Лео Брюс - Дело для трех детективов Страница 13

Наконец отец с некоторой окончательной решимостью отправил его в Канаду. Вскоре после того старик составил завещание, и в сложившейся ситуации я полагаю, что это было достаточно справедливо, хотя и не очень щедро по отношению к сыну. Небольшое пособие для молодого человека должно было продолжать выплачиваться, а остальная часть состояния предназначалась, чтобы обеспечить пожизненный доход для Мэри, а если она умрёт раньше пасынка, то всё должно было достаться ему. На самом деле я не думаю, что Мэри была намного старше своего пасынка, но она никогда не казалась мужу молодой женщиной, потому что на его эгоцентричный взгляд она была его женой и значит, должна была рассматриваться как его ровесница. Поэтому, с его точки зрения, это не было такой уж большой несправедливостью, как может показаться вам. В завещании он выражал надежду, что если его сын наследует деньги, он к тому времени научится их ценить.

Терстон снова сделал паузу:

— Понимаете, мне не оособенно приятно сейчас всё это пересказывать. Но я хочу по возможности облегчить вашу работу. Имеет ли это какое-нибудь значение для расследования или нет, но вы могли бы счесть необходимым всё это выяснить и потратить время понапрасну. Но я уже почти закончил. Я посещал первого мужа моей жены во время его последней болезни. В это-то время мы с ней и потянулись друг к другу. И те из вас, кто её знал, не будут удивлены что в течение года после того, как она овдовела, мы поженились.

Уильямс что-то пробормотал, а доктор Терстон неловко опустился на стул.

— А теперь я должен затронуть нечто ещё более интимное, — сказал он. — У моей жены был доход почти в две тысячи фунтов в год. Мой собственный доход, кроме практики, которую я тогда имел, был существенно, весьма существенно меньше. Я не вхожу в осложнения, которые следуют за женитьбой бедного мужчины на богатой женщине. Но есть некоторые моменты, которые мне хочется прояснить. Прежде всего, сам я был упомянут в завещании моего дяди, и, как я тогда ожидал, должен был вскорости получить сумму, значительно превышающую состояние моей жены. Эти деньги достались мне приблизительно шесть месяцев назад. Отсрочка была связана с некоторыми юридическими тонкостями. Во-вторых, вам будет полезно узнать, как были устроены наши личные финансы. Моя жена сохраняла абсолютно весь свой доход в собственных руках, но по её желанию она несла все расходы по содержанию этого дома. Мои собственные личные расходы были небольшими, и мой маленький доход вполне их покрывал. Однако после того как я унаследовал сумму, о которой я уже упоминал, я не позволил жене тратить её деньги на что-нибудь, кроме её личных нужд. Прочие детали, например, про её собственное завещание, можно узнать у мистера Уильямса.

Следователи подняли головы. Первым заговорил месье Пико.

— И что пасынок? — спросил он.

— Больше не появлялся. Одно время моя жена очень беспокоилась о нём. Она чувствовала, что забрала то, что по справедливости принадлежало ему. Она даже дошла до того, чтобы дать объявление в газеты, но безрезультатно. Можете вообразить, с какой тщательностью она занималась подобными делами. Она была очень щедрой женщиной.

Лорд Плимсолл заговорил явно через силу:

— Вы не будете возражать, доктор, если мы зададим вам один или два вопроса?

— Ни в коем случае.

— Каково было имя первого мужа миссис Терстон?

— Берроуз.

— А название деревни, где она выросла?

— Уотеркомб, около Челтнема.

— И ни у кого нет никаких идей о том, что стало с этим молодым человеком?

— У меня, безусловно, нет.

— В разговор вклинился месье Пико.

— Так, что, héilas[26], — произнёс он, — тот уже мог умереть?

— Возможно, — согласился доктор Терстон.

— Или же, с другой стороны, он может находиться в этом доме, — предположил лорд Саймон.

Доктор Терстон очень слабо улыбнулся:

— Не думаю, что это вероятно. Видите ли, я знаю здесь всех.

— Да, доктор. Но предположим, — конечно, это только простая гипотеза, — предположим, что этот молодой человек случайно объявился вновь. Сколько времени, например, вы знаете Таунсенда? И он поглядел на меня без намека на извинение.

— Приблизительно три года.

— А Стрикленда?

— Пожалуй, дольше.

— А вы помните, как познакомились со Стриклендом?

— Его встретила моя жена. Полагаю, в городе. У неё было очень много друзей. Она пригласила его сюда, и мне он понравился. Безответственный парень, но очень приятный!

— Теперь Норрис, доктор?

