Андрей Горбунов - Знакомство с Библией Страница 35

Илия и Елисей принадлежали к поколению последних устных пророков. Вскоре после них появились пророки письменные. Период наивысшего подъема их деятельности продолжался с VIII по VI век до и. э. В отличие от устных пророков, их речения были записаны в отдельные книги, которые впоследствии вошли в Ветхий Завет.

Хотя письменные пророки продолжали традицию устных и опирались на нее, все же их деятельность имела и свои особенности. Она протекала в иной исторический период. Устные пророки, насколько можно судить по источникам, были активны главным образом в политической сфере, которую они, разумеется, воспринимали сквозь призму своей веры. Их участие было нередко решающим при смене династий. Устные пророки призывали народ к борьбе с внешними врагами. Письменные же пророки, хотя и были поборниками тех же идеалов, что и их предшественники, вместе с тем обладали более широким кругозором, который охватывал прежде всего нравственную и религиозную сферы. Кроме того, все они были наделены незаурядным поэтическим дарованием. С литературной точки зрения многие их проповеди принадлежат к лучшим страницам Ветхого Завета.

Считается, что самым ранним по времени письменным пророком был иудейский пастух Амос. О его жизни мало что известно. В книге сказано, что он был пастухом в Фекойе, деревне, расположенной недалеко от Иерусалима. Библеисты думают, что он вышел на проповедь в Самарии где-то около 750 года до н. э. В 7-й главе его книги рассказано о столкновении пророка со священником из самарийского храма, который пытался прогнать Амоса из страны: «Провидец! Пойди и удались в землю Иудину; там ешь хлеб и там пророчествуй» (Амос, 7:12). На что Амос отвечал: «Я – не пророк и сын пророка, я был пастухом и собирал сикоморы. Но Господь взял меня от овец и сказал мне Господь: иди и проповедуй к народу Моему, Израилю» (Амос, 7:14–15).

Само по себе появление иудейского пророка в Самарии говорит о том, что разделение на два царства было главным образом политическим, а народ обеих стран был по-прежнему теснейшим образом связан с единой религиозной традицией. Да и не во власти Амоса было противостоять повелению Бога, призвавшему его на служение. Или, выражаясь словами Амоса: «Лев начал рыкать, – кто не содрогнется? Господь Бог сказал, кто не будет пророчествовать?» (Амос, 3:8).

Соответственно, книга Амоса – это «слова», которые он слышал в видении об Израиле. Она состоит из речений пророка, сказанных в разное время и собранных вместе либо самим Амосом, либо, что более вероятно, его учениками. И хотя слова пророка обращены прежде всего к жителям Самарии, они часто относятся также и к иудеям, поскольку Амоса волновала судьба всего народа, который Бог вывел из Египта.

Середина VIII века до и. э. была временем, казалось бы, вполне благополучным для жителей Самарии, когда опасность со стороны Ассирии виделась совсем маленькой и не страшной. Но Амос уже чувствовал приближение катастрофы.

В начале книги Бог устами Амоса изрекает суд над соседними с Израилем государствами. Пророк утверждает, что Бог является Господином и этих враждебных Израилю народов, которым Он пошлет жестокие кары, низведя небесный огонь и разрушив их дворцы и военные укрепления. Такое пророчество должно было бы ободрить жителей Самарии. Но это вовсе не входило в намерения Амоса. Продолжая проповедь, он неожиданно заявил, что тот же самый небесный огонь, знаменующий гнев Бога, вскоре ниспадет и на жителей Самарии: «Так говорит Господь: за три преступления Израиля и за четыре не пощажу его, потому что продают правого за серебро и бедного – за пару сандалий. Жаждут, чтобы прах земной был на голове бедного и путь кротких извращают; даже отец и сын ходят к одной женщине, чтобы бесславить святое имя Мое» (Амос, 2:6–7).

Основной мотив проповеди Амоса – возвещение грядущего суда над Самарией за ее нечестие. Он грозно обвиняет жителей страны за их жадность, лживость, угнетение бедных. Народ Самарии отступил от закона и должен понести наказание. Пророк возвращает своих слушателей к традиции Моисея: «Вас Я вывел из земли Египетской и водил вас в пустыне сорок лет, чтобы вам наследовать землю Аморрейскую. Из сыновей ваших Я избирал в пророки и из юношей ваших – в назореи… А вы назореев поили вином и пророкам приказывали, говоря: не пророчествуйте» (Амос, 2:10–12).

