Эрл Гарднер - Дело молчаливого партнера Страница 18

— Обстоятельства часто бывают самым убедительным лжесвидетелем. Для вас все выглядит совершенно ясно — вы спасаете мужа. Но это лишь для вас вполне естественно, а для других не кажется столь очевидным. На сегодняшний день вы допустили уже одну большую ошибку. Это серьезнейшая улика против вас.

— Что вы имеете в виду?

— А вот что: вы останавливались на станции обслуживания. Там была вечеринка. Вы спросили, где живет Харви Линк. Кто-то знал и сказал вам. В данных обстоятельствах целая толпа свидетелей сможет опознать вас и сообщить, что вы были взволнованы, находились в состоянии напряжения и так далее…

— Думаете, люди меня посчитают убийцей?

— Все будут в этом совершенно уверены, — мрачно сказал Мейсон. — И если я не смогу указать след настоящего убийцы, полиция передаст дело в суд, как только получит показания тех, кто разговаривал с вами на станции.

Больная закрыла глаза, подумала с минуту:

— А почему бы и нет, мистер Мейсон? Я не ребенок, сердце в плохом состоянии. События прошлой ночи усугубили мою болезнь. Муж мой здоров, хочет жить и наслаждаться, а все сделанное им сделано ради меня. Простить, конечно, я не могу, но понять — да. Почему бы мне тогда не взять ответственность на себя?

— Ну ладно, через некоторое время мы узнаем, что происходит с вашим сердцем. А теперь откиньтесь на подушки и постарайтесь не думать о том, что произошло. Перепишите номера чеков и подпишите доверенность. Я же пойду вниз и подожду там доктора Вильмонта. Когда мы вернемся, передайте мне документы и чековую книжку, ничего не говоря Вильмонту.

И Перри взглянул на женщину, ободряюще улыбаясь:

— Все не так плохо, как кажется, старайтесь не унывать. Доктор Вильмонт — очень знающий специалист, он поможет, вот увидите.

Мейсон вышел в коридор, закрыл дверь и спустился в вестибюль. Постояв там минуты две, он увидел приехавшего врача.

— Мейсон, разве мое присутствие так уж необходимо в такой час?

— Здесь женщина нуждается в тщательном обследовании.

— Кто она?

— Это миссис Чарлз Данкург, из Сан-Диего.

— Что я должен сделать?

— Во-первых, я бы просил вас задавать как можно меньше вопросов, особенно не интересуйтесь прошлым.

Вильмонт бросил на Перри удивленный взгляд.

— Очень уж много хотите, — сказал врач.

— А по-моему, вы поймете причину этого, когда увидите больную.

— Значит, я не должен спрашивать, где она живет, замужем ли или еще что-нибудь в этом роде, так?

— Да. Если вы будете интересоваться личной жизнью женщины, это вызовет рой воспоминаний, результатом чего будет нервный шок. Если вы почувствуете, что она сможет выдержать, тогда спрашивайте, что хотите, но под вашу ответственность.

— Ясно, что еще?

— Во-вторых, сделайте полное обследование. Когда закончите, сообщите мне о результатах, ничего не скрывая.

— А что все-таки имеется в виду?

— Сможет ли миссис Данкург вынести допрос в кабинете окружного прокурора и даже арест. Если да, то дело можно повести по одному пути, если нет, придется все переиграть.

— Хорошо. Я хочу взглянуть на пациентку. В чем дело? Нервы?

— Нет, сердце.

— Это упрощает дело, — сказал Вильмонт с некоторым чувством облегчения. — Я-то боялся, что мне предстоит иметь дело с какой-нибудь убежавшей или даже принять ее.

— Нет, здесь все честно.

— Ладно, давайте осмотрю.

Они поднялись в номер, и адвокат представил Шарлотту Вильмонту.

— Теперь доктор кое-что запишет с ваших слов, задаст несколько вопросов, которые совершенно необходимы.

Доктор поклонился и улыбнулся, а Шарлотта передала Мейсону конверт.

— Здесь то, что вы просили, — тихо проговорила она.

Тот кивнул и вышел:

— Подожду в вестибюле, доктор.

Прошло около получаса. Вильмонт наконец вышел и сел рядом с Мейсоном:

— Постараюсь обрисовать всю картину без употребления специальных терминов. Обычно болезнь сердца считается очень серьезной, так как может привести к фатальному концу. Фактически сердце — орган, состоящий из мускулов, нервов, клапанов, и каждая из этих частей может оказаться пораженной болезнью. И когда это случается, возникает болезнь сердца, или слабость сердца. Не вдаваясь в детали, могу сообщить следующее: сердце женщины очень плохо. У больной эндокардит, частично залеченный. Видимо, она пережила недавно нервный шок, вызвавший чрезмерное напряжение, продолжающееся и сейчас. Отсюда ухудшение ее состояния. При хорошем уходе она вновь может обрести потерянное равновесие. Ее необходимо лечить.

