Максим Гарин - Атаман. Кровь за кровь Страница 35

—   Так ты поплюй, — иронично сказал Терпухин, зорко вглядываясь в лица. К счастью, никого из знако­мых он не увидел.

—   У них плевательниц здесь нет, — вздохнул Бу­зуев, — а то бы я поплевал...

Приятели были вынуждены на некоторое время расстаться, чтобы Терпухин мог спокойно оформить все документы, необходимые для участия в аукционе. Спустя некоторое время они снова встретились, теперь уже в фойе перед входом в крытый манеж со стороны административного здания конно-спортивной базы. Ин­терьер фойе был шикарный.

—   Ну как? — спросил Бузуев. — Все в порядке?

—   Да, все нормально.

—   Какой у нас номер?

—   Двадцать восьмой.

—   Хвоста не заметил?

—   Вроде нет, все идет как по-писаному. А у тебя что?

—   Черт, Калинин здесь. Впрочем, этого и следовало ожидать, они своего не упустят. Уверен, что каждый четвертый из находящихся здесь — из ФСБ. Боже, сколько хозяева базы вложили сюда денег!

—   Тебе здесь нравится? — спросил Терпухин, по­игрывая аукционной табличкой с указанным на ней двадцать восьмым номером.

—   Конечно. Они здесь купаются в деньгах. Одна эта люстра за тысячу баксов перевалит...

—    Это и понятно, — сказал Терпухин, — надо же пыль в глаза пустить иностранцам. Их тут больше, чем твоих бывших коллег эфэсбэшников. Смотри, кажется, нас уже засекли...

— Засекли? — насторожился Бузуев. — Предлагаю пот что: болтать с женщинами. Их тут предостаточно.

— Ну, тебя опять бросает в блуд, — пошутил Тер­му хин. — Ладно, иди подбей клинья вон к тем девоч­кам, а я тебя поддержу.

Бузуев, словно бабочка, подлетел к двум длинноше­им, что-то оживленно обсуждающим матронам.

—  Девочки, — сказал он, — у вас есть ручка? Матроны переглянулись. Одна из них посуровела,

а другая приветливо произнесла:

—  У меня нет даже кармана.

—  Мне карман не нужен. Ручку можно?

Дама отрицательно покачала головой. Бузуев с до­садой щелкнул языком и направился к другой группе женщин. Терпухин перехватил его.

— Слушай, — сказал он, — мне кажется, что твоя грубость слишком нарочита. Или ты привык общаться только с определенным типом женщин, или переигрываешь

.

—Так они и есть все первостатейные потаскухи... Видишь вон ту, с бриликами в ушах?.. Это знаменитая гостиничная проститутка Анаконда.

Почему Анаконда?

—      Ты знаешь, как она клиента обслуживала? Откуда мне знать? Я же не бросался пятьюстами

долларов?!

И это время дверь в крытый манеж распахнулась, показался низенький человечек и зычным голосом произнес несколько фраз по-английски.

Пойдем, просят... — быстро сменил тему Бузуев и первым вошел в открытую дверь, не пропустив даже женщин.

Через минуту Терпухин присел рядом с Бузуевым.

—   Ты что, засветиться хочешь? — прошипел он приятелю. — Ведь надо было пропустить женщин вперед!

—   Стану я Анаконду пропускать вперед! — возму­тился Бузуев. — Пусть благодарит, что я молчу. Вот будет весело, если я позову ее по кликухе!

Терпухину пришлось даже ущипнуть Бузуева, что­бы тот сидел смирно.

—   Леди и джентльмены, дамы и господа! — послы­шался голос. — Надеюсь, у вас было достаточно време­ни ознакомиться с выставленными на сегодняшний аукцион лотами...

—   Слушай, — прошептал Терпухин, — мне за ка­кую лошадь торговаться?

—   Без разницы. Вступишь в игру где-нибудь в се­редине аукциона. Для нас главное — ввязаться. Мы должны отследить весь путь прохождения денег, вы­явить нелегальные корреспондентские счета. Потом уже по нашим следам пойдут специалисты.

—   Да, — согласился Терпухин, — сами мы в ны­нешней финансовой чехарде не разберемся. Боюсь, что и среди профессионалов вряд ли найдется дока, кото­рый бы смог докопаться до истины...

—   Ты не думай, — шепнул Бузуев, — неразбериха в этой сфере только мнимая. На самом деле идет мощ­ное отмывание теневых капиталов и оседание их на За­паде. Если заручиться поддержкой вверху, то можно

вывести на чистую воду хоть кого...

—   Рангом пониже, да? И неугодных?

—   Это уж не наше дело.

— Не пори чепухи, — отмахнулся Бузуев. — Кали­нин не способен на такие финты.

Тем временем объявили первый лот. На середину крытого манежа вывели прекрасную горбоносую кобы­лу. У Терпухина екнуло сердце. «Так это же Мадон­на!» — подумал он, вглядываясь в лошадь. Он даже привстал с места, чтобы получше разглядеть живот­ное. «Точно, Мадонна! Только как она здесь оказа­лась? — завертелись в голове мысли. — Чеченцы уве­ли... А потом?.. Потом произошло то, о чем рассказывал Демидов!»

