Сборник статей - Небесные Посредники. Иудейские Истоки Ранней Христологии Страница 21

Ньюсом отмечает, что, в таком случае, это было бы единственное место в тексте, где ангел назван по имени (а также использование слова כוהן в единственном числе выглядит само по себе необычным). Исследовательница восстановила имя «Мелхиседек» на основании возможной параллели с фразой בעדת אל в 11QMelch II 10, где Мелхиседек идентифицируется как первый из אלוהים из Пс. 82 (81):1.[183]

Джеймс Давила также отметил, что данный фрагмент рукописи 4Q401, по-видимому, представляет собой часть пятой песни, «в которой обнаруживается описание эсхатологической «небесной битвы»»,[184] и в таком случае Мелхиседек упоминается здесь в контексте, похожем на содержание рукописи 11QMelchizedek, которую мы будем подробно обсуждать далее, хотя следует заметить, что никаких воинственных определений, относящихся к Мелхиседеку, в самой рукописи 4Q401 не обнаруживается.[185]

Буквы למלכ (буква כ не очень отчетлива) можно различить в рукописи 11Q17 3 II 7. По мнению Давилы и издателей Discoveries of the Judaean Desert ([Археологических] открытий в Иудейской пустыне; DJD) XXIII, в ней содержится отрывок из песни 8, которую можно реконструировать на основании рукописей 4Q403 1 II 21 и 4Q405 8–9 5–6.[186] В своем реконструированном виде фраза ראשי נשיאי כהונות פ]לא למלכ[י צדק, «главы князей удивительных священств Мелхиседека» (DJD), засвидетельствована в гимне, содержащем обращение к священникам, совершавшим служение в небесном храме, а также их восхваления. Удивительным отличительным признаком этого фрагмента представляется тот факт, что Мелхиседек, как предполагается, возглавляет небесное священство, что напоминает о выражении «по чину Мелхиседека» из Пс. 110:4. Тем не менее, как издатели DJD, так и Давила допускают возможность другой расшифровки данного фрагмента, а Ньюсом отрицает возможность упоминания в нем Мелхиседека.[187]

Таким образом, по крайней мере в одном тексте (а возможно и в нескольких) из Песен субботнего жертвоприношения Мелхиседек, по-видимому, идентифицируется с ангельским священником, совершающим служение во дворе Божьего небесного храма; подобного рода упоминание Мелхиседека помещено в контекст описания событий эсхатологической битвы. В еще одном тексте Мелхиседек, возможно, идентифицируется с главой ангельского священства (что напоминает о Пс. 110).

Во втором тексте, Видении Амрама, Мелхиседек также, по-видимому, представлен небесным существом. Этот арамейский источник второго века до н. э. сохранился во фрагментах шести (возможно, семи) рукописях 4-й пещеры (4Q543–549), самая важная из которых для нашего исследования – рукопись 4Q544 (4QVisions of Amramb ar).[188] Это произведение представляет собой завещание, и в нем говорится о видении главного героя, внука Левия, по имени которого оно и получило свое название.[189] Амрам видит во сне, как два стража, один злой, а другой добрый, сражаются над ним, а он старается разузнать их природу и силу. Несмотря на то, что ни одной буквы имени Мелхиседека не сохранилось, Йозеф Милик высказал предположение о том, что этот персонаж упоминался в тексте рукописи 4Q544 3 IV 2–3 на основании параллельного места в рукописи 4Q544 2 III 13.[190]

4Q544 2 III 13

[И вот его три имени: Велиал, Князь Тьмы] и Мелхиреша

4Q544 3 IV 2-3

[Мои] три имени – это [Михаил, Князь Света и Мелхиседек][191]

Разумеется, расшифровка обоих списков имен основана на очень приблизительной реконструкции, однако исследователи предполагают упоминание именно этих имен на основании концептуальных параллелей между рукописями 1QM и 11QMelchizedek.[192] Единственное отчетливо различимое имя – это מלכי רשע, Мелхиреша («мой царь – нечестие»), однако очевидно, что упоминалось именно три имени. Предположив, что данная реконструкция верна, можно утверждать, что Мелхиседек идентифицируется как с ангелом Михаилом, так и с «Князем Света». Михаил упоминается в другом месте Кумранских свитков в качестве противника Велиала, и к нему может относиться титул «Князь Света» в 1QM XIII 10–11,[193] следовательно, Мелхиседек в таком случае выполнял бы роль ангельского противника Велиала в эсхатологической битве за Божьих людей.

Подобная роль, по-видимому, отводится Мелхиседеку и в рукописи 11QMelchizedek (11Q13), открытой в 1956 году и впервые опубликованной Адамом ван дер Вуде в 1965 г.[194] До нас дошли фрагменты по крайней мере трех колонок (возможно, из заключительного раздела рукописи), и из них только от второй сохранилась довольно существенная часть. Не сохранилось ни одной целой строки из 25-ти строк этой колонки, однако в том, что осталось, содержится достаточно материала для обоснованной реконструкции. Рукопись, скорее всего, датируется первым веком до н. э.[195] (Из-за величины и фрагментарного характера сохранности текста он не приводится здесь; наше исследование основано на тексте, изданном в DJD.)

