Сборник статей - Иерусалимский православный семинар. Cборник докладов. 2008–2009 Страница 7

Постепенно Аньерская церковь стала делаться тем культурно-просветительным центром, который начал притягивать к себе местных и окрестных русских жителей. При церкви создалась хорошая библиотека с правильной выдачей книг, наладилась газетка «Приходский листок», в которой обсуждались нужды прихода и давались сведения о разных его предположениях и начинаниях. О. Мефодий устраивал просветительные лекции и собеседования, приглашая лекторов из Богословского института или из «Христианского движения». Уделял внимание миссионерству; узнает, что кто-нибудь увлекается сектантством или теософией, – он постарается с этими лицами встретиться и побеседовать, посещая их иногда даже на квартирах.

В 3–4 года приход так расширился, что церковь стала тесна и летом всенощную уже приходилось служить на дворе. Он один из самых деятельных и самых популярных приходов. У о. Мефодия много духовных детей. Пастырская его деятельность непрерывно развивается, а авторитет его все растет. Он исполняет обязанности законоучителя в приюте «Голодная Пятница», часто по приглашению посещает больных в нашей больнице в Вильжюиф, имеет уже много почитателей по всему Парижу.

Аньерская церковь и ее настоятель пользуются симпатией владельцев нашего церковного особняка г-на Фужери (судебный следователь по делу Горгулова). Он и его семья, люди религиозные, отнеслись к русским жильцам благожелательно. Свои симпатии они сочли религиозно оправданными, когда как-то раз на Пасхе чуть было не погибли в автомобильной катастрофе. Спасение они приписали особому Божию покровительству в награду за те льготные условия, на которых они сдали нам особняк под церковь. Фужери пришли к о. Мефодию и просили, несмотря на то, что они католики, отслужить благодарственный молебен.

Аньерский приход положил основание благотворительному учреждению на стороне. Отделение для призрения престарелых женщин стало тесно, другие приходские учреждения тоже расширились и требовали более просторного помещения. Поэтому решено было перебраться со старушками куда-нибудь на сторону. Заведующая Е. Л. Лихачева, принявшая монашество под именем Мелании, и ее две помощницы-монахини сорганизовали общежитие для своих подопечных в Розэй-ан-Бри (полтора часа езды автокаром от Парижа). Была нанята, весьма дешево, усадьба с садом и огородом. Летом превратили пустующую часть дома в «Дом отдыха» преимущественно для прихожан Аньерского прихода, но решено было, при случае, брать пансионеров и со стороны. Уклад жизни ввели полумонастырский. Ежедневно литургии и молитвы до и после трапез. Успех «Дома отдыха» превзошел все ожидания. Условия жизни оказались столь удобны, приятны и материально доступны, что с первого же летнего сезона все свободные комнаты оказались заняты и даже кое-кому пришлось отказать. Монашеская атмосфера в «Доме отдыха» очень нравилась пансионерам. Способствовало популярности общежития м. Мелании и отношение сестер к приезжим, преисполненное теплотой, добротой и лаской. Бывали дни, когда число пансионеров достигало сорока. К сожалению, с таким наплывом приезжих сестры едва справлялись. Недостаток рабочих рук – серьезное препятствие для развития этого прекрасного и полезного учреждения. Потребность в таком тихом церковном приюте ощущается среди русских круглый год, и зимой, даже в самые глухие месяцы, там проживало несколько пансионеров.

Сначала церковь в Розэй обслуживал священник Аньерского прихода. Я посылал оттуда очередного помощника о. Мефодия. Обычно эти обязанности я возлагал на новичков, только что окончивших Богословский институт. Начать пастырское служение под руководством о. Мефодия я считал для них полезным. Сперва вторым священником в Аньере был целибатный священник о. Андрей Насальский, потом о. Болдырев. Впоследствии я назначил их к м. Мелании уже самостоятельными священниками. Посылал я туда о. Дионисия (Лукина) и иеромонаха Евфимия.

Деятельность о. Мефодия имеет большое значение. Настоятельство в Аньере поставило его в центре громадного фабрично-заводского района и дало возможность духовно руководить большим Аньерским приходом и его общинами. Влияние церкви стало проникать в среду русских рабочих. Многие из них годами пребывания вне церковной жизни опустились, растеряли моральные принципы, забыли заветы христианской веры. Сколько некрещеных русских детей разыскал о. Мефодий! Сколько внебрачных сожительств! Благодаря неутомимой деятельности Аньерского настоятеля многие дети были крещены, а родители их повенчаны. И очень многие русские люди вернулись в лоно родной Церкви.

