Алексей Смирнов - Сизиф на Парнасе Страница 7

Короче говоря, мы вплотную подошли к выбору тематики и конъюнктуре.

7. Выбор тематики и конъюнктура

Успех произведения зависит не только от того, кто его написал, но и, в неменьшей степени, от врожденного чутья того, кто его прочитал.

Я начну издалека, с материй вроде как посторонних. Чуть позже вы увидите, что они имеют непосредственное отношение к предмету нашего разговора. Потерпите.

Передо мной лежит книга Лауры Берк «Развитие ребенка» («Питер», 2006). Я входил в коллектив переводчиков этого труда и вынес кое-что, как мне кажется, важное для авторов.

Швейцарский теоретик Жан Пиаже разработал теорию когнитивно-психологического развития. Он считал (здесь и далее цитирую по вышеназванному изданию), что «дети проходят в своем развитии через четыре стадии – сенсомоторную (0—2 года), дооперациональную (2—7 лет), стадию конкретных операций (7—11 лет) и стадию формальных операций (11 лет и старше), во время которых исследовательские паттерны поведения младенцев трансформируются в абстрактный, логический интеллект подросткового и зрелого возраста».

Пиаже полагал, что «порядок развития укоренен в биологии нашего вида». То есть речь в данном случае идет о естественном развитии интеллекта. В дальнейшем мы будем исходить из того, что среда, в которой находится наш развивающийся индивид, благоприятна и создает для развития если не идеальные, то «нормальные» условия.

Две первые стадии оставим за кадром, они нас не очень интересуют с точки зрения восприятия литературы. Обратимся сразу к третьей – стадии конкретных операций. Это нормальная стадия, которую проходят все люди. Недостатком этой стадии является то, что «дети мыслят в организованной, логической манере лишь в том случае, когда имеют дело с конкретной информацией, доступной непосредственному восприятию. Их умственные операции плохо справляются с абстрактными идеями, которые лишены наглядности в реальном мире» (курсив здесь и далее мой – А. С.). Зато на следующей стадии (формальных операций) «подросток рассуждает во многом, как ученый, который занят поиском решений в лаборатории».

«Дети, находящиеся на стадии конкретных операций, способны „оперировать“ только „реальностью“, а подростки, находящиеся на стадии формальных операций, в состоянии „оперировать операциями“».

Если провести аналогию с математикой, то отношение примерно то же, что существует между функцией простой и функцией сложной.

Приводится пример: «Если собаки больше слонов, а слоны больше мышей, то собаки больше мышей». С точки зрения ребенка, находящегося на стадии конкретных операций, рассуждение – ложное. «Предъявленные отношения невозможны в реальной жизни». Однако с точки зрения логики рассуждение верное. На стадии формальных операций удается постичь, что правильность выводов, сделанных из посылок, опирается на законы логики, а не на реальные факты». То есть на стадии формальных операций мы имеем дело с абстрактным мышлением.

И вот – вопрос вопросов: все ли индивидуумы достигают формальной операциональной стадии?

Еще раз подчеркну, что речь идет о нормальных, здоровых людях.

Все ли нормальные, здоровые люди способны мыслить абстрактно?

Ответ повергает в шок. По данным исследования, на которое в тексте содержится ссылка, «с пиажеанскими формальными операциональными задачами не справляется от 40 до 60% студентов колледжей».

Огрубим и упростим до предела: половина людей.

Половина людей не в состоянии мыслить абстрактно исключительно по причине своего внутреннего устройства.

Вы уже сообразили, к чему я клоню?

Это вовсе не ущербные, недоразвитые личности. Они повсюду, это наши родные и близкие. Это администраторы, водители, плотники, медработники, бухгалтеры, продавцы; они занимаются индивидуальным предпринимательством, они ходят в казенное присутствие на государеву службу. И читают книги.

Многие, кстати сказать, не читают – независимо от стадии пиажеанского развития. У меня нет под рукой соответствующей статистики, да и ладно, не будем запутывать дело. Для простоты будем считать, что читают все, ту или иную литературу.

Какую?

Предположим, вы написали биографический роман о Достоевском.

Многим ли он будет интересен? Заметьте: я не пишу – купят и прочтут (одно не гарантирует другого, к тому же), меня волнует интерес.