Мелхиседек появляется в эсхатологическом контексте, пронизанном священническими и пророческими мотивами, связанными с темой страшного суда. В рассматриваемом источнике используются многочисленные цитаты из Писания, и зачастую они переработаны таким образом, чтобы можно было идентифицировать Мелхиседека как одного их אלוהים, служащего при дворе. Разумеется, подобного рода идентификация вызвала множество спекуляций об авторском восприятии личности и природы Мелхиседека, однако первоначальное предположение, высказанное ван дер Вуде и де Йонгом о том, что Мелхиседек представлен небесным, ангельским אלוהים, остается наиболее убедительным.[196]

Тема начала и конца второй колонки – спасение. Автор подразделяет время на десять юбилейных периодов, завершающихся эсхатологическим Днем Искупления (строка 7).[197] В строках 2–9 представлен Мелхиседек, спасающий «пленных» (строка 4), которые, вероятно, идентичны с персонажами, далее названными «наследием Мелхиседека» (строка 5). Мелхиседек исполняет Божье повеление (строки 3–4) и возвещает освобождение в первую неделю десятого юбилея «чтобы отпустить [им и искупить] грехи их» (строка 6), и эта фраза наполнена культовыми ассоциациями. Не совсем понятно, совершается ли освобождение действительно в то время или эти слова служат указанием на эсхатологический День Искупления в конце десятого юбилея, «чтобы искупить в нем сынов [света и] люде[й ж]ребия [Мелхи]седека» (строка 8).[198] Этот День Искупления, по-видимому, идентичен с «временем года благоволения Мелхисе[дека]» (строка 9), а сам Мелхиседек, как предполагается, выступает в роли первосвященника, совершающего эсхатологическое жертвоприношение.[199] В строке 9 также говорится о «вла[с]ти правосудия», и доступная нам часть строки 8 содержит слова, из которых можно заключить, что праведные будут вознаграждены на этом суде («по делам их»).

Тема суда продолжена в строках 10–11 благодаря цитированию Псалмов 82:1, 7:8–9 и 82:2, посредством чего подчеркивается мотив Божьего правосудия по отношению к нечестивцам. В строках 10–12 Мелхиседек, один из ангельских אלוהים, совершающий служение во дворе небесного храма бога אל, вершит правосудие (ср. строку 14, «и ему помогают все [справедливые] ангелы») от лица бога אל в отношении Велиала и тех, кто принадлежит к его жребию.[200] Тема освобождения вновь находит свое отражение в строках 15–25, где говорится о том, что благовестник (Иса. 52:7) возвещает мир и спасение и говорит о царстве אלוהים на Сионе. Благовестник идентифицируется с Помазанником Духа (из Дан. 9:25); возможно, личность этого благовестника пояснялась далее в отсутствующих строках 21–22; возможно также, что благовестник соотносился с персонажем, трубящим в рог, о котором говорится в строке 25 (предположительно, чтобы возвестить День Искупления, как в Книге Левит 25:9), однако вновь приходится сожалеть о том, что последующий текст не сохранился. Некоторые исследователи склонны к идентификации Мелхиседека с благовестником, однако подобного рода идентификация маловероятна, так как Мелхиседек – один из упомянутых в строках 24–25, которого и возвещает благовестник.[201]

Из нашего обзора становится понятным, что в трех текстах Кумрана Мелхиседек представлен совершенно по-другому по сравнению с обсуждавшимися ранее источниками, где фигура Мелхиседека интерпретируется главным образом на основании текста Быт. 14; следовательно, возникает необходимость рассмотрения возможного продолжения развития подобного рода подхода к интерпретации этого персонажа. Как было отмечено ранее, и древние, и современные читатели воспринимали Пс. 110:4, как правило, в качестве обращения к некоему лицу, получающему вечное священство наподобие того, каким обладал Мелхиседек, однако Флуссер высказал предположение, что, согласно некоторым древним толкователям, в этом псалме содержится обращение к самому Мелхиседеку.[202] В случае, если автор рукописи 11QMelchizedek воспринимает содержание Пс. 110:4 как дарование Мелхиседеку вечного священства, тогда Мелхиседек становится персонажем, сидящим по правую руку от Бога (Пс. 110:1), владычествующим над своими врагами (Пс. 110:1–2) и вершащим правосудие (Пс. 110:5–6). Строки Пс. 110:5–6, соответственно, способствовали восприятию Пс. 82 так тоже относящегося к фигуре Мелхиседека,[203] который, по-видимому, представлялся одним из אלוהים (см. также далее), о которых говорится в Пс. 82, приведенном в виде цитаты из рукописи 11Q13 II 10, и ее автор связывает данную тему страшного суда с периодами Юбилеев, субботним летосчислением и Днем Искупления. Подобного рода смешение тем восходит своими истоками к тексту Писания: согласно Книге Левит 25:8–10, отсчет Юбилеев (с соответствующим этому периоду возвращением земли и свободы) начинается с Дня Искупления, а в Быт. 14 Аврам, по существу, совершил обряд Юбилея, отпустив пленников и вернув собственность в контексте рассказа о его встрече с Мелхиседеком.