Петр Котельников - Мы славим. История православия на Руси Страница 3

Праздник 1 августа в Византии назывался «Происхождение честного и животворящего креста» В этот день проводились водосвятия в палатах императора и в константинопольском храме Святой Софии. Проводился крестный ход в честь Спаса и Богоматери. Одновременно праздновали память семи мученикам Маккавеям и их матери Соломонии. Во многом, стремясь подражать Византии, суздальский князь Андрей Боголюбский, перенес в Суздаль «Покров», что означало божественную защиту, милосердие, милость Божью.

Каждый год 1 августа князь устраивал освящение воды у построенного им белокаменного кивория на замковом дворе в Боголюбово.– водосвяточной чаши с крестом на дне. От храма Покрова на Нерли к озеру вела белокаменная лестница с резными изображениями львов, а вода в озере считалась у населения всей округи – святой.

Хотя по всей Руси культ Покрова Богоматери тогда еще не сложился, но предпосылки его создания уже были. Именно княжеский храм Андрея Боголюбского лежал у истоков популярного затем на Руси культа и праздника Покрова Богоматери.

За Новгород и всю русскую землю

Деяния Александра Невского и он сам вставлены в величественную раму мировой истории. Вся его деятельность связана с православной религией. Прежде чем выйти на шведов, князь Александр отправляется к храму Софии, молится там, а затем устремляется на врагов «в малой дружине». А вот как описывает летописец встречу Александра в Пскове:

«И сретоша его со кресты игумене и попове в ризах, народ мног пред градом, подовающе хвалу Богови, поющее песнь и славу государю, великому князю Александру Ярославичу».

Папа римский написал Александру князю,Что его святейшеством одолела грусть,Князю даст корону он и мирские связи,Коль под руки папы поведет он Русь.

Ответ князя Невского

Александр ответил: – От созданья мираДо царя Давида и страстей Христа,На Руси не ставили чуждые кумиры.Церковь православная верою чиста.Слову наших пастырей верим мы и внемлем,Через них мы богу мольбы подаем.А от вас учения, папа, не приемлемЖили без короны, дале проживем.

А вот как звучал ответ князя, записанный летописцем:

«Отъ Адама до потопа, от потопа до разделения языкъ, от размъшения языкъ до начала Авраамля, от Авраама до проития Иисраиля сквозе море, от исхода сынов иисраилевъ до умертвия Давида царя, от начала царства Соломона до Августа и до Христова рождества, от рождества Христова до страсти и въскресения же его и на небеса възшествия и до царства Константинова до первого збора и седмаго – си вся добръ съвъдаем, а от вас учения не приемлем».

И вот как летописец записал о смерти Александра Невского: «Дай, господи милостивый, видети ему лице твое в будущий век, иже потрудися за Новгород и за всю Русьскую землю».

Афон молчит

Византия катилась к концу, теснимая с востока турками. Расчет на крестоносцев не оправдался. Они, пограбив, оставили Константинополь. Шел 1261 год. Трон захватили Палеологи. Они стали императорами без империи, в полуразрушенной столице. Чтобы сохранить власть, они обратились за помощью к папе римскому. Тот обещал помощь при условии заключения религиозной унии. А это означало, – подчинение православия Риму, принять католический символ веры. Среди православных греков начался разброд и шатание. Нашлись и сторонники, и противники унии. В оппозицию ушло войско. Полководцы понимали, что надеяться на помощь папы – дело безнадежное. Понимала это и интеллектуальная часть духовенства. Им, несогласным с императорским домом, пришлось покинуть Константинополь и обосноваться в монастырях на горе Афон. Вести религиозную пропаганду им было запрещено. В знак протеста они избрали тактику молчания, обратив на себя внимание окружающего населения, которое стало тянутся к умным монахам. Эту тактику приняли и русские священники, вынужденные признать власть константинопольского патриарха, но понимающие, что следовать ему, это – означало вредить самим себе.

Идти под папу не хотят,Хоть обстоятельства велят.Не жалуют священников в столице.И чтобы выразить протест,К Афону шли из разных мест,Чтоб вере православной сохраниться.

Молчит себе Афон,Хоть колокольный звонОкругу мерно оглашает;Священники молчат,На их устах молчания печать,Лишь колоколом к службе приглашают.

Правительство бессильно против них:Монах приветлив, тих,Работу выполняет, службу,Он пропаганды не ведет.А в монастырь народ идет,Испытывая в вере своей нужду.