Эта Моисеева традиция была хорошо знакома слушателям пророка, но они, как объяснил Амос, неверно понимали ее. Да, Бог заключил союз с Израилем на горе Синай, став его Богом и сделав его Своим народом. Но это не значит, что Бог при всех обстоятельствах будет всегда хранить Свой народ. Амос утверждал, что быть богоизбранным народом означает лишь тем большую ответственность перед Богом, а не свободу от такой ответственности.

В то время многие в Самарии и Иудее тоже ждали Божьего Суда, Дня Яхве, отождествляя его с победой над врагами.

В народном сознании грядущий День Яхве ассоциировался с апогеем истории, когда Бог, разгромив всех врагов, увенчает Израиль славой и честью. Амос первым разрушил это представление о Божьем Суде. Он напомнил о важнейшем условии синайского завета: «Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов» (Исход, 19:5). Но раз это условие не исполнено, то тем большим, по словам Амоса, будет наказание.

Увидев истинный свет, израильский народ предпочел тьму. А потому и День Яхве станет мрачной ночью: «Горе желающим дня Господня! Для чего вам этот день Господень? Он – тьма, а не свет. То же, как если бы кто убежал от льва и попался ему навстречу медведь, или если бы пришел домой и оперся рукою о стену – и змея ужалила бы его. Разве день Господень не мрак, а свет? Он – тьма, и нет в нем сияния» (Амос, 5:18–20). А в другом месте Амос уточняет: Бог вскоре воздвигнет народ против дома Израилева, который и осуществит Божий суд.

Никакое показное благочестие не спасет никого от грядущего суда. Истинная вера требует честной жизни и справедливости: «Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших. Если вознесете Мне всесожжение и хлебное приношение, Я не приму их… Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток» (Амос, 5:21–24).

Это, однако, не значит, что Амос отменяет культ или отвергает завет с Богом. Напротив, он углубляет их понимание. Нельзя оправдаться только тем, что народ состоит в союзе с Богом. Суд Божий поразит не только язычников, не знающих Бога, но и сам избранный народ, который сошел с истинного пути.

Судьба народа Самарии для Амоса уже решена, и он почти не видит никакого света на горизонте. «Упала, не восстанет более дева Израилева! Повержена на землю, и некому поднять ее» (Амос, 5:2). Израиль не выполнил завет и потому должен погибнуть.

Но если масса народа и кажется Амосу уже осужденной, то он все же выделяет некий остаток, пусть и очень небольшой, который выйдет из испытания с победой. Пророк надеется, что наказание приведет к обращению хотя бы немногих. «Ищите добра, а не зла, чтобы вам остаться в живых, и тогда Господь Саваоф будет с вами, как вы говорите. Возненавидьте зло и возлюбите добро и восстановите у ворот правосудие; может быть, Господь Саваоф помилует остаток Иосифов» (Амос, 5:14–15). Отныне это понятие остатка станет очень важной частью учения пророков, вновь возникая у Исайи, Иеремии и Иезекииля.

Вслед за Амосом на служение вышел следующий пророк Осия, тоже проповедавший в Самарии. Он был на поколение моложе Амоса, и в его дни угроза уничтожения страны, где он жил и служил, стала вполне реальной. И его книга тоже состоит из проповедей, сказанных в разное время, а затем объединенных вместе.

О жизни Осин известно мало. Современные библеисты полагают, что он, возможно, был священником или близко соприкасался с кругами духовенства. Наиболее примечательный факт из жизни Осин – это его женитьба на Гомери, которая была блудницей. Пророк также говорит о своей любви к женщине, которая прелюбодействует.

Писать исповедь о своих чувствах на современный манер, разумеется, не входило в задачи пророка. Таких откровений литература Древнего Востока не знала. Весьма вероятно, однако, что событиям своей жизни пророк намеренно придавал символическое значение. Быть может, именно в знак тяжкого «блудодейства страны» Осия сознательно женился на женщине-блуднице, которую, он тем не менее, горячо любил, и которая родила ему детей. Такой странный поступок – вполне в духе пророков, которые часто стремились привлечь к себе внимание необычным поведением, а потому, как мы бы теперь сказали, юродствовали. Во всяком случае, книга Осип не случайно начинается словами: «И сказал Господь Осип: иди, возьми себе жену блудницу и детей блуда, ибо сильно блудодействует земля сия, отступившая от Господа» (Осия, 1:2).

По точному выражению о. Александра Меня, нравственные страдания, через которые прошел пророк, не только повлияли на символику его произведения, но и стали тем внутренним опытом души, в котором раскрылось его мистическое зрение. Ему было дано пережить трагедию неразделенной любви, трагедию измены и одиночества. Пережив этот опыт, он прикоснулся к невыразимой тайне Божественной любви и страдания.