Будем считать, что население нашей страны насчитывает 140 миллионов человек. Предположим, что половина – 70 миллионов не способна мыслить абстрактно. Я, повторяю, все крайне огрубляю и вообще фантазирую. Они, стало быть, попросту не в состоянии воспринять ваш роман хотя бы потому, что им не понятен ни главный герой, ни строй его мыслей, ни его собственные произведения. Героиня Раневской, конечно, читает «Идиота» в метро, но как она читает и много ли в нем понимает? Оставшиеся 70 миллионов, как мы условились, способны усвоить абстракцию. Но: помимо историко-биографических романов существует и другая литература:

– специальная (всю нон-фикшн для простоты определяем сюда, в том числе философию, религиозную литературу, психологию, историю)

– современная отечественная проза

– современная зарубежная проза

– поэзия

– зарубежная классика

– русская классика

– научная фантастика

– детективы

– фэнтези

– сатира и юмор

Ну, этим перечень наверняка не исчерпывается, но мы всего лишь прикидываем, а потому делим 70 миллионов на 10 и получаем семь. Семь миллионов – тираж романа о Достоевском? Нет. Теперь давайте вспомним, сколько среди этих семи миллионов детей и инвалидов, по тем ли иным причинам лишенных возможности его прочесть.

Допустим, два миллиона.

Осталось пять. Давайте вернемся в начало и вспомним, что читают не все, даже люди, достигнувшие стадии формальных операций. Им, может быть, просто некогда, они работают, или настолько устают, что читают что-нибудь простенькое или даже разгадывают кроссворды. Минус половина.

Два с половиной миллиона. Между прочим, мы, когда расписывали примерный ассортимент, как раз и не учли нашего романа о Достоевском, иначе делить пришлось бы на 11. Давайте оставим два миллиона.

В очередной раз напоминаю: я не занимаюсь серьезными расчетами – скорее, забавляюсь. Но может оказаться, что да – роман о Достоевском способен заинтересовать два миллиона человек. И что, теперь тираж определился? Ни в коем случае. Не факт, что увидят. Не факт, что купят – может быть, им задержали зарплату или пора лечить зубы. Не факт, что не соблазнятся чем-то другим. Не факт, что любят именно Достоевского.

А теперь поставьте себя на место оптовика или издателя и скажите, что вам выгоднее издать – историко-биографический роман или календарь с советами на все случаи жизни. Я не буду выдумывать и считать дальше; ограничусь тем, что отмечу: крупнейшее издательство «Эксмо» издает переводные романы в серии «Интеллектуальный бестселлер» тиражами 4—5 тысяч экземпляров. Миллионы, рисовавшиеся нам, обернулись миражом.

Вы вольны писать о чем угодно, только помните, что ситуация, когда «не продается вдохновенье, но можно рукопись купить», необратимо изменилась.

…Даже произведение искусства уже не есть товар. В минувшем столетии товаром стала личность автора, потому что писать если не научились, то стали практически все.

Что, стихи Бродского – товар? Нет, они не товар. Товар – сам Бродский со своей биографией, а стихи его, по причине их исключительности, понятны, интересны и близки лишь меньшинству, которое не делает погоды. Когда писал Толстой, я думаю, мало кого привлекало то обстоятельство, что он граф. Мало ли, кто граф. В том, что какой-то граф что-то пишет, не было ничего удивительного. И товаром было содержание. Контент, извините за выражение. Тогда контента было куда меньше, чем нынче, сегодня потерялся бы и Толстой.

Можно написать черт знает, как хорошо, и никто этого не заметит. Миллионный тираж обеспечивается именем. Конечно, срабатывают и другие факторы: капиталовложения, эпатаж, плодовитость в сочетании с отсутствием мысли. То есть содержание тоже играет роль. Но главная перемена заключается все-таки в изменении приоритетов: автор против изделия. То есть судьба, случайность против закономерности.

Я проиллюстрирую свои рассуждения примером. На просторах Сети были найдены «Требования к произведениям для издательства «ХХХ» (у меня нет намерения его рекламировать). Не исключаю, что это шутка, такое мнение высказывалось, но даже если так, то шутка вышла слишком похожей на правду. Документ приводится целиком, на момент написания этих строк он находился в открытом доступе, и я его не комментирую.