Джордан Омэнн - Христианская духовность в католической традиции Страница 60

Затем в Живом пламени любви св. Иоанн описывает сублимированную совершенную любовь в состоянии преображающего соединения. Соединение души с Богом является настолько сокровенным, что удивительно напоминает блаженное видение, настолько напоминает, что "лишь тонкая вуаль отделяет его". Душа просит, чтобы теперь Святой Дух разорвал вуаль смертной жизни, чтобы душа могла войти в полную и совершенную славу. Душа настолько приближается к Богу, что преображается в пламя любви, приобщаясь к Отцу, Сыну и Святому Духу. Она наслаждается предвкушением вечной жизни.[511]

И не следует рассматривать как невероятное то, что в душе, уже проверенной очищенной и испытанной в огне страданий, испытаний и самых разных искушений, и признанной верной в любви, исполнится обещание Сына Божия, обещание о том, что Пресвятая Троица придет и сотворит обитель в каждом, кто любит Ее (Ин 14:23). Пресвятая Троица вселяется в душу через божественное озарение разума души премудростью Сына, через услаждение воли в Святом Духе и увлечение ее в восхитительные, сладостные объятия Отца.[512]

Св. Тереза Авильская и св. Иоанн Креста, вместе, дали Церкви духовное учение, которое так и не удалось превзойти. Их влияние было настолько велико, а изложение велось в таком блестящем стиле, что они затмили всех других авторов золотого века испанской духовности.

ЗОЛОТОЙ ВЕК ИСПАНИИ

Испания шестнадцатого века дала богатую духовную литературу и удивительно много святых. В некоторой степени это объяснялось ее географическим положением и сложившейся исторической ситуацией. Отрезанная Пиренеями от Франции, Германии и Нидерландов, Испания не так сильно пострадала от последствий протестантской реформации, как ее северные соседи. По сравнению с ними Испания была погружена в тот блаженный покой, который необходим для развития духовности и создания произведений о христианской жизни. И хотя инквизиция ограничивала свободу, о которой можно было бы мечтать, тем не менее она не воспрепятствовала появлению ряда самых высоких духовных творений. К сожалению, из-за таких представителей, как Мельхиор Кано, инквизиция сеяла огромную подозрительность, ненужную жестокость, несправедливые обвинения и в результате породила явно антимистические настроения, абсолютно несвойственные испанскому характеру.[513] Самые выдающиеся писатели-мистики этой эпохи попали в заточение, а работы многих и многих других были внесены в Индекс запрещенных книг.

Однако же для упорного преследования Alumbrados инквизицией имелась веская причина. В начале шестнадцатого века псевдомистицизм с его разнообразными проявлениями в безнравственности и лжевидениях, в стигматах и экстазах привлекал многих, особенно из среды необразованного монашества. С 1524 г. началось постепенное просачивание в Испанию лютеранской доктрины: отрицание объективности нравственного закона, отказ от совершения добрых дел и утверждение о том, что личностью руководит непосредственно Святой Дух. Духовные писатели из францисканского и доминиканского орденов пытались скорректировать крайности псевдомистиков, но к 1515 г. стало очевидно, что требуются более серьезные меры, то есть — инквизиция.

Первыми представили столь необходимую духовную доктрину францисканцы. Алонсо Мадридский (+1521) опубликовал трактат об аскезе, называвшийся Искусство служения Богу.[XCIII] Он впервые разъяснял, в чем состоит основное богословие духовной жизни, и предупреждал против всех видов чувственного и иллюзорного; он также разрабатывал три фундаментальные темы: самопознание, возрастание в добродетели и практика мысленно творимой молитвы. Св. Тереза Авильская очень настоятельно рекомендовала эту работу своим монахиням.

В 1527 г. Франциск де Осуна (+1540) опубликовал свою Третью азбуку духовности,[XCIV] трактат о мистике молитвы, оказавший глубокое влияние на св. Терезу Авильскую.[514] В стиле, напоминающем рейнландских мистиков, Осуна подчеркивает, что сосредоточенности в Боге можно достичь только через отказ от чувств и что совершенная молитва сосредоточения состоит в беспредметном размышлении, при котором душа может полностью раствориться в Боге. Все это, однако, Должно совершаться в духе радости, ибо, утверждает Осуна, печальные и унылые малого достигают в молитве. Весь трактат строится на психологической основе, что было очень по Душе св. Терезе и отличало также и ее собственные работы.

