Алексей Осипов - Носители Духа Страница 41

Огорчает меня отсутствие интереса ко спасению в нашем мире, а главное — у епископов. На первом плане интересы материальные… (С. 239).

Явно, что есть особое Божие определение, чтобы большинство людей умирало от рака. Болезнь безнадежна и дается время на покаяние. Вот почему так распространился рак (С. 266).

Живем в страшное в духовном отношении время (С. 327).

Ознакомься с духом времени, изучи его, чтобы по возможности избегнуть влияния его (С. 360).

Мне кажется, что будут находить все больше и больше доказательств (внешних) истинности Библии, но, увы! Пушкой не пробьешь духа мира сего (С. 377).

Подвижников теперь нет почти, а жаждущих быть униженными ради приобретения смирения едва ли мы найдем (С. 379).

Диавол дает человеку видимость победы над собой и вводит через это в самодовольство и гордость; дает успехи в покорении сил природы и внушает мысль: «Через знание (науку) вы победите природу, будете бессмертны и станете богами. Вы и теперь уже можете гордиться своими достижениями» (С. 387).

Я все больше убеждаюсь, что христианство не только «исчезает», как говорил святитель Тихон Задонский, а уже исчезло. Полностью исполняется предсказание Игнатия (Брянчанинова) о падении монашества, а затем и Православия. Ни на одного человека нельзя положиться. Ужасно (С. 394).

Главное препятствие — отсутствие соответствующих людей. Оскуде преподобный… (С. 398).

Наука — ложь, когда ее данные принимают как нечто абсолютное, ибо завтрашняя наука будет отрицать сегодняшнюю; искусство — сознательная фальсификация, по большей части; политика всегда было полна обмана, лжи, преступления, здесь все надо понимать наоборот; а то, что называют «жизнью» — суета сует, всяческая суета, а главное — ужасная мелочность, пустота, ложь и ложь без конца. Словом, «эпоха лжи», царство князя мира сего (С. 410).

Все человечество ищет счастья, ищет где угодно, только не там, где его можно найти. Разве это не знаменательно?! (С. 415).

Увы! Нет у душевных и плотских людей вкуса к чтению духовных книг. А если умом только читают, то остаются холодными и голодными, не понимают силы написанного и бросают чтение, обращаясь к докторам богословия, особенно протестантам (С. 437).

В притче о хозяине, нанимавшем работников, сказано, что пришедшие в единонадесятый час получат плату наравне с проработавшими весь день и даже раньше их. Эта притча применима к нам, современным монахам и искателям Царствия Божия, проведшим весь день земной жизни нерадиво. Однако, по крайнему милосердию Своему, Господь призывает нас в последний период жизни поработать в Его винограднике терпением старости, болезней, потерей близких или их страданиями. Если же безропотно понесем эти тяготы, то и нам вменится это кратковременное страдание, как работникам единонадесятого часа, как будто бы мы подвизались всю жизнь. Более того, Антоний Великий, авва Исхирион и другие утверждают, что спасающиеся в последние времена безропотным терпением скорбей будут прославлены выше древних Отцов (С. 446–447).

…Святые угодники объясняют нам, что в последние времена… не будет никаких собственных подвигов у ищущих Царствия Божия. Спасаться же будут только терпением скорбей и болезней. Почему не будет подвигов? Потому что не будет в людях смирения, а без смирения подвиги принесут больше вреда, чем пользы, даже могут погубить человека, так как они невольно вызывают высокое мнение о себе у подвизающихся и рождают прелесть (С. 445–446).

Я пришел к убеждению, что опытно внутреннего христианства теперь почти никто не знает. Не знают себя, а потому не знают и не могут оценить дела Христова. Всем хочется быть хорошими в своих глазах и в глазах ближних, а при таком состоянии человек остается слепым, как бы ни считал себя зрячим (С. 462–463).

Помоги тебе Господи прожить в омуте этом и переплыть море житейское и достичь тихой пристани. Так трудно это теперь, особенно молодым. Проси всегда помощи от Господа и Матери Божией (С. 490).

Трудно спасаться, когда все окружающие не верят и не живут по вере. Зато большая награда тем, кто и в таком окружении старается жить по Евангелию (С. 507).

Не верю я в возрождение, а можно только каждому выполнять свой долг на своем месте (№. 10).

