Жанна Гийон - Автобиография Страница 28

Если мои немощи показывают, кем я являюсь, то Его милости показывают, кем является Он и насколько я от Него завишу. После двенадцати лет и четырех месяцев супружества, сопровождаемого самыми большими испытаниями, за исключением бедности, которую мне не довелось узнать, хоть я так к ней стремилась, Бог вывел меня из этого состояния. Это было сделано с тем, чтобы дать мне еще более суровые испытания с которыми мне еще не приходилось до сих пор встречаться. Ибо если Вы, господин, внимательно посмотрите на ту жизнь, которую велели мне описать, то заметите, что мои испытания лишь возрастали до нынешнего времени. Одно уступало место другому, следующему за ним, и новое являлось тяжелее прежнего. Когда мне говорили посреди всех этих скорбей, что я «совершила грех к смерти», во всем мире не было никого, с кем бы я могла поделиться. Я бы хотела иметь кого–нибудь, кто бы стал свидетелем моего поведения, но я не имела никого. У меня не было ни поддержки, ни исповедника, ни руководителя, ни друга, ни советника. Я потеряла всех. И после того, как Бог забрал их у меня одного за другим, Он и Сам удалился от меня. Я оставалась без единого творения, и в довершение моего отчаяния, мне казалось, что я осталась без Бога, Который был единственным, способным поддержать меня в состоянии такого глубочайшего горя.

Недуг моего мужа с каждым днем все более трудно поддавался лечению. Он предчувствовал приближение смерти, и даже желал ее, так тягостна была ему эта жизнь в томлении. Ко всем его злоключениям прибавлялось еще и крайнее отвращение к еде, так что он не мог употреблять все необходимое, чтобы поддерживать свои жизненные силы. У меня одной хватало мужества, чтобы заставить его съесть то немногое, чем он питался. Врач советовал ему поехать в провинцию. Там первые несколько дней он, казалось, лучше себя чувствовал, как вдруг у него начались осложнения. Его терпение еще усиливало? боль. Я ясно понимала, что ему уже недолго остается жить. То, что моя свекровь старалась как можно больше изолировать меня от него, причиняло мне большие страдания. Она поселяла в его разуме такую неприязнь по отношению ко мне, что я боялась, как бы он не умер в таком состоянии. Однажды мне выдался небольшой промежуток времени, когда ее не оказалось рядом, и тогда, подойдя близко к его постели, я стала на колени и сказала ему: «Если я когда–либо сделала что–то, что расстроило Вас, то я умоляю простить меня. Я уверяю Вас, что все это я делала неумышленно». Он, казалось, был очень поражен. Так как он только что проснулся после здорового сна, он сказал мне: «Это мне нужно просить у вас прошения. Я не заслуживал Вас». После этого случая он всегда был только рад видеть меня и всегда давал мне советы о том, что мне следует делать после его смерти, чтобы не зависеть от тех людей, от которых я в то время зависела. В течение восьми дней он пребывал в состоянии замкнутости и терпения. Я послала в Париж за самым искусным хирургом, но когда он приехал, мой муж был уже мертв.

Ни один смертный не мог встретить смерть в столь христианском расположении духа, или же с большим мужеством, чем он, после того, как самым благоговейным образом принял причастие. Меня не было, когда он испустил дух, ибо из чувства нежности ко мне он заставил меня удалиться. Свыше двадцати часов он был без сознания и в предсмертной агонии. Его смерть наступила 21 июля 1676 года. На следующий день я вошла в свою комнату, где было изображение моего божественного супруга, Господа Иисуса Христа. Там я обновила мой брачный завет, добавив к нему обет целомудрия и, обещая сделать его вечным, если мой наставник господин Берто позволит мне это. После этого я исполнилась великой внутренней радостью, которая была для меня чем–то новым. Ибо в течение длительного времени я была погружена в состояние глубочайшей горечи. Как только я узнала, что мой муж умер, я воскликнула: «О мой Бог, Ты разорвал мои узы, и я принесу тебе жертву хвалы». После этого я пребывала в долгом молчании, как внешнем, так и внутреннем, которое проходило без слез и без какой–либо поддержки. Я не могла ни плакать, ни говорить. Моя свекровь говорила очень милые вещи, и все очень хвалили ее за это. Но при этом все были огорчены моим молчанием, которое они приписывали покорности. Один монах сказал мне, что все восхищались теми добродетельными поступками, которые совершала моя свекровь. Что касается меня, они не слышали, чтобы я что–нибудь говорила, и что, таким образом, я отдала свою потерю Богу. Но я не могла произнести ни единого слова, как бы я не пыталась. Я, на самом деле, была чрезвычайно измучена. Несмотря на то, что только недавно я лишилась своей дочери, я, все же приходила и сидела рядом со своим мужем в течение двадцати ночей до его смерти.

