Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей? Страница 54

Подведем теперь некий промежуточный итог. Итак, прообраз храма Бога Всевышнего представляет собой внешнее пространство или двор для собрания всего общества, отделенный от внутрен него помещения покрывалом или завесою. Далее, внутри внутреннего помещения было отделенное второй завесой еще более внутреннее, внутреннейшее, самое святое. А разве не к таким же выводам пришли мы, изучая тему того, «что в человеке» ?

Перенесем теперь символику храма, скинии, на антропологию и скажем, что внешний человек отделен от внутреннего некой завесою. Но обновляющийся день ото дня внутренний человек не есть еще Бог, Который и без того совершен, и в ветхозаветной символике он в свою очередь отделен второю завесою от обители Господа — отвнутреннейшего, «Святого-святых». Теперь дерзнем задать вопрос: А не та ли это завеса, что «раздралась надвое, сверху донизу» (Мф 27:51; Лк 23:45), когда Иисус распятый испустил дух? Изложение Апостола Павла свидетельствует, что по этому вопросу не может быть двух мнений, ибо Павел же повелевает: «Имея дерзновение, входить во святилище [или Святое-святьгх] посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то-есть плоть Свою.» (Евр 10:19,20).

Не стоит труда показать, что завесой, оказавшейся разорванной искупительной жертвой Христа, является вторая завеса, отделявшая внутреннее от внутреннейшего, «Святое-святых» от «святого». Следует сие хотя бы из того, что если бы разорванной оказалась первая завеса, это означало бы устранение преграды между внешним и внутренним, падение первой скинии, Однако Павел пишет: «Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище [Святое-святых], доколе стоит прежняя [то есть первая, внешняя] скиния. Она есть образ настоящего времени...» (Евр 9:8,9).

Итак, Христос открыл путь из святого в Святое-святых, и, говоря о завесах в храме, мы не можем не отметить, что православная церковь в большей мере, католическая в меньшей, сохранили в букве своих традиций сии образы, их храмы состоят не из трех, как у иудеев, но из двух частей — помещения для собрания всего общества и отделенного от него святилища, куда не имею права заходить женщины. Таким образом, ни мало не заботясь о смысле разумения сего, восточная и западная церкви соблюли тайну веры в чудесное превращение человека, достигнутое крестной жертвой Христа. Вот вам и «соль земли»... Что же до того, что в алтарную часть христианских храмов не пускают жен, то будучи бессмысленным по букве, такой запрет имеет глубочайший смысл в образном понимании, и его читатель поймет вскоре.

Однако, почитаем еще раз: «...Доколе стоит скиния...» Значит, не вечно стоять скинии, являющей собой образ настоящего времени! Ведь грядет и новое время, коего образ будет иным! И тогда, когда падет прежняя скиния, отверзется, откроется путь во святилище, во Святое-святых, описание чего дано в Откровении: «Вот, отверзся храм скинии свидетельства на небе.» (Отк 15:5); «И отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его; и произошли молнии и голоса, и молнии и землетрясение и великий град.» (Отк 11:19). Однако, не торопим ли мы события? Остановимся и не будем ускорять естественный ход повествования, ибо устремиться к образу грядущего времени мы можем, лишь познав образ времени настоящего. 

Справедливость требует признать, что нижеследующее является наиболее важным апокрифическим фрагментом из всех цитированных до настоящего времени:

«Чертог брачный сокрыт. Это святое в святом. Завеса утаивала сначала, как Бог правит творением. Но когда завеса разорвется и то, что внутри, откроется, — будет покинут тогда дом сей пустынный! Более того, он будет сокрушен... Поэтому завеса разорвалась ни только вверху, ибо тогда было бы открыто только тем, которые принадлежат вышине, ни только внизу она не разорвалась, ибо тогда было бы явлено только тем, которые принадлежат низу. Но она разорвалась сверху донизу. Верх открыт нам, которые внизу, чтобы мы вошли в сокровенное истины. Это действительно то, что почитаемо, то, что сильно. Но мы проникаем туда путем символов презираемых и вещей слабых. Но презираемы они пред лицом славы совершенной. Есть слава — выше славы, есть сила — выше силы. Поэтому совершенство открыто нам с сокровенным истины. И святое-святых открылось, и чертог брачный призвал нас внутрь...» (Филипп 125).

Таковы образы отделенных завесою внутреннего и внешнего.

Необходимо обратить внимание читателя, что приведенное выше являет собой не буквальное описание жилища Бога, но символическую структуру человека. Буквальное же понимание храма Божия как возведенного для собраний и богослужений руками людей строения, на мельчайшие осколки разбивается о библейские свидетельства:

«Небо и небо небес не вмещают Тебя [Бога], тем менее сей храм, который я построил.» (3 Цар 8:27);

«Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк: Небо — престол Мой, и земля — подножие ног Моих. Какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего? Не Моя ли рука сотворила все сие?» (Деян 7:48-50); «Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все.» (Деян 17:24,25).

Только что приведенные фрагменты ни в коей мере не входят в противоречие с тем, что «Господь — во святом храме Своем» (Авв 2:20; Мих 1:2; Пс 10:4), — напротив, сие есть еще одно подтверждение местоположения жилища Бога именно внутри человека. Залогом этого является строгое различение рукотворенного храма, где Бога быть не может, и нерукотворного, святого храма Божия, которым и является человек. Окончательно расставить акценты, не оставляя в сем вопросе и тени сомнения, помогает нам вновь Павел — конечно, и мы повторим это еще раз: Господь пребывает во святом храме Своем, и «храм Божий свят; а этот храм — вы.» (1 Кор 3:17).

Если читатель в достаточной мере понял, что же является домом, жилищем, Господним, то фрагмент на который мы, быть может, слишком еще рано обращаем теперь внимание, должен заставить очень глубоко задуматься: «И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца. И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе.» (Отк 13:3-6).

Не меньше пищи для размышлений дает необходимость переосмысления следующей символики: «Когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, — читающий да разумеет [!!!], — тогда...» (Мф 24:15).

Но не будем прерываться на столь угрожающей ноте — почитаем такое (Отк 7:9,13-15): «Взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах... Сии облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?., это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца. За это они пребывают перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и

Сидящий на престоле будет обитать в них.»

Мы подошли к последней и самой сложной системе символов, имеющих отношение к тому, что есть в человеке. Система эта является самой сложной с точки зрения того, как вместить, принять ее, а не с позиции механической расшифровки, которая как раз является весьма простой. Этой система — символика мужа и жены, брачного чертога, встречающаяся во многих местах Священного Писания. Приведем интересующие нас отрывки, после чего попытаемся подобрать ключ к сказанному:

«Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос; жене глава — муж; а Христу глава — Бог. Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает голову свою. И всякая жена, молящаяся и пророчествующая с открытой головою, постыжает свою голову; ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть истрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается. Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов. Впрочем ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога. Рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою? Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него; но если жена растит волосы, для нее это честь: так как волосы даны ей вместо покрывала? А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божий.» (1 Кор 11:3-16);