К Аньеру приписана домовая церковь приюта для престарелых в Гаренн-Коломб[63].

С именем епископа Мефодий связано возобновление православных русских паломничеств на Святую Землю. В конце XIX и начале XX в. поток русских паломников в Палестину был, казалось, неиссякаемым. Тысячи людей ехали поклониться святым местам со всех сторон Российской империи. На Святой Земле возводились русские храмы, строились многочисленные подворья для приема паломников, создавалась целая «Русская Палестина». Все это необъятное паломническое движение прекратилось с началом Первой мировой войны, за которой последовала революция. Сотни паломников, прибывших в Иерусалим в 1914 г. и застигнутые войной, так и остались на Святой Земле. Некоторые поселились в русских монастырях, другие сами устраивали свою жизнь на новом месте, поддерживая связь с Русской Духовной Миссией и Православным палестинским обществом. Так между двумя Мировыми войнами сохранялась «Русская Палестина» и русское присутствие в сердце христианского мира. Массовое паломничество из России вновь стало возможным только с 90-х гг. XX в., а до того времени паломничества совершались из Русского Зарубежья. Пусть они не были такими многочисленными, как были до них паломничества из самой России или какими они становятся в наши дни, но именно паломники из русской эмиграции стали необходимой «связью поколений», сохранили живую традицию русского паломничества на Святой Земле.

Возобновление русских паломничеств из Западной Европы

Впослереволюционное время «Русскую Палестину» населяли в основном те несколько сот паломников, которые были задержаны войной 1914 г., а также служащие Императорского Православного Палестинского общества и монахини русских монастырей, находившихся под наблюдением русского зарубежного Синода. В 20-е и 30-е гг. XX в. из многочисленной среды русской эмиграции на Святой Земле оказывались лишь единицы. Можно упомянуть писателя А. П. Ладинского, который совершил путешествие по Святой Земле в 1936 г. по поручению газеты «Последние новости»[64]. В целом же, тяжелые экономические условия, необходимость устраиваться на новом месте, сложности с документами создавали почти непреодолимый барьер для поездок из Европы в Палестину. При этом окраины бывшей Российской Империи, имевшие значительное русское население и не вошедшие в состав Советского Союза, – такие как Прибалтика, Финляндия, Польша – фактически стали частью Русского Зарубежья. В Прибалтике активно действовало Русское Студенческое Христианское Движение[65], имевшее свой центр в Париже. Валаамский монастырь в Финляндии и Пюхтицкий в Эстонии являлись местом паломничества для тех, кто имел желание и возможность прикоснуться к жизни русского «дореволюционного» монашества. Так, будущий владыка Мефодий со своим духовником о. Сергием Четвериковым вместе паломничали на Валаам.

Все изменилось после Второй Мировой войны. Святая Земля с ее монастырями и храмами осталась, быть может, единственной нетронутой частью «старой России». Это обстоятельство, возможно, стало определяющим фактором возобновления туда паломничеств из эмиграции. А организация возобновления таких паломничеств в начале 50-х гг. XX в. связана с именем одного человека – епископа Кампанского Мефодия (Кульмана). Именно ему довелось стать вдохновителем целого паломнического движения на Святую Землю из всех стран русского рассеяния – в первую очередь из Франции.

Ко времени своего первого паломничества в 1951 г. о. Мефодий был уже почти что пятидесятилетним человеком, двадцать лет служившим в священническом сане и сделавший свой приход в Аньере одним из подлинных духовных центров русского Парижа, с регулярной богослужебной жизнью, взаимопомощью между прихожанами, серьезной воскресной школой.

Первая его поездка на Святую Землю стала и первым знакомством. В 1951 г. о. Мефодий примкнул к католической паломнической группе. Вместе с ним собралось ехать около десяти его прихожан, но из записавшихся в конце концов осталась лишь Е. И. Слезкина, ставшая впоследствии главной помощницей владыки Мефодия в организации будущих паломничеств[66]. Интересно, что, по свидетельству очевидцев, прихожане о. Мефодия плакали, провожая его, поскольку не были уверены, что он вернется: в те времена Ближний Восток казался гораздо дальше, чем кажется нам сегодня. Путь проходил по морю, воздушного пассажирского сообщения между Европой и Ближним Востоком еще не было. Затем ехали через Иорданию, на территории которой тогда находилась большая часть святых мест, а вместе с католической группой смогли посетить Галилею, входившую в состав Израиля. В последующем русские эмигрантские паломнические группы не могли посещать Галилею из-за проблем с документами («нансеновские паспорта»)[67], до тех пор пока в результате Шестидневной войны 1967 г. большая часть Святой Земли не стала частью государства Израиль.