Жан Ванье - Жан Ванье Община — место прощения и праздника Страница 45

Чтобы вновь обрести надежду, отверженному нужно чувствовать, что его любят и ценят. Только через любящий взгляд другого он может раскрыться мало помалу человеком крепким, способным на положительную деятельность. Ему нужен кто–то, кто слушал бы его, кто слушал бы его раны и его потребности и чувствовал бы его настоящие желания. Это умение слушать требует времени и терпения, потому что он боится довериться и не доверяется любому. Ему нужно чувствовать кого–то, кто не только бы не осуждал его, но кто глубоко понимал бы его.

Этот человек, полный внимания и готовый слушать, должен со временем стать важной точкой опоры, которая вела бы его, поддерживала, утешала, вселяла в него мужество и помогла бы ему обнаружить свои способности и принять на себя какие–то обязанности помощника. По причине смущения своего существа отвергнутый должен, если хочет расти, доверять этой точке опоры, ставшей почти отцом, исполненным нежности и благодати, но вместе с тем крепким.

Община, принимающая отверженного, должна объяснить ему с самого момента его прибытия, что такое община и чего она ждёт от него. Нужно, чтобы он принял её распорядок, даже если этот порядок очень гибок и в некотором смысле создан для отвергнутых! Он должен чувствовать, что не предоставлен власти своих инстинктов, но что от него требуется определённый минимум. Если он отвергает этот распорядок, то говорит этим, что не хочет оставаться в общине.

Его помощник, его точка опоры должен быть посредником между законом или распорядком и отвергнутым. Он должен объяснить ему причину, по какой существует этот распорядок. Он должен уметь быть крепким, но вместе с тем прощать и вселять мужество.

«Человек–точка опоры» прежде всего не должен быть в оппозиции к общине. Это случается иногда с некоторыми «щедрыми» людьми, желающими стать «спасителями» и показать общине, что она замкнута и не исполнена евангельским духом. Они используют отверженного, чтобы раскрыть общине её слабые стороны. Совершенно необходимо, чтобы человек–помощник действовал от имени всех и работал бы со всеми. Он должен, таким образом, постепенно помогать отверженному переходить от единичных отношений к общинным отношениям, переходить к общине с её потребностями. У отверженного, конечно, будут свои взрывы ревности, чтобы посмотреть, всегда ли его принимают. Но постепенно, через эти взрывы, он начнёт интегрироваться и чувствовать себя на своём месте. Для того чтобы можно было принимать отверженных, община должна иметь возможность предложить ему прочную точку опоры, участливую, понимающую и, вместе с тем, твёрдую: если она не может предложить ему такого человека, открытого и способного принять его пощёчины и его кризисы, лучше его не принимать. Её сила должна быть в любви и взаимном уважении. Если этого единства не существует, отверженный рискует усилить напряжения и подтолкнуть процесс разложения общины.

Отверженный живёт в духовных потёмках, без цели и без надежды. Он вынужден компенсировать тревогу, которая часто мешает ему спать или есть, алкоголем, наркотиками или безумством.

Для того чтобы у него родилась новая надежда, а его тревога превратилась в покой, нужно время. Этот переход или это новое рождение могут быть очень болезненными для него и для тех, кто его окружает. Иногда он должен испытывать общину, для того чтобы увидеть, действительно ли община до конца им интересуется. Иногда он должна освобождаться от своей тревоги относительно общины, а тревога может размножаться подобно пожару, если находит воспламеняющийся материал, так же, как она может и погаснуть, если встречает людей, способных принять его на себя.

Отверженный — плод несправедливости и насилия, произошедших в прошлом. Драма его бытия отождествляется с отверженностью, которую он претерпел. Если он очень восприимчив и уязвим, его раны глубоки и проявляются через смятение его существа, недостаток доверия к себе самому и чувство виновности, вплоть до ощущения своей вины лишь за то, что живёт на свете.

Свет, разрывающий потёмки духовной бедности, не может прийти иначе как от другого человека. В отверженном может происходить ужасная борьба с мраком, желающим остаться во что бы то ни стало. Отверженный — всегда двойственная личность; он колеблется между любовью к свету и желанием остаться в хаосе и драматичности. Его двойственность заставляет его любить и ненавидеть в одно то же время общину и, прежде всего, человека–путеводителя. Его неуверенность одновременно подталкивает его как к прилеплению к ним, так и к изгнанию их из своей жизни.

