Мифы Древней Греции - Грейвз Роберт "Джон Дойл" Страница 3

что заставило редактора тюдоровской эпохи изменить строку: «Я отвечу вам: двенадцать...» Число тринадцать — порядковый номер месяца, в котором умирало солнце, — так и не потеряло своей дурной репутации среди суеверных. Днями недели заведовали титаны — властители солнца, луны и пяти известных к тому времени планет. За своих подопечных они держали ответ перед богиней творения. Не исключено, что эта система возникла в матриархальном Шумере.

Таким образом, солнце проходило через тринадцать месячных этапов, начиная с зимнего солнцестояния, после которого дни, уменьшавшиеся с самой осени, начинали вновь увеличиваться. Дополнительный день земного года, возникающий из-за несовпадения сидерического года и вращения земли вокруг солнца, вставлялся между тринадцатым и первым месяцем и был самым важным из 365 дней, поскольку именно в этот день племенная нимфа выбирала себе царя-жреца, который, как правило, был победителем соревнований в беге, борьбе или стрельбе из лука. Однако этот примитивный календарь претерпел ряд изменений: в некоторых районах дополнительный день вводился не в период зимнего солнцестояния, а в какой-то другой новогодний период — или когда появляются первые приметы весны, или во время весеннего равноденствия, когда считалось, что солнце набирает силу, или в середине лета, или когда восходит звезда Сириус и разливается Нил, или во время осеннего равноденствия, когда идут первые дожди.

Помимо всего прочего, древнегреческая мифология отражает менявшиеся отношения между царицей и ее возлюбленными. Эти отношения начались ежегодными или двухгодичными жертвоприношениями, а закончились — к тому моменту, когда сочинялась «Илиада» и цари хвастались: «Мы намного лучше, чем наши отцы!» — полным поражением царицы и возникновением неограниченной мужской монархии. Многочисленные африканские аналогии иллюстрируют последовательные этапы такого изменения, начиная с уже упоминавшегося племени ком и восточноафриканских баганда, чей вождь до сих пор делит трон со своей сестрой и ест то, что ему даст царица-мать, и кончая североафриканскими монархиями, где царские жены заточались в гаремы.

Значительная часть греческого мифа представляет собой политико-религиозную историю. Беллерофонт, например, садится на Пегаса и убивает Химеру. Персей (в одном из вариантов той же легенды) летит по воздуху и обезглавливает мать Пегаса — Медузу Горгону. Очень похоже вавилонский герой Мардук убивает морскую богиню — чудовище Тиамат. Имя «Персей» правильнее было бы писать «Птерсей», т.е. «разрушитель»[14]; он не был, как предполагает проф. Кереньи[15], архетипическим воплощением смерти, а, пожалуй, представлял патриархальных эллинов, которые вторглись в Грецию и Малую Азию в начале II тысячелетия до н.э. и бросили вызов власти триады богинь. Пегас считался священным конем женской триады, потому что конь, чьи подковы напоминают по форме луну, фигурировал в церемониях, связанных с вызыванием дождя и возведением на престол царя-жреца. Его крылья символизировали скорее не быстроту, а его небесную природу. Дж. Харрисон[16] указывала («Введение в изучение греческой религии», гл. V), что Медуза некогда сама была богиней и прятала лицо за устрашающей маской Горгоны, этой отвратительной личины, которая должна была удержать непосвященного от проникновения в ее таинства. Персей обезглавливает Медузу, и это означает, что эллины подчинили себе основные святилища этой богини, лишили ее жриц масок Горгоны и овладели священными конями, в Беотии было найдено древнее изображение богини с головой Горгоны и туловищем кобылицы. Двойник Персея Беллерофонт убивает ликийскую Химеру, символизируя тем самым отказ эллинов от календаря Медузы и замену его другим календарем.