Бернардин Ларедский (+1540), физик, ставший братом-францисканцем, в 1535 г. опубликовал Восхождение на Сион, а в 1538 г. он опубликовал новый вариант этой работы, отразивший значительные изменения его учения. Св. Тереза Авильская говорит об огромном воодушевлении и утешении, которые она черпала в Восхождении в период своих особых раздумий о том, доступна ли ей медитация о Христе. Интересно отметить, что если издание 1535-го года придерживается мистического учения Ришара Сен-Викторского, то в издании 1538-го года отражается учение Псевдо-Дионисия, Хуго Балмского, картузианца, и Генриха Херпа.

Восхождение делится на три части. В первой части рассматривается процесс самоотречения, в котором душа разрушает грех и взращивает добродетель и который неотделим от самопознания и смирения. Бернардин утверждает, что созерцательная молитва не должна считаться исключительно монашеской прерогативой, что она доступна всем христианам, которые воспитывают в себе смирение и подражают Христу. Во второй части Восхождения приводятся медитации о тайнах жизни, смерти и воскресения Христа. Затем, в третьей части трактата, представено учение только о созерцательной молитве. Если в издании 1535-го года Бернардин (вслед за Ришаром Сен-Викторским) подчеркивает роль разума в созерцании, то в издании 1538-го года, говоря о мистическом созерцании, он отдает предпочтение воле, превосходящей интелект по насыщенности любовью.[515]

Наконец, нам следует упомянуть среди францисканцев св. Петра Алкантару (+1562), реформатора францисканского ордена в Испании, человека, к которому за советом обращалась св. Тереза Авильская. Ему приписывают Трактат о молитве и медитации,[XCV] однако его авторство в свое время оспаривалось многими. Св. Тереза утверждает, что он был "автором нескольких небольших книжек о молитве, написанных в Испании и широко читаемых в настоящее время".[516] По наиболее признанной гипотезе св. Петр осуществил переработку Книги о молитве и медитации,[XCVI] написанной в 1554 г. Луисом Гранадским, предпринявшим в 1555 г. новую редакцию своей работы, а в 1566 г. создавшим окончательный ее вариант. Оба автора имели большое влияние за пределами Испании, а их учение о молитве послужило источником для работ св. Франциска Сальского.

Луис Гранадский (+1588) принадлежал к выдающимся писателям-мистикам из числа испанских доминиканцев шествадцатого века. Хотя ему и не удалось укрыться от зоркого глаза испанской инквизиции и избежать осуждения, тем не менее его книги были настолько популярны, что очень скоро появились их переводы на все языки, включая языки некоторых миссионерских стран. После того, как несколько его книг были занесены в Индекс запрещенных книг, Луис подал эти же книги на рассмотрение Тридентскому Собору и получил официальное одобрение своего учения. То, что должно было, казалось, повредить его репутации духовного писателя, сверх всех ожиданий обернулось победой Луиса, получившего в 1562 г. звание доктора священного богословия по прямому ходатайству доктора-генерала[XCVII] доминиканского ордена. Тридцать пять из восьмидесяти четырех лет жизни посвятил Луис Гранадский проповеди и написанию книг о духовной жизни, и в 1588 г., в год его смерти, генеральный капитул доминиканцев вынес краткое определение: "Vir doctrina et sanctitate insignis et in toto orbe Celebris".

После св. Игнатия Лойолы Луис Гранадский первым из духовных писателей составил методику молитвы для мирян, которую в Испании приняли и некоторые монашеские ордена. Она состояла из шести пунктов: подготовка (обычно ночь накануне); чтение текстов для медитации; собственно медитация (включавшая изучение, приложение, вывод); благодарение; приношение; и прошение. Луис различал медитацию-воображение (рассматривающую события из жизни Христа) и интеллектуальную медитацию (рассматривающую божественное свойство или богословскую истину). Мало кто из духовных писателей превзошел Луиса Гранадского в дискурсивной медитации.

Кроме работ о молитве Луис писал также трактаты, направленные на обращение христиан к более благочестивой жизни. По причине ли столкновения в начале своего пути с инквизицией, или по какой-то другой причине став осторожным, Луис Гранадский редко трактует духовные проблемы, но именно это послужило основанием его повсеместной известности. Его трудами восхищались великие святые, среди них: св. Тереза Авильская, св. Карл Борромео, св. Винсент Де Поль, св. Луиза де Марильяк и св. Франциск Сальский.