Освобождение отверженного из этого мира духовного мрака рискует осуществиться только через тысячи испытаний. Человек–путеводитель или община должны уметь принять враждебность и агрессивность, порождённые его тревогой, зная, что они являются лишь последствием той враждебности, которую он претерпел. Они должны стать громоотводом его насилия, помогая преобразовать его в нежность, высвобождая таким образом мало помалу отверженного из пут его тревоги. И на самом деле, роль примирительной общины в разрыве цикличности насилия, чтобы привести человека к покою.

Отчаяние многих отверженных проистекает из того, что у них не было нормальных отношений с матерью. Это оставило в них что–то наподобие раны. Они жаждут нежных отношений, чтобы их полностью постоянно принимали. В самой глубине своего бытия — проглядывает ли в них любовь их раннего детства — они даже не испытали первых недовольств ребёнка, когда мать поворачивается к другому малышу, только что родившемуся. Они не испытали тех проявлений ревности, которые слились воедино впоследствии. Именно поэтому отверженный имеет неутолимую жажду. Он хочет полностью отвести внимание на себя, не желая делить его с кем бы то ни было.

Именно поэтому человек, желающий помогать отверженному, никогда не должен быть один. Опасно уже то, что малыш добивается всего внимания матери, что она становится его заложницей. Именно так и случается, когда мать не замужем или со скандалом ушла от мужа. В этот момент появляется что–то наподобие чувственной зависимости: ребёнок и мать взаимно обладают друг другом. Это больше не отношение освобождения. Я видел иногда этот тип опасных отношений в наших общинах, когда помощник сосредотачивается исключительно на одном отсталом ребенке.

Именно поэтому точка опоры, если это один человек, должна зависеть от общины. Умственно отсталый малыш без семьи или отверженный должны хорошо понимать, что они никогда не смогут обладать этим человеком–помощником, у которого есть своя сила и свои связи в общине.

Бруно Беттельхайм написал книгу, озаглавленную Любви не достаточно [32] . То, что он говорит, верно, даже если, может быть, он чрезмерно подчёркивает аналитический аспект. Можно вспомнить, что для того, чтобы помочь удручённому человеку, отчаявшемуся и отверженному во мраке его смятения, нужно умение. Нужно уметь принять кризисы, насилие, депрессии, нужно уметь понять то, что говорится посредством отступлений назад и бегств. Нужно уметь расшифровать информацию, сокрытую в своеобразных действиях и хитростях, и ответить в истине на крики и на нужды. Благодаря опыту человеческих взаимоотношений и труда, нужно знать некоторые законы человеческих расстройств и человеческого становления и способ приводить к внутреннему исцелению; нужно, прежде всего, уметь войти в неподдельные отношения с человеком.

Для этого не нужно быть психиатром, заниматься исследованиями, но быть восприимчивым к глубоким нуждам других, обладать опытом и не бояться прибегать к помощи профессионалов: врачей, психиатров, разного рода терапевтов. На самом деле, нет противоречия между верой и психиатрией; противоречие существует только между людьми, один из которых отрицает эти измерения. Это не означает, что легко отграничить то, что касается духовности и священника, от того, что относится к области психиатрии. Часто обе области смешиваются.

В «Ковчеге» мы проводим свою собственную терапию, весьма отличающуюся от больничной терапии, отличной также от терапии, основанной исключительно на лекарствах и анализах. Это терапия, базирующаяся на неподдельных взаимоотношениях, которыми живут в общине, придают человеку динамизм, признание себя и новую целенаправленность. Отчаявшийся человек обнаруживает мало помалу, что он составляет часть семьи, общины. Это дарует ему уверенность и мир.

Христианская община, принимающая отверженных и отчаявшихся людей, нуждается в специалистах: психологах, психиатрах и т. д. Но прежде всего ей нужно использовать собственную терапию. Специалисты должны признавать эту терапию и сотрудничать с ней.

Христианская община основывается на прощении и на знаках прощения. Роль священника в исповеди, тайна, которую она содержит, и прощение Иисуса, которое она раскрывает, могут быть основополагающими для того, чтобы привести отчаявшуюся личность к внутреннему исцелению, снимая ярмо виновности.