Доц.архимандрит Тихон Агриков - Пастырское богословие, т.3 Страница 24

Вот только что закончено таинство венчания. Молодая чета взволнована. Что — то огромное совершилось в ее жизни. Но что? Кто кроме пастыря откроет ей и ее переживания и смысл совершенного таинства и его значение для всей последующей жизни бракосочетающихся?

Вот около крещальной купели собрались восприемники младенца в ожидании таинства Крещения. Для них все неясно, загадочно: и в чем будет состоять таинство, и каков его смысл, и в чем должна состоять их собственная роль при крещении и прочее. Подойдя к купели для совершения таинства и обменявшись двумя — тремя словами с восприемниками, пастырь сразу определит, на что особенно следует ему обратить внимание в своем кратком поучении.

А вот окончилось торжественное Богослужение в великий праздник. Пастырь вышел к народу с Крестом. Лица у всех радостные, настроение празднично — приподнятое. Каждому хочется поделиться общей радостью. Кому это сделать от всех и за всех, как не тому, на кого устремлены все взоры, для кого открыты все сердца.

В кратких выразительных словах пастырь поздравляет чад своих с праздником, вскрывая его смысл и тем помогая довершить в сознании каждого верующего радость праздника.

Проповедническое слово — постоянный спутник пастырского служения, его необходимая святая обязанность. Всегда «молчащий» пастырь — не полноценный душепопечитель, если к тому же он еще и не усердный, не благоговейный молитвенник.

По словам митрополита Николая, человек, наставленный в истинах веры, подобен мужу, стоящему на высокой скале. У подножия этой скалы бьются с ревом волны, но повредить человеку они не могут[94]. Спрашивается, кто должен наставить человека этим истинам веры? Никто иной, как пастырь.

б) Душепопечение при Богослужении

Душепопечительность при Богослужении, таинствах и требах свое наиболее полное выражение находит в пламенной молитве пастыря.

Люди несут в храм грехи, страдания и скорби своего сердца, кровоточащие раны своей совести, сознание заблуждения своего ума, расслабление своей греховной воли, — и все это выражают во вздохах и воплях о помощи.

Вся духовная атмосфера храма наполняется этой всеобщей жаждой очищения, исцеления, примирения с Богом и людьми. Выход для себя эта жажда находит, прежде всего, в молитве. Каждый из присутствующих в храме в глубине своего сердца и раскрытой совести ведет беседу с Богом, исповедуясь пред Ним в своих грехах, прося помощи в скорбях и ограждения от соблазнов и искушений житейских. Если каждый из молящихся в храме молится преимущественно за себя и за своих близких, то пастырь призван молиться за всех. Только при этом условии возможна духовная связь его со всеми молящимися и объединение всего храма в единой, общей и дружной молитве.

Спрашивается, какой силой пастырь может молиться «за всех и за вся»? Конечно, силой «укрепляющего» его Иисуса Христа (Фил. 4,13). Пред Ним, как Агнцем, заготовляемым для святой Евхаристии, предстоит он на проскомидии у жертвенника, поминая всех живых и умерших. Пред Ним, как Агнцем, «Приносимым и Приносящим» предстоит он у престола за литургией верных и молится о грехах людских и неведениях, о преуспеянии в духовной жизни, о вере и богоугодном делании.

Молитва пастыря о предстоящих и молящихся особенно усиливается при пресуществлении Святых Даров, когда слова: «Приимите, ядите…» и «пийте от нея вси…» он произносит в сознании прямого отношения к душепопечению молящихся в храме и особенно к готовящимся к святому причащению.

«Эта Кровь, — пишет св. Иоанн Златоуст, — придает нам вид цветущий и царский, раждает красоту неизобразимую, не дает увядать благородству души… Демоны бегут оттуда, где видят Владычнюю Кровь… Она делает наш ум светлее огня, она делает нашу душу чище золота»[95].

«Если я достойно причащаюсь, — говорит о. Иоанн Сергиев, — я невидимо обновляюсь, оживаю… Я познаю опытом благое иго и легкое бремя моего Господа»[96].

