Святитель Димитрий Ростовский - Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том XII. Декабрь Страница 22

Иерусалимские сделает он как бы отроковицами, играющими на тимпанах, чтобы они пели Господу, возвещая смерть и воскресение Христа; он напишет догматы православной веры и обличит еретические лжеучения: «Излилось из сердца моего слово благое; я говорю: песнь моя о Царе»[194].

Наутро старец, позвав Иоанна, сказал ему:

– О, чадо послушания Христова! Открой уста твои, чтобы привлечь дух, и то, что воспринял сердцем, скажи устами; пусть они говорят о премудрости, которой ты научился размышлением о Боге. Открой уста твои не для повествований, а для слов истины, и не для гаданий, а для догматов. Говори к сердцу Иерусалимскому, созерцающему Бога, к умиротворенной Церкви; говори не пустые слова, на воздух бросаемые, но те, которые Дух Святой начертал на твоем сердце. Взойди на высокий Синай Боговидения и откровения Божественных Тайн и за великое твое смирение, путем которого ты сошел до последней глубины, взойди теперь на гору церковную и проповедуй, благовествуя Иерусалиму. Крепко возноси голос твой, ибо много славного мне сказала о тебе Богоматерь. Меня же, молю, прости за то, что я тебе был препятствием по своей грубости и неведению.

С того времени блаженный Иоанн начал писать божественные книги и слагать сладкозвучные песнопения. Он составил октоих, которым, как духовною свирелью, и до сего времени увеселяет Церковь Божию. Первую свою книгу Иоанн начал такими словами: «Твоя повелительна десница боголепно в крепости прославися»[195].

По поводу же чудесного исцеления своей десницы, он, в восторге радости, так воззвал к Богородице: «От тебя радуется, Благодатная, всякая тварь»[196].

Плат, коим была обвита отсеченная его рука, Иоанн, в воспоминание дивного чуда Пречистой Богородицы, носил на своей голове. Написал он и жития некоторых святых, составил праздничные слова и разные умилительные молитвы, изложил догматы веры и многие таинства богословия; писал он и против еретиков, в особенности против иконоборцев; составил и другие душеполезные сочинения, коими и до сего времени верные питаются, как духовною пищею, и из которых пьют, как из сладкого ручья[197].

К таким трудам преподобного Иоанна поощрял блаженный Косма, который рос с ним и учился у одного учителя. Он побуждал его к писанию Божественных книг и составлению церковных песней и сам помогал ему Впоследствии Косма был поставлен Иерусалимским патриархом во епископа Маюмского. После сего тот же патриарх, призвав преподобного Иоанна, посвятил его во пресвитера. Но Иоанн не хотел долго оставаться в мире. Уклоняясь от мирской славы, возвратился он в обитель преподобного Саввы и, уединившись в своей келии, как птица в гнезде, прилежно занимался писанием Божественных книг и делом своего спасения. Собрав все написанные им прежде книги, Иоанн опять прочитал их и тщательно исправил в них то, что считал нужным исправить, особенно в словах и речах, чтобы в них ничего не оставалось неясным. В таких трудах, полезных для себя и важных для Церкви Христовой, и в подвигах иноческих Иоанн провел много времени и достиг совершенного иночества и святости. Угодив Богу, он отошел ко Христу и Пречистой Его Матери[198], и ныне, поклоняясь Им не в иконах, но созерцая Лица Их в небесной славе, молится о нас, чтобы и мы сподобились того же Божественного созерцания, святыми его молитвами и благодатью Христа, Ему же с Препетою и Преблагословенною Его Матерью да будет честь, слава и поклонение вовеки. Аминь.

Тропарь, глас 8:

Православия наставниче, благочестия учителю и чистоты, вселенныя светильниче, монашествующих богодухновенное удобрение, Иоанне премудре, ученьми твоими вся просветил еси, цевнице духовная. Моли Христа Бога, спастися душам нашим.

Кондак, глас 4:

Песнописца и честнаго богоглагольника, церкве наказателя и учителя, и врагов сопротивоборца Иоанна воспоим: оружие бо взем, Крест Господень, всю отрази ересей прелесть, и яко теплый предстатель к Богу, всем подает прегрешений прощение.

