The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel Страница 28

прошлое становится нашим настоящим». Этот период распада и обновления можно рассматривать как продолжение XVIII века или отступление от XIX. Он привел к среднему периоду, который, по крайней мере для Европы, в сжатой форме сформулировал те культурные явления, которые в ретроспективе считаются наиболее характерными для XIX века. Затем, в 1880-1890-е годы, в мире произошел такой толчок, что эти десятилетия уместно назвать началом нового подпериода. Его можно назвать fin de siècle, как это называлось в то время: не завершение какого-либо века, а именно fin de siècle. Его окончание традиционно отождествляется с началом Первой мировой войны, но, как мы уже говорили в этой главе, более подходящей датой представляется 1918-19 годы, поскольку сама война реализовала определенные потенциалы довоенного периода. Есть также много аргументов в пользу еще более длительного "рубежа веков", предложенного группой немецких историков, чьи богато иллюстрированные работы посвящены периоду с 1880 по 1930 гг. Во многих отношениях 1930 год имеет смысл рассматривать как конечную дату для такого затяжного рубежа веков. Особенно сильную поддержку такой периодизации дает экономическая история. Можно также дойти до 1945 года и охарактеризовать весь период с 1880-х годов до окончания Второй мировой войны как "век империй и империализма", поскольку в основе обеих мировых войн лежат столкновения империй.

Рискуя недопустимым англоцентризмом, декоративное слово "викторианство" можно было бы отнести к безымянным годам между Sattelzeit Козеллека и fin de siècle: то есть к "настоящему" XIX веку. Это избавило бы от необходимости выбирать из множества более узких, содержательных терминов: "век первой капиталистической глобализации", "золотой век капитала" или, может быть, "век национализма и реформ". Почему викторианство? Название отражает удивительное экономическое и военное, а в некоторой степени и культурное превосходство Великобритании в мире в те десятилетия (не раньше и не позже). Кроме того, это относительно устоявшаяся категория, которая в большинстве случаев не совпадает точно с годами пребывания королевы Виктории на троне. Г.М. Янг в своем знаменитом портрете "Викторианская Англия" (1936) называл только годы с 1832 г. до того момента, когда на страну опустилась "мрачная тень восьмидесятых". Многие другие последовали его примеру и рассматривают годы с середины 1880-х до Первой мировой войны как период sui generis - трансмогрификацию «высокого викторианства».

 

Глобальный Sattelzeit?

Какие факторы являются наиболее важными для придания глобальному Sattelzeit целостности? Что следует из предложения Рудольфа Вирхауса освободить XVIII век от узкой ассоциации с "классическим" ранним модерном и открыть его как «преддверие современного мира». Какие аспекты этого периода мировой истории позволяют рассматривать примерно шесть десятилетий около 1800 года как самостоятельную эпоху?

Во-первых, как показал, в частности, К.А. Бейли, в этот период кардинально изменилось соотношение сил в мире. XVI-XVII вв. стали эпохой, когда наиболее успешные крупные организации европейского происхождения (колониальная империя Испании, межконтинентальные торговые сети голландских и английских чартерных компаний) не смогли добиться явного превосходства над Китаем и "пороховыми империями" исламского мира (Османская империя, Могольская Индия, Иранская империя сефевидских шахов). Только появление в Англии и других странах военно-фискального государства, организованного для завоеваний на основе рационального использования ресурсов, позволило Европе получить значительно больший вес в мире. Государство-завоеватель в разных обличьях появилось в Британии, в России Екатерины II и двух ее преемников, в революционно-наполеоновской Франции. Все три империи расширялись с такой силой и в таких масштабах, что период между 1760-70 и 1830 годами можно назвать «первой эпохой мирового империализма». Семилетняя война (1756-63), которая велась в обоих полушариях, уже была войной за гегемонию между Англией и Францией, в которой значительную роль с обеих сторон играли североамериканские племена и индейские князья. Великий конфликт империй между 1793 и 1815 годами вышел далеко за пределы Европы. Военные действия велись на четырех континентах, это была настоящая мировая война, которая оказала непосредственное влияние даже на Юго-Восточную Азию, а в 1793 году затронула даже Китай, когда лорд Макартни отправился в Пекин, чтобы направить первые дипломатические запросы к императорскому двору.

После 1780 г. к "смеси" Семилетней войны добавились два новых фактора: с одной стороны, борьба за независимость поселенцев британской Северной Америки и (позднее) испанской Южной и Центральной Америки, а также черных рабов на Гаити; с другой стороны, ослабление азиатских империй, отчасти по причинам, характерным для каждой из них, что впервые привело к их отставанию от Европы в военном потенциале и в игре за власть. Взаимодействие этих сил изменило политическую географию мира. Испания, Португалия и Франция исчезли с американского континента. Экспансия азиатских империй окончательно остановилась. Британия создала плацдарм для дальнейшего наступления в Индии, надежно закрепилась в Австралии и покрыла весь земной шар сетью военно-морских баз.

Если ранее историки говорили об "атлантической революции" на всем пути от Женевы до Лимы, тем самым исправляя зацикленность на европейских двойниках (политическая революция во Франции и промышленная революция в Англии), то мы можем пойти дальше и рассматривать европейскую "эпоху революции" лишь как часть общего кризиса и смены власти, которая также проявлялась в американских колониях поселенцев и в исламском мире от Балкан до Индии. Общий кризис десятилетий около 1800 г. был одновременно кризисом монархии Бурбонов, британского, испанского и французского колониального господства в Новом Свете, а также таких некогда могущественных азиатских держав, как Османская и Китайская империи, Крымско-татарская федерация и государства-преемники империи Моголов на южноазиатском субконтиненте. Вторжение французов в Алжир в 1830 году, когда это "пиратское гнездо" де-юре еще входило в состав Османской империи, и поражение Китая в Опиумной войне 1839-42 годов - первое военное поражение династии Цин за последние двести лет - драматически осветили новые отношения, сформировавшиеся в период Саттельцайта.

Во-вторых, временная политическая эмансипация поселенческих обществ в Западном полушарии около 1830 г. (за исключением Канады, которая оставалась в составе Британской империи), а также колонизация Австралии в это же время привели к общему укреплению позиций "белых" в мире. Хотя американские республики оставались экономически и культурно привязанными к Европе и выполняли функциональные функции в мировой экономической системе, они действовали более агрессивно, чем в колониальные времена, по отношению к охотничьим и скотоводческим обществам в своей среде. В Соединенных Штатах в 1820-х годах это достигло такой степени, что "коренные американцы" перестали рассматриваться как партнеры по переговорам, а стали объектами военного и административного принуждения. Австралия, Новая Зеландия и Россия, а в некоторых отношениях и Южная Африка, вписываются в эту картину репрессивной, захватнической колонизации.

В-третьих, одним из главных новшеств Sattelzeit стало появление инклюзивных форм социальной солидарности и нового идеала гражданского равенства. Этот "национализм" стабилизировал коллективную идентичность и отграничивал ее