Еще пример. Уничтожение Пифона Аполлоном в Дельфах, вероятно, указывает на захват ахейцами святилища критской богини-земли; о том же говорит преследование Аполлоном Дафны, которую Гера превратила в лавровое дерево. Этот миф цитировался психологами фрейдистского толка как символизирующий инстинктивный страх девушки перед половым актом. Однако Дафна меньше всего была испуганной девственницей. Ее имя происходит от Daphoine, т.е. «Кровавая», «обагренная»[17] — оргиастическая ипостась богини, чьи жрицы — менады — жевали дурманящие лавровые листья (лавр содержит цианид калия) и резвились при полной луне, нападая на незадачливых прохожих и разрывая на куски детей или молодых животных. Эллины ликвидировали институт менад, и только лавровая роща свидетельствовала о том, что в этом святилище некогда пребывала Daphoine. В Греции вплоть до римской эпохи существовало табу на жевание лаврового листа всеми, кроме пифийской жрицы-пророчицы, которую Аполлон оставил у себя на службе в Дельфах.

Эллинское нашествие в начале второго тысячелетия до н.э., обычно называемое эолийским или ионийским, вероятнее всего, было менее разрушительным, чем более поздние нашествия ахейцев и дорийцев. Небольшие вооруженные группы пастухов, поклонявшихся арийской триаде богов — Индре, Митре и Варуне, — преодолели естественную преграду в виде Офрийской горной цепи и относительно мирно смешались с доэллинским населением Фессалии и центральной Греции. Они были приняты как дети местной богини и давали ей из своей среды царей-жрецов. Так мужская военная аристократия оказалась примиренной с женской теократией, причем не только в Греции, но и на Крите, где также возникли эллинские поселения, через которые впоследствии критская цивилизация была экспортирована в Афины и на Пелопоннес. К определенному времени на греческом языке уже говорило все побережье Эгейского моря, а во времена Геродота только один оракул вещал на доэллинском языке (Геродот VIII. 134—135). Царь считался наместником Зевса, Посейдона или Аполлона и звался одним из их многочисленных имен. Но, несмотря на это, даже Зевс в течение нескольких столетий оставался всего лишь полубогом, а не бессмертным олимпийским божеством. Все наиболее древние мифы, повествующие о том, как боги соблазняли нимф, говорят, очевидно, о браках между эллинскими вождями и местными жрицами богини луны, чему всячески препятствовала Гера, т.е. консервативное религиозное чувство.

Когда кратковременность царского правления превратилась в помеху, было решено продлить тринадцатимесячный год и перейти к счету по «великим годам», состоящим из ста лунных месяцев, что давало почти точное совпадение солнечного и лунного календарей. Но поскольку поля и хлеба требовали оплодотворения, царь соглашался ежегодно переживать фиктивную смерть, передавая на один день — интеркалярий[18], находящийся как бы вне священного звездного года, — всю власть своему заместителю — мальчику-царю, или interrex'у[19], который умирал на закате этого дня, а кровь его использовалась в церемонии окропления. Теперь царь-жрец либо правил в течение всего «великого» года, имея «таниста» в качестве своего помощника, либо оба правили попеременно через год. Иногда царица разрешала им делить свое царство между собой и править одновременно. Во многих культовых вопросах царь подменял царицу. Он носил ее одежды, накладывал фиктивные груди, брал на время ее лунный топор, являвшийся символом власти, и даже перенял от нее магическое искусство вызывания дождя. Его ритуальная смерть принимала различные формы: его разрывали на части разъяренные женщины, пронзали разящим копьем, рубили топором, кололи в пятку отравленной стрелой, сжигали на костре, топили в озере, сбрасывали с обрыва или делали его жертвой подстроенного крушения колесницы. Единственное, чего он не смел, это избежать смерти. Когда на жертвенном алтаре мальчиков стали заменять животными, а конец даже более длительного правления перестал означать для царя смерть, наступил новый этап. Разделив царство на три части и отдав по части каждому из своих преемников, он мог править в течение еще одного срока. Объяснить это можно тем, что было найдено более точное совпадение между лунным и солнечным календарями, а именно: девятнадцать лет и семь месяцев. «Великий» год превращается в «большой великий» год.