— Может ли женщина в таком состоянии встретиться с окружным прокурором?

Врач отрицательно покачал головой:

— Больная должна оставаться в отеле, соблюдая полный покой. Необходимо еду приносить в номер, подбадривать, удерживать от воспоминаний, давать надлежащие лекарства. Тогда в течение нескольких дней состояние должно улучшиться. Мы не говорили с ней о том, что произошло. Но я думаю, что пережитый ею шок, как ни странно, может сыграть для нее благотворную роль.

— Как же так?

— Дело в ее психике. Это характерно для сердечников. Эту женщину все время предостерегали, чтобы она не волновалась и избегала переживаний. В результате она уверовала в то, что стала инвалидом, и хотя она старалась держаться, но в глубине души считала себя обреченной. Теперь же неожиданно для себя она поняла, что может выдержать очень многое. И это, несомненно, даст благоприятный эффект, конечно, при должном уходе.

— Это все, что мне необходимо было знать. Она останется здесь. Спасибо, доктор.

— Кто все-таки эта женщина? — спросил Вильмонт.

— Не спрашивайте больше. Просто миссис Чарлза Данкург из Сан-Диего. А что нового вы можете сказать об Эстер Дилмейер?

— Действительно, это оказался веронал, по пять гран в каждой конфете.

— Есть отпечатки пальцев?

— Никаких.

— Другие какие-либо улики?

— Ничего, насколько мне известно.

— Когда же она проснется?

— Может быть, ночью, может быть, завтра утром или послезавтра, торопиться с этим не собираюсь. Больная должна выйти из такого состояния постепенно. Сейчас пациентка в состоянии нормального сна.

— Вероятно, ваша позиция в этом деле пойдет ей на пользу. Я бы очень хотел поговорить с ней, но думаю, что в засаде перед ее палатой уже и полиция, и люди из прокуратуры.

— Все еще хуже. Они требуют, чтобы больную привели в сознание, не думая о последствиях.

— Мне кажется, вы с этим не согласны, доктор.

— Определенно не согласен, — с улыбкой ответил Вильмонт.

— Я провожу вас немного, доктор.

— Хотите, я вас подвезу.

— Спасибо, но мне тут близко.

— Я выписал вашей больной несколько рецептов.

— Можете отдать их мне. Я оплачу и отправлю с посыльным в номер.

Мейсон взял рецепты, подождал отъезда доктора, а затем пошел в гараж. Там он предъявил талон, получил купе миссис Лоули, сел в машину и выехал на улицу. Найдя подходящее место на стоянке, он тщательно протер носовым платком руль, ручки дверей, рычаг переключения передач и зеркало заднего вида. Затем он запер дверь и, пройдя два квартала, сунул ключ в стальную решетку на тротуаре.

Глава 9

Был уже одиннадцатый час, когда Мейсон открыл дверь офиса. Повесив шляпу и пальто, он поздоровался с Деллой Стрит. Секретарша принесла почту.

— Посидите немного, Делла, пусть почта подождет. Я оказался в трудном положении.

— Что случилось?

— Пока не знаю, во что еще все выльется. Видели вы утренние газеты?

— Да, известие о смерти Линка?

— Именно с этим все и связано.

— Милдред Фолкнер?

— Нет, ее сестра, Шарлотта Лоули.

— Газеты о ней ничего не пишут.

— Полиция просто еще ничего не успела пронюхать. Кроме того, по всей видимости, там считают, что против Милдред у них достаточно улик, чтобы возбудить дело, а о Шарлотте они еще многого не знают.

— Когда же, наконец, дело прояснится?

— Может быть, даже сегодня.

— Думаете защищать мисс Фолкнер?

— Нет, не буду вмешиваться, да и она не очень хочет моей защиты.

— А почему она вдруг отказалась от вашей защиты?

— Милдред считает, что в защите нуждается ее сестра. А защищать сразу двоих я не могу.

— Миссис Лоули знает об этом?

— Нет.

— Тогда в чем же трудность вашего положения?

Мейсон предложил девушке сигарету, она отказалась. Перри взял себе одну, чиркнул спичкой о подошву ботинка, закурил и сидел некоторое время, держа спичку в пальцах и задумчиво глядя на пламя, пока оно не погасло.

— Может быть, она окажется виноватой, — прервал он молчание.

— Кто «она»?

— Одна из них, Шарлотта или Милдред.

— Подозреваете убийство?

— Да.

— Ну и что?