Константинополь и Афон…Пока безмолвствует закон…Но патриарх поставлен властью…О том прознали на Руси.О чем «предателя» просить?Скорее, нужно ждать напасти!

На Руси поняли опасность, таящуюся в Константинополе. Они были вынуждены признать духовную власть константинопольского патриарха. Но, поскольку патриарха ставил император, склонный к унии, практически выполнять его указания, означало вредить и себе, и вере. Пример уже был налицо, когда генуэзцы хлынули через пролив Босфор, захватывая земли в Крыму и оказывая католическое влияние вплоть до Великого Устюга. Русичи взяли на вооружение тактику афонских монахов, создавая на русской земле монастыри.

Москвою признан патриарх,Но это только на словах,Ведь следуя ему, утратишь веру.Монастыри создали на Руси,у стен родного дома,Устав киновии Афона,Во всем последовав, примеру.Примечание: киновии – монашеские общежития.

Основателем первой киновии с самым строгим монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский. Говорил Сергий мало, носил в монастырь воду, да стоял монастырские службы. Но, если он говорил, то его слушали все, так четко были аргументированы его речи, только дело говорил. Вокруг обители Сергия складывался ореол святости.

В монастырях больницы, школы,Тут души лечат делом, словом…Скопленье книг – библиотеки…И Сергий Радонежский первымСлужил в монастыре примером,Чтоб пробудить сознанье в человеке.

Влияние игуменов и иноков росло. Люди шли к монахам, в надежде получить, как духовное, так и телесное исцеление. Учились читать книги, монастырские врачи лечили прихожан. Роль церкви в государственных делах стала огромной.

Что значит, русский монастырь?Давал работу и заботу,Уход в иной, духовный мир.Возможны были и просчеты…

Давалось время на постриг,Обдумать все и взвесить.Один – здесь многого достиг!Другие – топчутся на месте…

И было здесь понятие одно —Надейся на себя и собственнуюСилу.Хоть не дадут упасть на дно,Какие бы условия не были.

Монах готов поднять и мечВ защиту родины и Бога,Готов с молитвой в землю лечь,Довольствуясь совсем немногим.

Знак митрополита

В споре за великое княжение Тверь, богатый, красивый город на Волге, проиграл Москве, запрятанному в глухих лесах небольшому городу. Случилось это потому, что облыжно был обвинен Тверью русский митрополит Петр во взяточничестве. Тверь хотела, чтобы престол русского духовного владыки достался тому священнику, кто будет проводить политику удобную Твери. Но народ поддержал своего духовного пастыря. Петр забыл про Тверь и стал часто наезжать в гости в Москву. А решение митрополита многого значило на Руси.

Прекрасна и богата ТверьГлядит на воды Волги…С Москвою спор ведет теперь,Спор грязный, подлый, долгий!

То Тверь ликует, то Москва,Князей казнят в Сарае…Пал князь Тверской – в Тверитоска,Москву хан выбирает…

Тверь проиграла потому,Что пастыря судила…Хотела сделать по уму,Да не хватило силы.

В Москву владыка зачастилПодав мирянам знак.А Тверь владыка не простил,И это – не пустяк!..

Связующая нить

Митрополит Феогност, грек, прибывший из Византии, как и митрополит Петр, усвоил те же великорусские политические тенденции, не стал связывать свою работу на ниве православия и укрепления русской государственности, с пребыванием в богатой Твери, а вместе с великокняжеским боярством осел в Москве, чтобы продолжать объединительную работу, центром сделав Москву. Русь прошла через период распада и духовного обнищания. Каждый удел чувствовал себя могучим и независимым, даже тогда, когда признавали на словах власть великого князя. Особенно это касалось тех уделов, которые находились на окраинах государства. Там и духовенство начинало вести себя не по канонам православия. Например, новгородские попы принимали западных вольнодумцев и часто выступали против канонического византийского православия. А что касается населения удела, то дело доходило до того, что не нравился этот князь или установленный им порядок, оно могло свободно перейти за несколько десятков верст в любое соседнее княжество и там чувствовать себя независимо. Единственной связующей нитью для всех людей русских в XIV веке оставалась православная вера. Всякий, кто исповедовал православие и признавал духовную власть русского митрополита, был своим, русским. И потому только православная церковь противостояла распаду Руси.