Джулия Кэмерон - Золотая жила Страница 30

Представьте себе, что вступаете в это царство с завязанными глазами, и дальше вам нужно идти только на слух. В этом состоянии повышенного внимания вы будете гораздо более восприимчивы к тонкостям и воздействию звука.

Посредством звука к нам поступает гораздо больше информации, чем мы привыкли полагать. Нередко тон беседы говорит нам больше, чем слова. Да и в целом "тон" нашей жизни может быть гармоничным, а может – нестройным. С помощью звука повседневную жизнь и наше отношение к себе можно сделать мелодичнее. В отличие от слов и образов, звук напрямую влияет на наше эмоциональное состояние. Учитель-мистик Рудольф Штайнер говорил, что это правда, потому что архетип музыки находится в божественных сферах, тогда как другие виды искусства гораздо ближе к земле.

В этом царстве мы будем учиться жить припеваючи – в прямом смысле. И хотя мы редко задумываемся об этом, наш голос – один из самых сильных в мире инструментов. Стоит заметить, что слово "инструмент" мы часто используем не только в музыке, но и в медицине. Это не совпадение. Музыка исцеляет. Человеческий голос, если пользоваться им сознательно, может помочь нашей больной планете выздороветь.

ЗВУК

В Калифорнии было шесть утра. Пересилив себя, я проснулась и собралась читать лекцию группе студентов из Беверли Хиллз. Мне они совершенно не понравились. Было такое ощущение, что они только и говорят друг другу: "Я неотразим, разве не видно? Куда тебе до меня!"

Или мне только показалось? Я взяла тетрадь и расположилась в удобном кресле в вестибюле гостиницы, чтобы попытаться разобраться в себе. Водя ручкой по бумаге, я наблюдала, как страх и негодование всплывают на поверхность.

"Еще слишком рано".

"Я хочу спать".

"Они строят из себя крутых".

"А я для них недостаточно крута".

И все такое прочее.

В соседней столовой ранние пташки беседовали между собой. Но мой ум прекрасно управлялся и в одиночестве: "Только посмотри на эти натянутые улыбки. Прислушайся к этим визгливым голосам. В них столько фальши и наигранности. Неужели нельзя говорить нормальным тоном? Обязательно постоянно лезть из кожи вон, чтобы всех поразить?"

Сказать, что я была настроена недоброжелательно, – это вообще ничего не сказать.

В вестибюль вошел высокий лысый мужчина – жизнерадостный и энергичный на вид.

"А это кто? – остановилась я на минутку. – Очень интересно..."

Оказалось, он и был очень интересным человеком. Всемирно известный композитор, флейтист-виртуоз, звукотерапевт Тим Уитер был приглашен развлекать публику. Я должна была учить, а он играть. Я была основным блюдом, он – десертом. Вместе мы составляли интеллектуальный завтрак.

Мне повезло, и нас посадили вместе. Я наклонилась к нему через столик и спросила:

– Вы не могли бы помочь мне... настроить студентов перед лекцией? Мне бы так хотелось, чтобы они меня услышали.

– Что ж, конечно, – удивился, но согласился Уитер.

Мы даже не представляли, что нарушали давно устоявшийся ритуал. Здесь все так привыкли, что сначала идет занятие, а уж потом развлечение, что ведущий не очень-то обрадовался нашему предложению. К счастью, он все же согласился.

– Мы же позволим им, правда? – обратился он к публике. – Тим и Джулия попросили... мы же не против?

И Уитер вышел на сцену.

Если вы никогда раньше не слышали тонирования, то должны знать, что это древняя духовная техника, которая помогает настроиться и сосредоточиться. Она исполняется вокально и создает гармонии, которые умиротворяют душу и успокаивают ум. Мой друг Тим говорит, что это как будто "слушать ветер в пещере". Это очень подходящее сравнение. Рот и есть та самая пещера, а дыхание и контроль, порождающие звук, и есть тот самый ветер.

Уитер поставил перед собой индийскую фисгармонию и приготовился тонировать. Держался он приветливо, но с достоинством.

– Доброе утро, друзья. Меня попросили тонировать для вас. Очевидно, некоторые из вас представляют, чем я занимаюсь...

Уитер как будто выстроил собор из звука, чтобы мне было, где вести занятие. На своей индийской фисгармонии он задал низкий тон и стал напевать. Звуки были очень сильные, как будто гипнотизировали и трогали до глубины души. Они состояли из глубокого основного тона и обертона* и сохраняли характерный оттенок тибетской и монгольской монастырской музыки.

* Обертоны – высшие гармонические тоны, сопровождающие основной тон и обусловливающие собой оттенок или тембр звука.

