Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей? Страница 53

Зная об обновлении внутреннего человека, мы можем осмысленно комментировать эту притчу с пониманием того, что речь идет о некоем процессе внутри человека, ибо Царствие Божие, подобие коего приведено у Марка, находится внутри человека, но внешний человек, будучи подвержен тлению, не знает о сем процессе. Развитие внутреннего человека и тление внешнего проистекают раздельно — внешний человек отделен от внутреннего. Тем не менее разделение это не вечно, и завершается жатвой. На настоящем этапе мы не сможем еще оценить всей глубины мудрости, заключающейся в том, что при наступлении жатвы, «когда созреет плод» внутри, внешний человек посылает серп сознательно (и немедленно). Но уже тут мы видим из притчи, что грядет и момент единения — устранения разделения.

С темой разделенности человека косвенно призыв Иисуса: «Да будут все едино.» (Ин 17:21). Однако разве можно призывать к принятию Духа усыновления (Мф 5:45, Рим 8:15) Того, Кто уже является Сыном, можно ли призывать к совершенству (Мф 5:48) того, кто и так совершен, к единству того, кто уже и без того един? Посему то состояние, из которого можно придти к единению, есть не что иное, как состояние разделенности, и мы показали, что разделенность эта есть разделейность на внешнее и внутреннее.

 Апокриф точно и лаконично говорит о сем разделении внешнего и внутреннего: «Каждый будет разорван в своей основе от начала.» (Филипп 10).

Коль скоро мы упомянули призыв Христа к единению, то сие стоит сопроводить несколькими словами. Комментария заслуживает простецкое понимание слов Иисуса о всеединстве. Ведь едва ли не всеми они толкуются как призыв к всемирному или, если будет угодно, ко вселенскому, кафолическому, единству христиан - нечто вроде лозунга — «Христиане всех стран, соединяйтесь!» И это даже стало своего рода девизом экуменического движения. Меж тем, такое буквальное понимание всеединства заставляет вновь и вновь повторять все тот же вопрос (Мф 11:16):

Однако предположим, что Писание надо понимать буквально, — но будем тогда и остальное понимать буквально же: «Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.» (Мф 10:35). А если отец и сын, мать и дочь, невестка и свекровь — христиане?! — быть ли им едиными по Иоанну, или разделенными по Матфею? Читаем далее: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме стану! разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей.» (Лк 12:51 -5 3). Как видите, сочетания буквального понимания этих двух высказываний не получается. Следовательно, буквального смысла ни в одной из сих фраз искать не приходится. Иначе говоря, и разделение двух против трех, и единение всех по образу единства Христа с Отцом надо понимать не первым напрашивающимся образом.

Мы уделяем весьма много места изложению этой темы Павлом и даже назвали предмет сего повествования Павловым учением о внешнем и внутреннем. Действительно, во многих случаях он почти незаменимо помогал и будет еще помогать нам в расшифровке символики Писания. Однако не надо думать, что в Евангелиях теме внешнего и внутреннего не нашлось места, хотя там она и в большей степени скрыта символикой. Попробуем прочесть следующие отрывки, вкладывая в них только что понятый смысл внешнего и внутреннего: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем, как внутри они полны хищения и неправды.» (Мф 23:25);

«Ныне вы, фарисеи, внешность очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства. Неразумные! не Тот же ли, Кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?» (Лк 11:39,40);

«Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы по наружности кажетесь праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.» (Мф 23:26-28).

Отметим тут, что нас не должна смущать картина несовершенства внутренности, ибо, если бы внутренний человек был изначально совершен, то куда было бы ему и совершенствоваться, «день на день» обновляясь.

Уже само введение понятий внешнего и внутреннего подразумевает различение, разделение их некоторой преградой, преодоление которой предполагает возможность войти внутрь. Понимание этого сразу дает новое истолкование таких слов: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите, и хотящих войти не допускаете.» (Мф 23:13); «Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения : сами не вошли, и входящим воспрепятствовали.» (Лк 11:5 2).