Вслед за пресуществлением Святых Даров предстоятель молится за живых и умерших. По окончании причащения — за сподобившихся принять Святые Тайны. В заамвонной молитве он возносит Богу «славу, благодарение и поклонение» за всякое «свыше исходящее» благо для всех верующих. Молитвенная душепопечительность имеет особое выражение при совершении таинств и треб и особенно в таинстве исповеди.

в) Душепопечительность пастыря при исповеди. Исповедь — вопрос доверия

Для того, чтобы искренне покаяться, раскрыть все тайны своего сердца, надо доверять духовнику. Вопрос доверия на исповеди стоит весьма остро. Иной верующий годами не может причаститься Святых Христовых Таин, не питая должного доверия к священникам. Отсюда становится понятным то вековое тяготение, которое у верующих проявляется особенно к святым обителям, старцам. Какая ответственность священника за доверие к нему души! «Пусть бритва отрежет твой язык, чем ты откроешь кому — либо тайны исповеди» (Епископ Феофан).

Причины потери народного доверия: многословие священника, его двуличность, безнравственность, лживость, отсутствие страха Божия, неверие его души, беспечная жизнь.

Приобретается доверие верностью пастыря к Богу, любовью к народу, молитвенностью, мирностью его духа, самоотвержением.

И какая величина — пастырь, которому доверяет, верит народ! Как он нужен людям, особенно в скорбях, болезнях. Сколько облегченных воздыханий и слез радости, умирения прольются у его отеческих ног!

К нашей великой радости народ доверяет нам православным (особенно образованным, хотя и молодым) священникам. Наша задача — полностью оправдать это народное доверие. Быть всем нужным и целиком полезным пастырем.

Касаясь таинства покаяния, как особенно важного мероприятия в области душепопечения, мы спешим заметить, что подробное раскрытие этого вопроса вызвано далеко не утешительными мотивами.

Приходится с грустью констатировать факт, что в некоторых восточных православных церквах таинство покаяния, если, по крайней мере, не совсем оставлено, то находится в крайнем пренебрежении и забвении. В непременный долг верующим оно не вменяется. Не только множество мирян, считающих себя добрыми христианами, но и немало пастырей почти никогда не приступают к этому таинству[97].

Наша духовная школа по существу имеет всеправославное значение. Здесь учатся и духовно формируются студенты многих братских православных церквей. Считаем, что для них — то особенно будет полезно широкое освещение таинства исповеди. Да и для наших отечественных студентов анализ этого таинства не может не вызвать особого живого интереса.

3. Таинство Покаяния как особо действенное средство душепопечения

Таинство покаяния установлено Самим Господом Иисусом Христом.

«Пришел Иисус, — пишет св. Евангелист Иоанн, — дунул и сказал им: приимите Духа Святаго, кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20,19,22–23).

Из этих слов видно, что таинство покаяния с самого начала должно стать особенным священнодействием, через которое прощаются или не прощаются грехи человека. Апостолы должны были знать как самые грехи, так и внутреннее расположение грешников — и то, и другое возможно при добровольном, искреннем исповедании кающимся своих грехов; с другой стороны, и прощение и запрещение апостольское также должно было быть внешне выражено в той или иной форме

«Великое врачевство против зла — исповедание греха и удаление от него»[98].

Католические ученые считают, что с древнейшего времени наряду с публичной исповедью, совершаемой пред церковным собранием, существовала исповедь полуоткрытая пред епископом и пресвитериумом и тайная пред одним или несколькими священниками.

Протестантские же ученые доказывают совершенно обратное. Они говорят, что в течение первых трех веков тайной исповеди вообще не было и что во все продолжение периода Вселенских Соборов она не была прочно установлена и всеобязательным церковным институтом. Наши православные исследователи утверждают, что тайная исповедь существовала в Церкви с самого начала апостольского века.

Словом, доскональное уяснение этого вопроса входит в задачу канонистов и литургистов, мы же в настоящем отделе намерены показать только одно — каким именно могущественным средством может быть у пастыря таинство покаяния в деле воспитания им душ верующих, и затем, как лучше пастырю при различных условиях поставить исполнение пасомыми своего покаянного долга. Для этого нам нет нужды в далеком историческом прошлом искать каких — либо примеров или указаний, ибо выработавшаяся и установившаяся покаянная практика православных церквей дает исчерпывающий материал для верного решения поставленного вопроса.