Андрей Воронин - Алкоголик. Эхо дуэли Страница 42

— После всего, что было, как можем мы так просто расстаться? – спросил он.

— Боже, как вы высокопарно выражаетесь, – с иронией произнесла она. – Сейчас вы должны сказать что-то вроде «моя любовь сильна, хотя и родилась во мраке ночи».

Он положил руку на ее обнаженное колено. Она отпрянула, как будто ее ударило током. Вскочила, будто совсем не была пьяна.

Но он был полон уверенности, полон до крайности, с ним давно такого не случалось. Он взял ее за плечо. Она отшатнулась.

— Это смешно.

— Смешно? Что смешного в том, что каждый человек ждет того, кто его полюбит? Мы оба хотим любви. Неужели мы не заслужили этого?

Он подумал, что эта красивая женщина тоже страдает от воспоминаний, от любви… И так получилось, что он тоже стал орудием провидения, рока. Но теперь все это для него отступило на задний план. Во всем мире для него остались только два человека – он и она, и еще молнии за окном, которые сотрясали воздух, землю, горы и человеческие души.

Чтобы не упасть, она прислонилась к стене. Сильным движением он вдруг обнял ее и поцеловал. Она закрыла глаза, как будто этот поцелуй обжег ее, и со страстью и отчаянием ответила ему тем же.

— Нет, нет, – вдруг заговорила она.

— Что такое?

Он чувствовал, как она взволнована и потрясена.

— Понимаете ли вы, что все будет напоминать вам, что я когда-то принадлежала ему? – Ее грудь волновалась, волосы отливали золотистым светом.

— Я не понял…

— Смотрите, – продолжала она. – Смотрите внимательно. Все, что во мне есть, принадлежало ему. Я сама думала, что прошлое можно вычеркнуть и забыть, но это невозможно. А вы все равно хотите убить его за эту ржавую железяку.

Лика разразилась истерическим смехом. Его лицо омрачилось. Ее не покидало ощущение, что она стоит на пороге предательства.

— Вряд ли я это сделаю, – сказал он.

— Да, но вы хотели бы сделать это.

— Нет, – сказал он, тряхнув головой, – этого не будет. Убийца обретает не радость победы, а тоску. Он убивает, но не побеждает. Пусть он остается жить.

Он притянул ее к себе, схватив за золотистые волосы. Наверное, он причинил ей боль, потому что она сдавленно и обиженно вскрикнула. Она уперлась руками ему в грудь, пытаясь вырваться. А он сказал ей очень тихо:

— Твоя любовь будет принадлежать мне, а не ему.

— Так нельзя, – возразила она, отступая к двери стенного шкафа. – Это…

— Что?

— Это неправильно!

— Почему?

Отступая, она уперлась спиной в дверь стенного шкафа, нащупала ручку и тут уже сообразила: это не выход из номера, а всего лишь стенной шкаф. Дальше отступать некуда. В шкафы она любила прятаться в детстве. К сожалению, детство кончилось. Прятаться в шкаф глупо и бессмысленно.

Он снова привлек ее к себе, на этот раз она не сопротивлялась, поцеловала его в губы с какой-то иступленной страстью. Потом откинулась назад, как бы желая перевести дыхание. Дверь стенного шкафа приоткрылась, и Лика чуть не упала в пыльную, душную глубину. Он не дал ей упасть, удержал сильной рукой.

Их тела сплелись, возбуждая желание в обоих. Он видел, как потемнели и затянулись поволокой ее ореховые глаза. И вдруг снова:

— Не хочу… Пусти меня…

Он нежно погладил ее и прижал к себе. Он чувствовал, что внутри у него все горит огнем, пока ее золотистые ореховые глаза неотрывно смотрят на него. Она смотрела ему прямо в лицо.

— Это все шампанское. Я такая пьяная, так страшно напилась…

— Не надо, – перебил он, – не вини себя. Мы оба пьяны, но это ничего не значит.

— Значит, – упрямо заявила она. – Потому что это все ненастоящее.

— Что ненастоящее?

— Все!

— Хорошо. Тогда мы не будем больше пить.

— Совсем никогда?

— Ну, если только ты захочешь.

Она не сказала больше ни слова. Только смотрела на него. Он поцеловал ее и прижался всем телом, крепко сжимая в объятиях.

Она уже не сопротивлялась. Золотистые ореховые глаза, потемневшие до черноты, закрылись. Он перенес ее на кровать.

Потом она свернулась клубочком, прикрыла рукой глаза и глубоко вздохнула. Заснула. Лицо ее уткнулось в подушку. Вид этого изящного и желанного тела вызвал у него чувство вины. Неожиданно вспомнилась фура на дороге с рекламой огромных грязно-розовых матрасов и пожеланием приятной ночи с восклицательным знаком в конце предложения. Теперь слова рекламы, на мгновение замеченные по дороге, казались ему пророческими. Ночь для него действительно была необычной… и приятной. Необычно приятной. Как никогда приятно! Только при чем здесь фура и грязно-розовые матрасы? Мысли путались. Спросить у Лики?

