Михаил Серегин - Колыма ты моя, Колыма Страница 19

– Вас по-прежнему интересует Дмитрий Родионович Лопатников? – вслух спросил Токудзаки, как обычно опустив все свои размышления.

– Конечно! Я же тебе говорил! А что, ты узнал что-то? – Глаза Захаровича заинтересованно блеснули.

– Во время последнего сеанса Лопатников попросил меня, чтобы я определил для него, что это такое. – С этими словами японец вытащил из кармана красный шелковый платок и, развернув его, показал московскому следователю небольшой кусок породы с вкраплениями серебристого металла.

Захаровичу даже не пришлось пристально вглядываться, чтобы понять – порода такая же, как и та, что он отобрал у Лопатникова-младшего.

– И что ты определил? – спросил он.

– Платина, – коротко ответил Токудзаки. – Причем порода богатая, если месторождение большое, то можно деньги лопатой грести.

– А кто тебе анализ породы проводил?

– Ну вы же знаете, у меня в Магадане связи хорошие. С год назад директор института минералогии в моем кабинете лечился, вот с ним я насчет анализа и договорился. Болтать он об этом никому не будет, не тот человек.

– Хорошо, если так... – задумчиво произнес Захарович. – А сам ты что об этом думаешь?

– Что тут думать, дело ясное. Лопатников месторождение нашел где-то рядом со своим прииском или на нем самом. Может, случайно, а может, разговоры какие-нибудь слышал, да по ним и сориентировался. Слухи про то, что в том районе платина есть, давно ходят. Я в пятьдесят первом как раз в том районе сидел. В лагпункте под Охотском. Про золото все знали, да только тогда руки у МГБ не доходили до промышленной добычи. А может, и доходили, только по-тихому, кто их теперь знает. В общем, слышал я тогда и про платину. Якобы якуты что-то нашли. Но дальше слухов дело тогда так и не пошло – времена были не те. А потом, когда Сталин умер и большую часть лагерей посокращали, на тот район никто особого внимания не обращал.

– Почему?

– Да потому, что тогда частных контор не было, а официальных экспедиций в район Ини не пускали. Какой-то тогдашний большой ученый научно доказал, что драгметаллов, таких, как золото или платина, в районе этой реки залегать не может. Ну и позаботился, наверное, чтобы проверять его догадку никто не полез. А ведь времена тогда суровые были – против начальства никто не пер, а то не успеешь оглянуться, как в том же районе окажешься, но не геологом, а зэком.

– Ясно. А теперь послушай меня. – И Захарович коротко рассказал японцу о своем разговоре с младшим братом Лопатникова и о взятой у него породе.

– Ну, значит, все сходится, – кивнул японец, выслушав рассказ москвича. – Лопатников и мне говорил, что не только через меня эту породу на анализ отдает. Хочет, дескать, чтобы информация была из двух независимых источников.

– Ну да, – хмыкнул Захарович. – Вот она и получилась из двух независимых. Но не только ему.

Некоторое время оба молчали, но думали явно об одном и том же. Наконец Захарович, словно приняв какое-то решение, нарушил молчание:

– Ты уже сказал Лопатникову, что это такое?

– Сказал, – кивнул японец. – Скрывать смысла не было, он бы все равно рано или поздно узнал. Но доверять мне перестал бы.

– А так он тебе доверяет?

– Полностью. Даже на какой-то совместный бизнес намекал, но это пока что вилами по воде писано, там необходима серьезная геологическая разведка.

– Понятно. В общем, Токудзаки, ты человек умный, так что давай с тобой поговорим начистоту, – начал Захарович, но неожиданно замолчал, словно вспомнив о чем-то. – Подожди-ка секунду.

Москвич наклонился, открыл свой дипломат и вытащил оттуда какой-то небольшой черный приборчик. Пощелкал клавишами, покрутил какой-то барабанчик. На приборчике зажглась зеленая лампочка, и москвич, удовлетворенно хмыкнув, вернул его в дипломат.

– Вот, теперь можно говорить спокойно. А то мало ли...

– Жучков боитесь, Андрей Михайлович?

– Не то чтобы боюсь, но осторожность никогда не помешает. Мало ли чего в этот кабинетик хозяин ресторана напихал.

– Тоже верно, – согласился японец. – Так что вы хотели мне сказать?

Вежливость японца, постоянно говорящего «вы», несколько смущала Захаровича, он к такому не привык. Ему было даже трудно начать говорить, о чем он собирался, слишком официален был его собеседник. Но Захарович сумел взять себя в руки, напомнив себе, что Токудзаки, видимо, по-другому просто не может. Азиат, что с него взять. Переборов нерешительность, Захарович ответил:

– А вот что. Тебе не кажется, что такой жирный кусок, как платиновый прииск, для Лопатникова слишком хорош?