"В тонировании нет никакой тайны. Его можно объяснить посредством как традиционной науки, физиологии и психологии, так и наиболее древних представлений об отношениях человека с Богом", – пишет звукотерапевт Лорел Элизабет Кайс. Тем не менее, тонирование звучит таинственно.

Через несколько секунд гул в зале перешел на шепот, а потом и вовсе затих. Уитер тонировал до тех пор, пока не почувствовал глубокий сдвиг в сознании присутствующих. Теперь комната была полна не светских людей, готовых к повседневному общению, а душ, готовых прикоснуться к вечному.

– Э... спасибо, Тим, – пробормотал ведущий.

– Спасибо, мистер Уитер, – повторила я. Мне предстояло вести занятие перед уравновешенной и восприимчивой аудиторией. Я и сама была спокойна и сосредоточена.

Все изменилось благодаря звуку.

"Звук минует разум и воздействует прямо на эмоции", – говорит звукотерапевт Джой Гарднер-Гордон.

"Музыка – наилучший способ подготовить душу к осознанию бесконечности", – писал суфийский мастер Хазрат Инайат Хан.

"Когда человек слышит музыку, он чувствует себя лучше, потому что эти звуки напоминают о его духовном доме", – учил мистик Рудольф Штайнер.

"Весь мир – это звук", – говорили древние мудрецы.

"Нада Брахма", – гласит индийская духовная традиция.

Йоахим Эрнст Берендт, джазовый критик и продюсер, объясняет эту фразу так: "Нада Брахма значит не только "Бог, Создатель – это звук", но и (прежде всего) "Мироздание, космос, мир – это звук". И еще: "Звук – это весь мир"".

Все это можно выразить и проще.

"Земля закладывает в нас музыку, и мы должны танцевать!" – писал Эдгар Ли Мастерс в книге "Антология Спун-Ривер".

Мы должны танцевать!

Мой друг Герард живет в центре Манхэттена, в самом сердце громкой какофонии. Он утверждает, что она услаждает ему слух, что он давно привык к такой вот городской колыбельной и что она расслабляет его, как звук воды. Когда я приезжаю к нему в гости, сирены проникают в мои сны. А по утрам меня будит барабанная дробь отбойных молотков.

– Как ты это терпишь? – иногда жалуюсь я.

– Я этим наслаждаюсь, – уверяет Герард. И говорит правду. Шум уличного движения кажется ему музыкой. А в полной тишине он чувствует себя не в своей тарелке.

Я живу на высоте более двух тысяч метров над уровнем моря, на горной гряде, где вой койотов – мои ночные сирены, а будит меня крик петухов. Здесь самый громкий звук – свист сильного ветра, за исключением оглушительного грохота огромных градин в зимнюю бурю. Мне нравится мягкий и глубокий, как биение сердца, голос жизни. Я слушаю пение птиц и журчание ручейка в саду. Возможно, именно поэтому я предпочитаю звуки барабана, духовых инструментов и погремушек.

Конечно, барабан и флейта – традиционные инструменты для шаманских "путешествий". Многие из нас, даже не зная об этом, выплескивали энергию, слушая рок-н-ролл, и погружались в себя вместе с григорианскими псалмами или каноном Пахельбеля.

Я слушала барабаны и флейту, чтобы изменить и расширить сознание задолго до того, как узнала, как это работает. Когда моему творческому самолюбию наносили удар, я исцеляла себя музыкой – хотя, конечно, не понимала этого. Я знала и понимала одно – когда на моем творческом пути возникают трудности, я буду проигрывать одно и то же музыкальное произведение снова и снова, пока не найду, как их разрешить – сначала в сознании, а потом и в жизни.

Тогда я просто окуналась в музыку с головой. Я слушала колыбельные, чтобы утешить своего творческого ребенка, пообещать ему безопасность и приключения, уговорить его снова выйти поиграть. На протяжении долгих лет ни я, ни те, кто был рядом со мной, не понимали, что происходило. Они видели и слышали женщину, помешанную на музыке.

– Мама! У меня от этой музыки уже голова кругом! – хныкала моя дочь. – Нам обязательно опять ее слушать? Может, что-нибудь со словами?

К сожалению, чаще всего слова для меня были исключены. Когда мне нужна была помощь, оказать ее могла только музыка, но не текст. Слова Хазрата Инайата Хана мне это объяснили: "...здоровье есть состояние совершенного ритма и тона. А что есть музыка? Музыка есть ритм и тон. Когда здоровье не в порядке, это значит, что музыка не в порядке".

Несмотря на то, что прошло пятнадцать лет, прежде чем я узнала об этом, я уже тогда практиковала древние формы звукотерапии. А спустя еще некоторое время я стала не только слушать целительную музыку, но и писать ее.