Есть одиночество Игнатия (Брянчанинова). Он был совершенно одинок. В то время! А теперь не нужно быть Игнатием (Брянчаниновым), чтобы оказаться таким же одиноким (№. 38).

В наше время очень трудно. Нет руководителей, нет книг, нет условий жизненных. И на этом пути — обращаю ваше внимание, подчеркиваю — на этом сложном пути, как это видно у всех святых отцов, самое важное, самое трудное — привести человека к смирению, ибо гордость привела и денницу, и Адама к падению («Как жить сегодня». С. 12).

Человечество так оземленилось! Совсем забывают, что наша эта жизнь — путь вечности и приготовление к ней: волнуются и мятутся в сей юдоли плачевной. Даже мало таких встретишь, с которыми можно поговорить о едином на потребу. Может быть, народ уже подошел своею жизнью ко второму пришествию Спасителя, как к всемирному потопу (Письмо 91).

Образование

…Душа видит истину Божию по силе жития…

Преп. Исаак Сирин. Сл. 30

От преподавания, действующего исключительно на ум, происходит холодность к Церковному делу.

Свт. Игнатий (Брянчанинов) (6, 13)

Христианский книжник должен научиться Царству Небесному не только от слышания проповеди о нем, но и опытно. Без этого учение по букве соделается исключительно учением человеческим, послужит только к развитию падшего естества… Представляясь по наружности познанием Бога, оно в сущности может быть совершенным незнанием, отвержением Его. Проповедуя Веру, можно утопать в неверии! Тайны, открытые для некнижных христиан, весьма часто остаются закрытыми для мужей ученейших, удовлетворившихся одним школьным изучением Богословия, как бы науки единой из наук человеческих (3. 7. 2007).

Весьма полезно воспитанников духовных училищ удалять, по возможности, от соблазнительных впечатлений мира и самому образованию дать характер более сильный и определенный, чтобы образование действовало не только на ум, но и на сердце, чтобы образованный в духовном училище воспитанник получал решительный характер православного христианина, приготовившегося служить Церкви от всей души (6. 734. 2004).

У нас богословие постепенно принимает характер более и более определенный, Православно–Восточный. Это тотчас делается ясным при сличении богословия, составленного Терновским, с богословием Преосвященных Антония и Макария. Естественно, что по мере перевода на русский язык Отцов Восточной Церкви, Предание этой Церкви обозначается отчетливее. Вообще мы еще недовольно знакомы с Преданием нашей Церкви и неприметным образом усвоились нам чуждые ей некоторые мнения Запада (Письмо 288).

В России – потому что христианской верой занимаются очень поверхностно и грубо, идут к познанию Христа семинарией и академией, которых Христос не установил, а оставили очищение себя святыми подвигами, которое Христос установил и заповедал, – пребывают вне истинных, живых понятий о вере Христовой. Какое христианское образование найдем в России? В простом народе – наиболее излишнюю, скрупулезную привязанность ко всему вещественному, к форме, от чего родились расколы. – Недостаток, крайний недостаток в познаниях и ощущениях духовных (Письмо 402).

За неимением лучшей, полагаю прислать богословие Макария, которое много повреждено школьной системой, данной книге. Странно видеть систему, по которой изложены механика, аналитика и прочее тому подобное, приложенной к изучению Бога! (Письмо 454).

Изучающие христианство по букве и утратившие деятельное изучение его имеют одно учение для себя, а другое для других (Письмо 510).

… (для исправления вкравшихся в духовное образование недостатков – сост.) должно составить: а) богословие не в характере школьном, а в характере общепонятном, в полном согласии с богослужением Православной Церкви, чтобы познания, оглашаемые богослужением всенародно, были возвещаемы и богословием; б) подробнейшую Священную и Церковную историю, которая ознакомит, во–первых, подробно с учением Православной Церкви (8, 523).

Духовные училища столько чужды духа православной веры, что вступление в монастырь кончившего курс семинарии есть величайшая редкость и не было примера в 50 лет со времени учреждения духовных академий в России, чтобы кто–либо, хотя один человек, окончив курс в академии, вступил в монастырь, между тем как в древности великие святые: Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Неокесарийский, Иоанн Златоуст – по окончании курса учения вступили в монашество, в монастыри пустынные, там возделали себя иноческими подвигами (8, 524).