Тени забытых болот - Александр Александрович Тамоников Страница 21

— Товарищ подполковник, мы найдем радиста и Пана.

Ни Николай, ни Василий и не думали оправдываться и выгораживать себя. Они знали, что вышло именно так, а не иначе. Сейчас майор действительно понимал, что действовали они непродуманно. Хотя бы одного диверсанта можно было оставить в живых. Собственно, один и остался, только скрылся в неизвестном направлении вместе с рацией.

— Конечно, найдете. Иначе зачем вас сюда прислали? Но, как говорится, сделанного не воротишь, придется исправлять. А это, дорогие мои, будет тяжеловато.

— Знаем, — кивнул Коновалов. — Исправим.

— Пришли данные на тех, кто служил фашистам в Минске, — неожиданно сменил тему и тон подполковник.

— И много там? — осведомился Рябцев.

— Хватает. Так что ищите среди них своего Пана. В управление пойдете позже, Шишкину я позвонил и предупредил.

— Еще и от него влетит, — вздохнул капитан.

— Влетит, а как иначе? Заслужили… Ладно. — Кочетов достал большой бумажный конверт. — Вот вам, смотрите, ищите. Может, повезет, ваш Пан в списке и окажется.

Офицеры переглянулись и принялись за изучение присланных из Минска данных. Сведения были довольно краткими. Кое-что они и сами знали — успели ознакомиться перед поездкой в Липень. Но интересующих их лиц оказалось почти два десятка. Это те, о ком были точные сведения. Коновалов мысленно прокрутил в голове известные им приметы Пана: примерный возраст — от тридцати до сорока лет, волосы светлые или русые, рост — средний, телосложение — нормальное. Под данное полицаем Гордеевым описание подошли несколько человек, которым удалось скрыться. Майор покрутил в руках фотокарточки. И кто же из них может быть Паном, если, конечно, он среди этих? По идее, любой. Надо бы предъявить фотографии задержанному. Если Гордеев кого-то опознает, дело упростится. А если нет, придется искать тех, кто мог бы его опознать. Был бы этот полицай художником, мог бы нарисовать портрет Пана. Но в творческих способностях пойманного полицая Николай сильно сомневался.

— Товарищ подполковник. — Он поднял голову. — Можно взять фотографии вот этих? Мы их полицаю покажем.

— Можно. Вы уже закончили?

— Да.

— Тогда идите. Исправлять то, что натворили. Потому что одно дело разведгруппа, а тут еще этот Пан…

Офицеры настороженно переглянулись и вопросительно посмотрели на Кочетова.

— Чего смотрите? — пожал плечами подполковник. — Если он действительно здесь оставлен немцами, то не просто так. И диверсанты теперь — не единственная головная боль. Кто знает, что на уме у этой сволочи и для чего его действительно немцы оставили. Может, не только для прикрытия засланных шпионов.

Теперь все становилось понятным. Задание, в общем, оставалась прежним, менялась лишь цель. Теперь это был бывший (или еще действующий) фашистский пособник по прозвищу Пан, от которого можно было ожидать все что угодно. Хотя оставался еще и радист, которому удалось сбежать из леса.

— Мы поняли, — сказал майор. — Разрешите идти?

— Идите, если закончили.

На квартиру Коновалов и Рябцев заходить не стали, а отправились сразу в управление. День уже шел к полудню.

— От Шишкина нам точно влетит, — снова заметил капитан.

— Не спорю, — проговорил майор. — Он ведь нам сказал не лезть туда, а мы полезли.

— Надеюсь, не выгонит.

— Не выгонит. — Николай неожиданно остановился и потрепал напарника по плечу. — Спасибо тебе, Вася. Ты мне жизнь спас. Ну, или, по крайней мере, здоровье точно.

— Не за что, — Рябцев широко и как-то тепло улыбнулся, но тут же сник. — Я же радиста упустил, на эту гниду с ножом отвлекся.

— Не важно. А вообще, знаешь, не ошибается тот, кто ничего не делает. Я ведь тоже виноват — потащил тебя ночью в лес. Понадеялся, что мы с тобой по-тихому выведаем, где бандиты прячутся, потом Шишкину доложим, а там уже и накроем их скопом. А тут вон оно как все вышло.

— Думаешь, Пана будет поймать проще, чем целую разведгруппу?

Коновалов только сейчас обратил внимание, что Василий обратился к нему на «ты». От осознания этого у него почему-то стало тепло на душе. При первой встрече Рябцев выглядел настоящим букой, если не сказать держимордой с кирпичным лицом. Но сейчас майор его разглядел гораздо лучше — простой свойский парень и настоящий товарищ.

— С одной стороны, да, — заметил он. — Один — не трое. Но с другой стороны, это все равно что ловить крысу в комнате, полной разного хлама.

— А с другой стороны, мы и не таких крыс ловили.

— И то верно.

За разговором они и не заметили, как почти дошли до управления. Офицеры поднялись прямиком в кабинет Шишкина. И буквально поймали его на пороге — старший опергруппы явно собрался куда-то уходить.

— А вот и наши герои дня, — усмехнулся он. — Видок у вас, конечно, что надо.

Почти оторванный рукав пиджака Рябцева так и болтался на паре ниток. Ко всему прочему, по офицерам было видно, что ночь они провели не спокойненько в кроватях.

— Виноваты, товарищ капитан, — покаянно произнес Николай.

Тот фыркнул.

— «Виноваты», — передразнил он. — Я вам, обормотам, что сказал? Не лезть в лес. Вы, конечно, все так и поняли. Раз нельзя, значит, можно, только осторожно. Так?

Майор кивнул.

— Знаете, я вас понимаю. Тем более с вашим боевым прошлым и с вашей службой, но… Ребята, давайте, чтобы такое было первый и последний раз. Договорились?

Шишкин говорил спокойно и даже немного ласково, но в то же время твердо. И Коновалов понял, почему другие оперативники, даже бывалый Боря, который знал всех уголовников Липеня лучше, чем свою родню, смотрели на него с уважением и восхищением. Капитан был для них не просто примером, а чем-то вроде идеала. Он каким-то только ему ведомым чутьем умел найти подход и нужные слова для каждого. Поэтому его и считали мастером сыскного дела. Похоже, что Рябцев это понял гораздо раньше напарника.

— Так точно, — ответил Николай.

— Вот и замечательно. Тем более, как я понял, в лес вы этой ночью сходили зря.

— И да, и нет, — сказал Василий. — Если банда и прячется за городом, то явно не там.

— Оно и понятно.

— Но бандиты там, похоже, были.

— Вот как?

— Мы немного осмотрели местность, когда рассвело. Нашли кострища, кое-где мусор. Похоже, они там одно время были, потом перебрались куда-то в другое место.

— Вот, значит, как, — прищурился Шишкин. — В принципе, сходится со словами девушки из поселка. Надо бы ее допросить. Как ее зовут?

— Лена.