прямое упоминание в Ригведе о вращательном движении зорь, подобном колесу. Их прохождение изо дня в день по тому же месту. Все это говорит как бы о группе зорь, объединенных в количестве тридцати. – Сумма результатов. – Утверждение полярного характера зорь в Ведах. – Возможные колебания в описаниях рассветов в Ведах. – Объяснение легенды об Индре, сотрясавшем их колесницу. Точные строки гимнов говорят о том, что зори, описываемые таким образом, относятся к древним временам. – Ведические зори носят полярный характер.

Мы видели, что Ригведа не содержит прямых указаний на день и ночь, длящихся по шесть месяцев, но этот недостаток более чем достаточно восполняется параллельными пассажами иранских писаний. Но подобного недостатка нет в том, что касается зари, долгой зари с ее сверкающим великолепием кругов в небе, то есть явлений, типичных для Северного полюса. Богиня зари Ушас, очень заметное в Ведах и любимое божество, восславляется в Ригведе в 20 гимнах и упоминается в ней более 300 раз, иногда о ней говорится в единственном числе, а иногда и во множественном. Эти гимны, как говорит Д. Муир, выделяются своей красотой – если не сказать, что они наиболее прекрасны среди всех гимнов. По мнению Макдонелла, эта богиня является самым изысканным созданием ведических поэтов, и ни в одном другом произведении литературы, исполненной религиозных описаний, нет более очаровательного создания.

Богиня зари Ушас описывается в гимнах Ригведы с наибольшей выразительностью, и для нас еще более важно то, что природная суть этого божества не затемняется ее личностными описаниями в гимнах. На примере этого образа нам предоставляется хорошая возможность доказать весомую суть нашей теории, выявив по возможности то, что наиболее древние описания зари явно носят характер, указывающий на Арктику. Нет никакой вероятности в предположениях, что ведические поэты могли так восторженно описывать и быстро пролетающую зарю умеренной или тропической зоны или высказать столько беспокойства по поводу возможности прихода зари просто потому, что причиной такого беспокойства могло быть отсутствие у них электричества или свечей, чтобы скоротать как-нибудь ночь, длящуюся менее 24 часов. Но гимны, посвященные заре, еще не исследовались с этой точки зрения.

Иногда кажется, что все переводчики Ригведы, как западные, так и восточные, молча согласились с тем, что Ушас не что иное, как знакомая всем заря тропической или умеренной зон. То, что так могли думать Яска и Саяна, естественно, но западные ученые, вероятно, восприняли этот взгляд под влиянием теории, говорящей, что родиной арийской расы было плато Центральной Азии. Не будь эти ученые столь подвержены влиянию данного утверждения, они могли бы точнее высветить эти сюжеты, не игнорируя многие указания в гимнах о заре, те, которые должны были вызвать интерес и желание рассмотреть вопросы астрономического и природного характера ведической зари. Но эти вопросы ими или игнорировались, или крайне небрежно объяснялись и отодвигались в сторону.

Здесь мы будем уделять внимание главным образом именно этим пассажам в тексте и увидим, что они, будучи разъяснены как описания природных явлений, безошибочно указывают на полярную природу ведической зари.