Больше года после этого я выздоравливала от усталости, к которой прибавились моя сильная слабость и боль, как тела, так и разума. Эта глубокая депрессия, отсутствие слез и оцепенение, в котором я пребывала, были такого рода, что я не могла произнести ни слова о Боге. Это сломило меня. Я едва могла говорить. Однако иногда я приходила в восхищение Твоей благостью, о мой Бог. Я прекрасно видела, что мои испытания не закончились, ибо моя свекровь пережила моего мужа. Я все еще была связана, имея двух детей, данных мне на такое короткое время до смерти моего мужа, что явно выглядело как действие божественной мудрости. Имей я тогда только моего младшего сына, я бы поместила его в колледж, а сама бы ушла в монастырь Бенедиктинцев. Но, таким образом, я нарушила бы все планы, которые Бог имел для меня. Я желала показать то уважение, которое я питала по отношению к моему мужу, тем, что позаботилась об устройстве великолепных похорон за свой собственный счет. Я также оплатила все счета, которые он мне оставил. Моя свекровь упорно сопротивлялась всему, что я делала для соблюдения своих интересов. Мне было не к кому обратиться за советом или помощью. Мой брат не оказал бы мне ни малейшего содействия. Я не была сведущей в делах коммерции. Но Бог, независимо от моей естественной способности понимать, всегда старался направить мои действия в соответствии с Его волей. Таким образом, Он наделял меня совершенной мудростью, которая помогала мне преуспевать во всем. Я не упускала ни малейшей детали и удивлялась, что мне было под силу разбираться во всех вопросах, никогда ранее им не обучаясь. Я справлялась со всеми документами и руководила всеми моими делами без чьей–либо помощи. Мой муж в свое время должен был заниматься большим количеством письменной работы, которую ему поручали. Я составила точный регистр всех документов, и некоторые из них послала их владельцам, что было бы для меня очень сложно без божественной помощи, потому что из–за длительной болезни моего мужа все было очень сильно запутано. Это принесло мне репутацию довольно способной женщины. Но было одно дело большой важности.

Несколько человек, в течение нескольких лет имевшие тяжбы в суде, обратились к моему мужу с просьбой разрешить их дела. Хоть это и не являлось первоочередным долгом такого джентльмена как он, они, все же, обратились именно к нему. Он обладал как знанием, так и благоразумием и согласился, питая любовь к некоторым из них. Это были двадцать исков, следовавшие один за другим, и касающиеся в целом двадцати двух человек, которые никак не могли положить конец своим разногласиям по причине постоянно случающихся новых инцидентов.

Мой муж взялся показать эти документы юристам, но умер прежде, чем ему удалось дать этому делу какой–либо ход. После его смерти я послала уведомления, желая вернуть все документы, но истцы не хотели принимать их назад, умоляя меня хоть как–то уладить дела, предотвратив их разорение. Мне показалось столь смешным и невозможным взяться за дело с такими серьезными последствиями, для чего потребовались бы очень длительные обсуждения. Тем не менее, я согласилась, положившись на силу и мудрость Божию. Я уединилась где–то на тридцать дней для разрешения этих дел, не выходя никуда кроме трапезы и церковной мессы. Со временем арбитраж был готов, и они подписали его, даже не ознакомившись. Они все были настолько удовлетворены им, что не преминули опубликовать его везде, где только было возможно. Но только Бог был способен совершить все это, ибо, после того как дела были улажены, я больше ничего в них не смыслила, и с тех пор, если мне когда–либо приходиться слышать о подобных вопросах, они звучали для меня подобно арабскому языку.

Глава 23

ОГДА Я СТАЛА ВДОВОЙ, можно было бы ожидать, что мои испытания уменьшатся, но они только возросли. Эта вздорная служанка, вместо того, чтобы смягчиться, когда она теперь полностью зависела от меня, стала еще более озлобленной, чем когда–либо до сих пор. Живя в нашем доме, она накопила себе хорошее состояние, а я назначила ей ежегодную ренту. Кроме того, она получила пожизненную ренту за оказанные моему мужу услуги. В результате, она исполнилась тщеславия и высокомерия. Привыкшая ухаживать за инвалидом, теперь, чтобы быть всегда в бодром расположении духа, она прибегала к выпивке. Это уже вошло у нее в привычку. По мере того, как она старела и становилась слабее, даже небольшое количество вина действовало на нее. Я пыталась как–то скрыть этот недостаток, но он усугубился до такой степени, что его уже нельзя было укрывать. Я поговорила об этом с ее исповедником, для того чтобы он попытался мягко отговорить ее от этой привычки. Но вместо попытки воспользоваться советом своею наставника, она исполнилась против меня яростью. Моя свекровь, которая с трудом могла переносить невоздержанность других по отношению к спиртному, и часто сама говорила мне об этом, теперь встала на ее сторону, упрекая меня и оправдывая ее. В присутствии чужих людей в нашем доме, это странное создание кричало, что есть мочи, что я ее бесчещу, повергаю в отчаяние, являясь причиной всех ее проклятий, ибо я всегда поступаю по–своему.