Японец промолчал, но по его лицу было видно, что он ждет продолжения.

– Нужно этот прииск перехватить, – решительно заключил Захарович.

– А как? Даже собака, и та свой кусок просто так не отдаст. А Лопатников человек решительный, его так просто не запугаешь.

Захарович усмехнулся.

– То есть, надо понимать, что в принципе ты против такой попытки не возражаешь?

– Если вы скажете, как собираетесь это сделать, то нет. Лопатников мне не родственник и не друг.

– Найдем способ. Во-первых, говоришь, он тебе доверяет, даже общее дело предлагал. Значит, источник информации у нас уже есть. Во-вторых, брат Лопатникова, тот самый, которого я в казино брал, – полная дешевка. Весь на понтах, но когда я на него надавил, хрупнул, как сухое печенье. Он нам сдаст братца, как в упаковке. Ведь Лопатников добывать платину собирается нелегально, значит, если подобрать еще пару свидетелей, то можно будет ему сроком пригрозить. В этом нам младшенький помочь очень даже может. А еще у Лопатникова дочь есть. Все, кого я про нее спрашивал, говорят, что папаша ее любит и ради нее пойдет на все. Так что рычаги давления у нас. Пригрозим сроком, пообещаем дочке и брату неприятностей устроить, и отдаст он нам прииск как миленький. Жаловаться не побежит – только себе хуже сделает. К тому же в Магадане органы мне обязаны содействие оказывать.

– Вы во многом правы, Андрей Михайлович. Но я не понимаю одного – зачем вам в таком случае нужен я? – По непроницаемому лицу японца было совершенно непонятно, о чем он думает. Глазки-щелочки были совершенно спокойны. Захаровича это раздражало, но он сдерживал себя. Токудзаки был ему нужен.

– Как зачем? Информация – раз, твои связи – два. К тому же я сам дела вести не хочу, официально всем рулить ты будешь. Да и вообще, Сизоку, мы с тобой вроде как уже не первый год знакомы, и за это время друг от друга нам только польза была. Зачем мне теперь тебя обманывать?

– Деньги часто людей меняют. И чем больше деньги, тем больше перемены.

– Оно так. Но есть люди, которых обманывать опасно. И ты как раз из их числа. Я это прекрасно знаю и предпочту честно поделиться и иметь тебя союзником, чем выиграть в деньгах, но заполучить такого врага. Так что, согласен?

Японец молчал почти минуту, почти закрыв узкие глаза. Со стороны могло показаться, что старик уснул – но Захарович прекрасно понимал, что на самом деле в голове Токудзаки сейчас идет напряженнейшая работа. Москвич нервно побарабанил пальцами по столу – если Токудзаки откажется, то найти ему замену будет очень трудно. Да и знает он уже много.

– Согласен, – наконец коротко сказал японец. – Как делиться будем?

– Пополам, – со вздохом облегчения отозвался Захарович.

– Я согласен, – на этот раз почти без раздумий ответил Сизоку. – Только сразу скажу: я считаю, что платину лучше добывать официально. Пробить фирму, оформить все бумаги с нашими связями проблем не будет. Денег, конечно, со всеми налогами будет меньше, но зато это дело верное. И никто отнять у нас прииск уже не сможет.

– Я хотел добывать нелегально, – недовольно сказал Захарович.

– Нет, – покачал головой японец. – Слишком опасно. Узнает кто, организует наезд и собьет прикуп на себя. А если все официально будет, то так просто собственность не переоформишь.

– Ну ладно, – не стал спорить Захарович. – Я-то думал переправлять платину за границу, чтобы она на мировом рынке появлялась под видом африканской, но на это денег бы ушло, может, и не меньше, чем мы так налогами отдадим.

– И плюс постоянная опасность, – добавил японец. – Хотя... – Он немного помолчал. – Может быть, вы и правы, Андрей Михайлович. Насчет переправки за границу можно будет еще поразмыслить. Может быть, и не нужно официально фирму организовывать. Есть у меня пара идей на этот счет. Но об этом позже.

– Ладно, убедил. А на кого прииск оформлять будем? На меня нельзя.

– Я тоже светиться не хочу, – сказал Токудзаки. – Кто-нибудь может задаться вопросом, откуда у скромного врача деньги на прииск. Давай лучше по-другому сделаем. Ты говоришь, что на младшего брата Лопатникова влиять легко?

– Да.

– Давай тогда постараемся сделать так, чтобы старший все на него переоформил. Дадим младшенькому маленький процент, и пусть все по бумагам будет на нем. А мы останемся в тени.