Память преподобного Иоанна Поливотского

Святой Иоанн с юных лет воздерживался от усладительной для вкуса пищи и уклонялся от мирских удовольствий, украшая свою жизнь более всего постом, целомудрием и милосердием; потому и удостоился он поставлення во епископа Поливотского[199], пройдя, впрочем, прежде того в законном порядке все церковные степени. Когда, таким образом, ему поручено было высшее управление и попечение о людях, он усилил и свои подвиги, к прежним трудам присоединяя новые труды. В то время император Лев Исаврянин[200], недостойно занявший царский престол, начал хулить святые иконы: преподобный отец сильно обличал такое нечестие царя и своим исповеданием веры сохранил паству от еретического заблуждения – иконоборства. В его же время однажды агаряне осадили город Аморию[201], но были с помощью Божией отражены; все христиане, попавшие в плен к неприятелю, тогда получили свободу попечениями этого святого мужа. Тело его и доселе сохраняется нетленно; в день Пятидесятницы всякий раз вынимается оно из раки и, по облачении в архиерейские одежды, сначала переносится к святому престолу и поставляется прямо, а потом возводится на горнее место и там оно пребывает, поддерживаемое двумя иереями все время, пока совершается Божественная служба. О чудесах же, совершаемых преподобным отцом, об исцелениях им бесноватых и уврачеваниях недужных невозможно, по множеству их, и передать письменно.

Память 5 декабря

Житие и подвиги преподобного отца нашего Саввы Освященного

Преподобный Савва родился в тридцать первый год царствования греческого императора Феодосия Младшего[202], в стране Каппадокийской, в селе, называвшемся Муталаска, которое зависело от Кесарии [203]; оно сначала было неизвестно, но впоследствии рождением в нем Саввы прославилось больше Армафема, в котором вырос Божественный пророк Самуил[204]. Родителями блаженного Саввы были Иоанн и София, люди благородные и благочестивые. Когда ребенку минуло пять лет, они отправились в Александрию[205], ибо Иоанн находился на службе царской и имел высокий воинский сан. По Божию провидению, Савва был оставлен вместе с родительским имением у брата его матери, Ермия. Но так как жена у Ермия была злая и сварливая, то отрок много терпел и, наконец, ушел к брату своего отца Григорию, жившему в другом селе, называвшемся Сканда[206]. Вследствие сего возникла вражда между дядями Саввы. Родители его долго оставались в Александрии, а Ермий с Григорием ссорились между собою, и каждый из них хотел не столько иметь у себя отрока, сколько попользоваться имуществом его отца. Блаженный отрок, еще с юного возраста отличавшийся зрелым разумом, видя раздоры и свары своих дядей, отказался от всего имущества и, удалившись в монастырь Флавианов[207], отстоявший от Муталаски на три с половиной версты, принял на себя ангельский образ восьми лет от роду; живя там, он вскоре изучил Псалтирь и прочие книги Священного Писания, преуспевал в добрых делах и во всем следовал иноческому уставу. Немного времени спустя дяди блаженного Саввы помирились между собой, пришли к нему в монастырь и начали соблазнять его, советуя уйти из-за стен святой обители и, взяв себе жену, жить в отцовском имении. Но он, желая оставаться в доме Божием, а не жить в селениях грешников [208], и любя монастырскую жизнь более мирской, не послушался своих дядей и отверг их соблазнительное предложение:

– Как от змей, – говорил он, – убегаю я от тех, которые советуют мне сойти с пути Божия, ибо худые сообщества развращают добрые нравы[209], и боюсь навлечь на себя проклятие, которым Пророк проклинает уклоняющихся в разврат «проклятых, уклоняющихся от заповедей Твоих»[210]. С такими словами он отослал от себя дядей своих ни с чем, а сам стал подвизаться еще с большим усердием, умерщвляя свое тело трудами и воздержанием и порабощая его духу.

Преподобный Савва Освященный. Икона (фрагмент). Псков. Середина XVI в.

Когда был побежден сей змий, который имением и женитьбою соблазнял его уйти из обители, как из райского селения, – другой искуситель стал искушать святого: бес чревообъедения. Однажды, работая в монастырском саду, Савва увидел прекрасное яблоко, висящее на дереве; не утерпел он, сорвал яблоко и хотел съесть его раньше положенного времени и обычного благословения. Но, вспомнив, что сим плодом змий в раю ввел в грех первого человека[211], Савва удержался, не стал есть его и осуждал сам себя, говоря:

– Красив был для взора и приятен для вкуса и тот плод, который умертвил Адама.

И, бросив яблоко на землю, он растоптал его ногами, попирая с ним вместе и помысл свой и, более того, сокрушая главу бесу чревообъедения, – и дал себе обет не есть яблок всю жизнь. С тех пор он всякое плотское вожделение побеждал воздержанием, мало ел, мало спал, постоянно пребывал в трудах, и руки его простирались только на молитву или на работу.