Ошо - Древняя музыка в соснах Страница 13

Поэтому не отвергайте ничего: в тот момент, когда вы отвергаете, вы отвергаете что-то в себе. Когда вы отвергаете этих поющих птиц, вы отвергаете что-то в себе.

Это случилось однажды весной. Погода стояла восхитительная, и я сидел на скамейке в парке. Я наслаждался весной, птицами, воздухом и солнцем. Я слушал мелодичное щебетание многочисленных птиц.

Рядом со мной сидел незнакомец. Я повернулся к нему и сказал: «Разве не прекрасна музыка птиц?»

Но он, должно быть, был религиозным человеком: он практиковал некую мантру. Он выглядел возмущенным. Он выглядел так, будто я мешаю ему.

Он нахмурился и сказал: «Как, черт возьми, я могу что-то расслышать среди отвратительного гама этих тупых птиц!»

Если вы отрицаете, отвергаете; если вас что-то отвлекает, если вы злитесь — вы отрицаете нечто внутри себя. Послушайте птиц еще раз, без раздражения, без злобы, и вдруг вы поймете, что внутри вас откликается другая птица. И тогда эти птицы перестанут быть навязчивыми незнакомцами. Вдруг целое существование становится вашей семьей. Так и есть. Я называю религиозным того, кто пришел к пониманию, что все существование — его семья. Он может и не ходить в церковь, и не бывать в храме, и не молиться в мечети или гурудваре — это не имеет значения, это вовсе не существенно. Если да, хорошо, пускай; если нет, это даже лучше. Но тот, кто осознал органичное единство всего существования, тот постоянно находится в храме, постоянно перед лицом священного, божественного.

Но если вы практикуете тупые мантры, то и птицы покажутся вам тупыми. Если вы повторяете про себя всякую чепуху, думаете о мелочах — вы можете называть это философией, религией, — то эти птицы становятся помехой. Эти звуки божественны. Они ничего не говорят, они просто с удовольствием лопочут. Их песни не имеют иного смысла, кроме изливания энергии. Они хотят поделиться с существованием — с деревьями, с цветами, с вами. Им нечего сказать, они просто есть, и в этом смысл.

Когда вы расслабляетесь, вы принимаете. Принятие существования — это единственный способ расслабиться. Если вас отвлекают мелочи, то это не что иное, как ваше отношение отвлекает вас. Сядьте молча, слушайте все, что происходит вокруг, расслабьтесь. Принимайте, расслабляйтесь — и вдруг вы почувствуете, как бесконечная энергия поднимается внутри. Сначала эта энергия будет ощущаться как углубление дыхания. Обычно ваше дыхание очень поверхностно, лишь иногда, когда вам хочется сделать глубокий вдох, вы начинаете совершать пранаяму, вы начинаете напрягаться, совершаете усилия. Эти усилия не нужны. Просто примите жизнь, расслабьтесь, и вдруг поймете, что ваше дыхание стало глубже, чем обычно. Расслабьтесь еще больше, и ваше дыхание станет еще глубже. Оно станет медленным, ритмичным, и вы сможете поистине наслаждаться им, оно доставляет удовольствие. И вы осознаете, что дыхание — это мост между вами и целым. Просто наблюдайте. Не делайте ничего.

Но чем больше вы наблюдаете... И когда я говорю — наблюдайте, не старайтесь наблюдать; иначе вы опять станете напряженным и начнете концентрироваться на дыхании. Просто расслабьтесь, оставайтесь расслабленным, свободным. И смотри — что еще вы можете делать? Вы здесь, делать нечего, вы все принимаете, ни от чего не отказываетесь, не отвергаете, нет ни борьбы, ни противостояния, ни конфликта, дыхание становится все глубже — что еще вы можете сделать? Вы просто наблюдаете. Помните: просто наблюдайте, не делайте для этого никаких усилий. Это то, что Будда называл випассаной — наблюдением за дыханием, осознанием дыхания; или сатипаттханой — вспоминанием, осознанием жизненной энергии, перемещающейся с дыханием. Не старайтесь глубоко дышать, не старайтесь вдыхать или выдыхать — не делайте ничего. Просто расслабьтесь и позвольте дыханию быть естественным — пусть течет само по себе, и тогда многое станет доступным для вас.

Во-первых, вы осознаете, что дыхание можно использовать двояко, потому что это мост: одна его сторона соединена с тобой, другая — с существованием. Дыхание можно понимать двояко. Вы можете использовать его как самостоятельное явление. Если хотите вдохнуть глубоко — вдохните глубоко, если хотите глубоко выдохнуть — глубоко выдохните. Вы можете делать что хотите — одна часть моста соединена с вами. Но если вы ничего не делаете, оно не прекращается: вам не нужно ничего делать, чтобы оно продолжалось, — оно также непроизвольно. Другая часть моста соединена с самим существованием.