Она крепко заснула. Лежит перед ним. Спит. Такое беззащитное тело. Жизнь человека вообще… Что может быть незащищеннее? И она доверилась ему, а он даже не знает, что придется с ней сделать. Не знает, чем закончится вся эта история. Жизнь – не книга и не видеокассета, где можно пролистать страницы или промотать пленку, чтобы узнать, что будет в конце. И существует ли этот предопределенный конец или человек своими поступками может менять сюжет? Он подумал, что у человека есть свобода выбора. Он укрыл ее одеялом и на цыпочках вышел в коридор, решил выйти на улицу освежиться, привести в порядок мысли и чувства.

Только в коридоре он почувствовал, до какой степени пьян. Ему показалось, что пол под ним то поднимается, то опускается. Голова раскалывалась от боли. Чертово шампанское! Он повернулся назад к номеру, но движение оказалось слишком резким, закружилась голова, и он схватился за стенку. И тут же услышал ироничный смешок.

— Ну, и как вам было?

В раскрытых дверях соседнего номера стояла Любаша, она смотрела на него в упор и улыбалась. Выглядела она трезвой и свежей. Казалось, что количество выпитого шампанского на ней совершенно не отразилось. Вопрос ему не понравился, он не хотел, чтобы в этот момент его кто-то видел. Он опустил голову и ничего не ответил. Внезапно на него навалилась ужасная слабость.

— Тебе хорошо? – спросила она.

На ней был тонкий, полупрозрачный халатик. Черный. Очень короткий. Распахнутый на груди. Туфли она сняла. На пальцах босых ног – ярко-красный лак.

— Мне нормально! – хрипло выдавил он.

— Может, еще? – вид у нее был вызывающий.

Он мрачно посмотрел на нее.

— Я что-то не так сказала?

— Бесстыжая, – пробормотал он, понимая, что выглядит в данный момент совершенно нелепо.

— Бесстыжая!? – расхохоталась она. – А по-моему, в машине, когда я сказала про секс втроем, ты был не против. Или я ошибаюсь?

— Вы подруги или я ошибаюсь? – в тон ей ответил он. – Лика говорила, что вы дружите с детства.

Она опять рассмеялась, но на этот раз совсем беззлобно, по-детски. «А может, стоит попробовать?», – подумал он. Пошатываясь, он подошел к ней и прижался всем телом, поцеловал. Она извивалась в его объятиях, пытаясь оттолкнуть. Ну не станет же она кричать? Еще несколько секунд – и ей надоест сопротивляться, и она сделает то же, что подруга.

Вдруг он почувствовал боль. Она резко ударила ему локтем в нос. Он отшатнулся, из носу хлынула кровь. Удар был неожиданный и достаточно сильный. Кровь на лице оказалась обжигающе горячей.

Любаша извлекла из кармана своего полупрозрачного черного халатика такой же черный из очень мягкого материала носовой платок и подала ему.

— Прости, но ты сам виноват, – голос ее звучал ровно и спокойно.

— Я виноват!? По-моему, виновата ты! – начал он, пытаясь остановить кровь с помощью дамского носового платочка.

Он умолк, глядя в ее широко раскрытые глаза. Стыд обжег его горячей волной. Видимо, они действительно слишком много выпили, достаточно, чтобы потерять рассудок. Но ведь она начала первая, фактически предложив себя. Он помнил, что в делах об изнасиловании это квалифицируется как «провоцирующее поведение жертвы».

Она его спровоцировала, а он поддался, а только что говорил высокие слова о высоких отношениях. Какой дурак!

— Да, я скотина, – он мешком опустился на пол возле стены. Кровь еще продолжала сочиться из носа.

— Расслабься, – Любаша сделала успокаивающий жест рукой. – Это так, психологическая обкатка. Проверка на предмет того – «все ли мужики козлы». Лика – моя подруга. И к сексу втроем у меня отношение отрицательное. Я имею в виду в жизни, а не на работе…

— Так ты все-таки это самое… – он не договорил.

— Да, – спокойно ответила она. – Я как раз «это самое». Есть много всяких слов и названий для «этого самого».

— Я знаю, – пробормотал он.

— Эти слова все знают, но давай сегодня без них, – предложила она. – Если ты подождешь минуту, я накину что-нибудь более приличное и мы выйдем на крыльцо покурить, а заодно и поговорить. Если ты не против. Вставай, – она протянула ему руку.

— Ты совсем не выглядишь пьяной, – заметил он, когда они сидели на крыльце.