Сделаем два неравноценных замечания, во-первых, обратив внимание читателя на грубую ошибку перевода — в греческом оригинале вместо слова, стыдливо переведенного как разумение стоит слово gnosis — знание, и Иисус обличает законников в утаивании не ключа разумения, но ключа знания. Во-вторых, войти можно лишь внутрь чего-то, но ведь и «Царствие Божие внутрь вас есть», хотя и затворено фарисеями и законниками человекам. Итак, отобрав у них ключ знания, можно сим ключом отворить Царствие Божие и войти внутрь. Надеемся, что читателю и без пространных пояснений понятно, что фарисеем и законником, затворяющим Царствие Божие человекам, отнимая у них знание, можно быть и с пеной у рта проповедуя Христа.

Соединяя вместе результаты достигнутого нами к данному этапу исследования, скажем, что Писание открывает наличие в человеке внешнего, внутреннего, а также Бога, отличного от первых двух уже тем, что Он не может ни тлеть, как внешний, ни обновляться, подобно внутреннему, ибо у Господа Бога нет «изменения и ни тени перемены» (Иак 1:17; ср. Чис 23:19).

Вспомним теперь о символике человека как храма, о чем мы уже говорили: «Вы храм Божий» (1 Кор 3:16); «Тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа» (1 Кор 6:19); «Он говорил о храме тела Своего.» (Ин 2:21). И тут, кто с удивлением, а кто с уверенностью в ожидаемом, обнаружит, что описания храмов тоже содержат понятия внешнего, внутреннего и, забегая вперед, внутреннейшего. Ветхозаветные описания храмов — столь обширная тема, примером чего является описание видения храма пророком Иезекиилем, занимающее восемь глав его книги (Иез 40-47), что сие может стать основой не одной главы в нашей книге, но многотомного исследования. Посему мы на данном этапе ограничимся лишь тем, чем ограничился Новый Завет, приведя тем не менее пояснения из Пятикнижия.

Скиния — шатер, устроенный Моисеем по повелению Божию в пустыне для Богослужений. Вне ее собирался весь водимый Моисеем израильский народ, «все общество» (Лев 8:3,4), почему она названа «скиниею собрания» (Исх 27:21; 29:44; 31:7; 40:6,32,34, Лев 8:35; 16:16,17; Чис 4:28; 11:16; 16:42,43; 17:4; 2 Пар 24:6 Пусть читателя не удивляет та наша тщательность, с которой мы перечисляем ссылки, единящие скинию с собранием, — сим мы закладываем фундамент наших дальнейших изысканий).

Заметим далее, что внутреннее пространство скинии отделено от остающегося вовне ее покрывалами (Исх 26:1-14; 36:8-19): «Соединил одно покрывало с другим, и стала скиния одно целое.» (Исх 36:13), - и завесою (Исх 26:36; 35:15; 36:37; 40:5). И еще раз заметим, что «вне завесы Аарон и сыны его» (Исх 26:36; 27:21; 40:28; Лев 24:3); «и они не должны подходить смотреть святыню, когда покрывают ее, чтобы не умереть.» (Чис 4:20).

Прибегнем, как мы уже многократно и делали, к изъяснениям Апостола Павла, ибо большей помощи не сможем ожидать мы ни от кого из новозаветных толковников. Павел обращает в послании к Евреям свой взор к прообразу храма Бога Всевышнего — скинии: «устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется «святое».» (Евр 9:2), — у читателя не должно вызвать недоумений символическое содержание первой скинии, скрытой завесой. Читаем дальше: «За второю же завесою была скиния, называемая «Святое-святых», имевшая... о чем не нужно теперь говорить подробно.» (Евр 9:3-5). Ну, Павлу виднее — не нужно, так не нужно — и мы не будем говорить о содержании второй скинии подробно.

Подведем теперь некий промежуточный итог. Итак, прообраз храма Бога Всевышнего представляет собой внешнее пространство или двор для собрания всего общества, отделенный от внутрен него помещения покрывалом или завесою. Далее, внутри внутреннего помещения было отделенное второй завесой еще более внутреннее, внутреннейшее, самое святое. А разве не к таким же выводам пришли мы, изучая тему того, «что в человеке» ?