Аукционщик назвал начальную, довольно низкую цену — всего четыре тысячи долларов. Ни один номе­рок не вырос над головами участвовавших.

«Раз это моя лошадь, — подумал Терпухин, — то по­чему я должен ее упускать?»

Рука Терпухин самопроизвольно дернулась, и он, отмев все благоразумные рассуждения как Бузуева, гак и свои собственные, поднял свой номерок.

Глава 21. Таран

Бузуев толкнул его в бок.

—   Ты чего шалишь? — пробормотал он, прикрыв­шись программкой аукциона. — На кой хрен нам эта кобыла?

—   Помолчи, — процедил сквозь зубы Терпухин. — Я знаю, что делаю.

—   Калинин сидит и глазом не ведет, это не та ло­шадь! — яростно зашептал Бузуев.

Терпухин повернул голову в сторону Калинина, одетого в штатское. Тот и в самом деле не обращал внимания на манеж, равнодушно рассматривая собст­венные ногти.

—   Как не та? — прошептал Терпухин. — Ты же го­ворил, что нам все равно, какую лошадь покупать?!

—   Не все равно! Ты что, не видишь? Разве за эту лошадь можно отвалить миллион?

Терпухину стало обидно за Мадонну, но он смолчал, не до конца поняв, к чему клонит друг.

Один из участников решился повысить цену.

—   Первый лот, — объявил аукционщик, — пять тысяч долларов США — раз, пять тысяч долларов США — два...

Терпухин выкинул свой номерок и выкрикнул но­вую цену лота, прибавив сразу десять тысяч.

—   Что ты делаешь? — набросился на него Бузу­ев. — Ты что, хочешь купить целый табун лошадей?

—  Валька, это та лошадь, которая нам нужна! — спокойно произнес Терпухин.

—  Сдурел? — словно не слыша его, еще яростнее прошипел Бузуев. — Я сейчас достану свой «бульдог», и ты перестанешь участвовать в этом лоте под страхом смерти!

—  Ладно, — сказал Терпухина, вырывая из рук Бузуева программку, — смотри!

Слегка прикрывшись программкой, Юрий свистнул. Лошадь застригла ушами. Тогда Терпухин крикнул:

—   Мадонна!..

Услышав кличку, лошадь вскинула голову и ти­хонько заржала. Пораженный Бузуев уставился на Терпухина.

—  Я тебе потом все объясню, — шепнул Юрий,

—   пока продолжим торговаться.

Девятнадцатый номер опять перебил цену. Когда дошли до трехсот тысяч долларов, Бузуев шепнул:

—  Ты прав, этот девятнадцатый — человек Калипина.

—  Триста двадцать пять тысяч! — вдруг объявил «девятнадцатый».

—  Все, мы пропали, таких денег у нас нет, — упав­шим голосом произнес Бузуев.

—  Но ты же утверждал, — взглянул на него Терпу­хин, — что у нас ровно триста пятьдесят тысяч?

—  Ты что, Ильфа и Петрова не читал? — невозму­тимо ответил Бузуев.

—   Первый лот, — объявил аукционщик, — триста диадцать пять тысяч долларов США — раз, триста двадцать пять тысяч долларов США — два! Кто даст Польше? Ну-ка, есть ли у нас более отважные? Триста двадцать пять тысяч долларов США — я не слышу ва­ших предложений! — тянул аукционщик, — три! Про­дано!

Зазвучали аплодисменты.

—   Вот это да! Такая завалящая коняга, а цену за­гнали за триста тысяч... — оживленно обсуждали ре­зультат первого лота участники аукциона. — Лошадь ведь так себе, зад слегка провисает... Тут что-то не так. Уж не подставные ли это игроки?

—   Нет-нет, — убежденно сказал Терпухин незна­комому ценителю лошадиных красот, — с задом у нее все в порядке.

—   Так чего же не надбавили?

—   Просто эта лошадь не про нашу честь, — бурк­нул Терпухин.

Аукционщик хлопнул деревянным молотком и радо­стно закричал:

—   Покупатель номер девятнадцатый становится владельцем прекрасной лошади, единственной и непо­вторимой!

—   Пошли прочь отсюда, — вздохнул Бузуев.

В лимузине Бузуев нервно закурил сигарету и со злостью буркнул:

—   Что делать будем?

—   Как что? У нас все деньги при себе. Поедем туда, куда ты вчера по пьяной лавочке предлагал...

—   И у тебя хватает мужества говорить мне об этом?

—   Конечно, хватает. Ты видел, сколько журналис­тов нас снимало? Нас запросто вычислят...

—   Нас уже вычислили, вот что я тебе скажу, — вздохнул Бузуев. — Я тоже кое-кого вычислил. Эта рожа с девятнадцатым номером — немец. Нет сомнеиия, что это подставное лицо. То, что он уплатил такие деньги за обыкновенную...