Вы можете думать, что это вы используете его, вы дышите им. Или вы можете думать наоборот: что это оно дышит вами. Этот способ крайне важно понять, потому что именно он приведет вас к глубокому расслаблению. Это не вы дышите, это существование дышит вами. Это смена сознания, и происходит она сама по себе. Если вы продолжите расслабляться, принимая все, расслабляясь внутри, постепенно вы начнете осознавать, что не вы делаете все эти вдохи и выдохи, они происходят сами по себе, и настолько мягко, с таким достоинством, с такой гармонией, с таким стройным ритмом. Кто так дышит? Это существование дышит вами. Оно входит в вас и выходит из вас. С каждым вдохом оно оживляет вас, с каждым вдохом оно делает вас живым снова, и снова, и снова. Вдруг вы начинаете понимать дыхание как процесс.

Именно так должна расти медитация. Вы можете практиковать ее везде, даже на рынке, потому что этот шум тоже божествен. Если слушать молча, то даже в рыночном шуме можно обнаружить определенную гармонию. Он больше не помеха. Если вы молчаливы, вы можете многое услышать в этом шуме; колоссальные волны энергии плещутся со всех сторон. Стоит только вам принять это, куда бы вы ни направились, вы будете ощущать божественное. Слова не нужны, вы ощутите нечто невообразимо великое, нечто святое, проливающее свет, нечто непостижимое. Вокруг вас постоянно случаются чудеса, но вы продолжаете упускать их.

Как только медитация поселилась в вас и вы попали в такт с существованием, естественно возникает сострадание. Вдруг вы понимаете, что любите целое, и другой больше не другой. Теперь вы начинаете жить и в нем. И дерево больше не «вон то дерево»; каким-то образом оно связано с вами. Все становится взаимосвязанным. Прикасаясь к травинке, вы прикасаетесь к звездам, потому что все связано, и не может быть иначе. Существование органично. Оно едино, оно единство.

Из-за того, что мы неосознанны, мы не понимаем, что постоянно делаем сами с собой. Коснитесь одного, и нечто, что в вашем представлении никогда не было связано с этим, начнет происходить.

Вчера вечером я читал статью о запахе. Обоняние, способность различать запахи, практически пропало у человека. Животные имеют очень острое обоняние: лошадь может чувствовать на расстоянии нескольких миль; собаки чувствует гораздо лучше, чем человек. Собака может по запаху узнать, что приближается хозяин, и даже через годы собака узнает запах своего хозяина.

Человек полностью этому разучился. Что случилось с обонянием? Какая беда с ним стряслась? Почему? Кажется, нет ни одной причины для такого ослабления обоняния. Ни одна культура никогда не подавляла его сознательно, но оно подавлено. И подавлено из-за секса. Сейчас все человечество живет, глубоко подавляя секс, а запах неразрывно с ним связан. Прежде чем заняться любовью, собака обнюхивает своего партнера: пока она не учует глубокую внутреннюю гармонию между телами, она не будет заниматься любовью. Если запах подходит, то она знает, что теперь тела звучат в унисон — они могут слиться и стать песней; хотя бы на мгновение возможно единство.

Из-за того, что во всем мире люди подавляют секс, оказалось подавленным и обоняние. Само слово в своем звучании приобрело некую предосудительность. Если я скажу: «Вы слышите...?» или: «Вы видите...?», вас это не оскорбит. Но если я скажу: «Вы чувствуете...?» Здесь не на что оскорбляться, это такая же характеристика. Обоняние — это одна из данных вам способностей, такая же, как зрение и слух, обоняние — это способность. Когда я спрашиваю: «Вы чувствуете...?» — вас это оскорбляет, потому что вы напрочь забыли, что это способность.

Есть один очень известный анекдот об английском мыслителе — докторе Джонсоне. Он ехал в дилижансе, и на остановке вошла женщина. Она сказала доктору Джонсону: «Сэр, вы пахнете!»

Но доктор Джонсон был очень придирчив в отношении употребления слов, истинный филолог. Он сказал: «Нет, мадам. Это вы нюхаете. А я воняю!» (Игра слов: английский глагол «smell» имеет два значения — нюхать и пахнуть.)

Обоняние — это способность. «Вы нюхаете. Я воняю!» С лингвистической точки зрения, он прав. Так это должно выглядеть, если следовать грамматике. Но само слово стало очень предосудительным. Что случилось с обонянием? Как только вы подавляете секс, подавляется и обоняние.

В писаниях можно прочитать, что люди говорят: «Я видел Бога». Никто не говорит: «Я чувствовал запах Бога». Что в этом не так? Если глаза правы, почему неправ нос? В Старом Завете говорится: ваше лицо прекрасно, ваш вкус прекрасен, но не ваш запах. О запахе там нет ни слова. Мы говорим о божественном лике Божьем; но мы никогда не говорим о его божественном запахе.