— Ну, он также появился благодаря моей жене. Однако я знаю, где она его встретила. Это было в Бэгли, приблизительно в шести милях отсюда. Там мнят себя знатоками литературы и, я полагаю, часто приглашают таких ребят, как Норрис.

— Так, теперь шофёр. Как получилось, что он поступил к вам на службу?

— Всеми слугами занималась Мэри. Она была намного более практичной в таких делах, чем я. — Терстон помолчал. — Но знаете, лорд Саймон, если вы действительно считаете, что пасынок моей жены может быть в доме, притворяясь одним из наших друзей или слуг, должен сказать, что считаю эту идею абсолютно неправдоподобной. Парень исчез несколько лет назад.

Лорд Саймон улыбнулся.

— Вы не должны обращать на меня внимания, доктор. Просто я родился любознательным.

Месье Амер Пико беспокойно заёрзал на стуле и нетерпеливо заговорил:

— Monsieur le docteur[27], — сказал он, — вы ведь извините Пико. Мои слова могут показаться — как у вас говорят — дерзостью. Есть вопрос, который непросто задать. И всё же это необходимо. Вы разрешите? Тысяча благодарностей. Дело вот в чём. Не вспомните ли вы, чтобы когда-нибудь ваша несчастная Madame что-то скрыла от вас? О, я не имею в виду ничего такого, что у вас называют «позорной тайной»! Какая-нибудь мелочь, которую она скрыла, возможно, так же, как люди прячут подарок, намереваясь преподнести его в Рождество, а?

Доктор Терстон воспринял это спокойно. Он, казалось, оценил изящный подход, который продемонстрировал Пико. Он помолчал с минуту, а затем произнёс:

— Только однажды. Я действительно помню один такой случай, но это было давным-давно, вскоре после нашей женитьбы. Мне про него напомнил ваш пример с рождественскими подарками, потому что это было как раз перед Рождеством, и я объяснил себе всё именно таким образом. Я думал, что это был один из тех маленьких незатейливых секретов, который она обожала устраивать с подарками для меня. Правда, когда Рождество наступило, я не смог связать тот случай ни с каким подарком. Но в тот момент я не придал этому никакого значения.

Пико едва сдерживал нетерпение:

— Да, да, Monsieur le docteur? — воскликнул он.

— Однажды днём я вошёл к ней в комнату и застал её за небольшим бюро, за которым Мэри всегда писала письма. Она не слыхала, как я вошёл, но, заметив меня, вздрогнула и быстро разорвала конверт, который надписывала. Я не могу вам даже сказать, насколько невинным всё это было. Ни один по настоящему виновный человек никогда не покраснел бы и не смутился бы так, как она.

— И это всё? — с тревогой спросил месье Пико. — Вам не удалось прочитать, что там было написано?

Доктор Терстон задумчиво посмотрел на него.

— Если я скажу вам, что прочитал имя мужчины, — сказал он, — вам не следует давать волю своему воображению. Пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что моя жена была неспособна к каким-либо интригам. Сама эта мысль покажется абсурдной любому, кто её знал. Но это было имя мужчины, и я могу вам его назвать: Сидни Сьюелл.

— Только имя? Больше вы ничего не разглядели?

— Это было всё. Но в самом деле, не стоит придавать этому какое-то значение. Спросите Уильямса. Он знал мою жену. В чём бы там ни было дело, это не значит, что в её жизни была тайная любовная интрига.

Послышался сочувствующий ропот согласия, и Уильямс сказал что-то в том смысле, что это никогда не подвергалось сомнению.

Терстон мучительно поднялся со стула.

— А теперь, джентльмены, есть ли что-то ещё, о чём бы вы хотели меня спросить? — Он выглядел настолько опустошённым и несчастным, что даже если бы после его ясного и исчерпывающего рассказа такие вопросы остались, сомневаюсь, что кто-то решил бы их задать именно в тот момент.

— Что ж, хорошо, — сказал он, — тогда я пожелаю всем спокойной ночи. Я приказал Столлу предоставлять вам всё, что пожелаете. — С очевидным облегчением он покинул комнату.

Лорд Саймон повернулся к Уильямсу.

— Относительно завещания никаких сомнений? — спросил он. — Всё унаследует пасынок?

Уильямс кивнул.

— Да, — сказал он. — Я всегда знал об этом. Я не был адвокатом старика. Но его завещание именно таково.

— Выглядит довольно плохо для пасынка, кем бы он ни был, — заметил я.

Но отец Смит мягко взглянул на меня:

— Вы не должны так говорить, — заметил он. — Факт, что нечто написано на пергаменте, не означает, что это пророчество. Вы походите на столь многих современных мыслителей. Новое завещание вы стремитесь превратить в Ветхий завет.