Энн Грэнджер - Секрет миссис Смитон Страница 5

Она с упреком смотрела на него.

— Он же не виноват, что сломал ногу, да еще перелом оказался таким сложным! Им пришлось отправить его домой. У него до сих пор стальные спицы в ноге, но сейчас он снова на работе. Давайте лучше выпьем за его здоровье!

Все выпили за это.

— У нас с Мередит наконец-то выдались две недели, которые мы можем провести вместе. Будем есть, пить, — он поднял стакан в подтверждение своих слов, — и гулять. Самый лучший отпуск — это когда ничего не делаешь. Мы могли бы поехать куда-нибудь подальше, в глушь, но Поль предложил нам воспользоваться коттеджем, ведь он все равно стоит пустой, и мы подумали: «Почему бы и нет?» Если остановиться в гостинице, вокруг будут чужие люди и прислуга, тут тише и гораздо спокойнее.

Он надеялся, что не искушает судьбу своим последним замечанием. Как показали дальнейшие события, он ошибся.

Винни задумчиво посмотрела на него:

— Когда я работала, то часто думала, как здорово будет, когда я выйду на пенсию. Я мечтала, что буду сидеть здесь, в своем коттедже, делать вино, читать книги, которые все не было времени почитать раньше, возиться в своем саду, в общем, приятно проводить время. Но все оказалось не так, вернее, не совсем так. Когда привыкаешь быть в центре событий, справляться с потоком новостей, слухов, сплетен, которые сыплются на тебя как из рога изобилия, спокойная жизнь кажется скучной. А если вспомнить все эти предпраздничные вечеринки с выпивкой!

— Я только что думала о том же, буквально пять минут назад, — вздохнула Мередит.

Но Винни, следуя поворотам своей собственной, никому не ведомой мысли, неожиданно сказала:

— Вот почему я с такой радостью ухватилась за предложение поработать в морге.

Ее гости разом протрезвели и, потрясенные, молча уставились на нее.

— Морг, — объяснила она, — это страница в газете, на которой публикуются некрологи. Обычно газета держит наготове целую коллекцию некрологов на всевозможных великих и хороших людей, чтобы немедленно пустить их в печать, как только один из них сыграет в ящик. С тех пор, как я ушла на пенсию, мне пришлось написать их целую кучу — все время появляются новые знаменитости, кроме того, я подправляла уже написанные. Оказалось, что это интересная и весьма секретная работа. Субъект не должен догадаться, что на него уже пишут некролог.

— Могу себе представить! — воскликнул Макби. — Ты еще жив и здоров, а какой-то писака, — простите, Винни, — некий, скажем, многоуважаемый составитель некрологов уже катает тебе надгробное слово. Да это кого угодно подкосит!

— Да нет, что вы, все совсем не так! — заверила Винни. — Они вовсе не возражают, напротив, польщены и довольны. Они все готовы отдать, только бы узнать, что о них написано. Как только им становится известно о существовании некролога, они во что бы то ни стало хотят его увидеть, поэтому лучше всего им вообще ничего не знать.

— Занятно, конечно, хотя и мрачновато, — от окна подала голос Мередит.

Лицо Винни снова приобрело задумчивое выражение.

— Да, мне эта работа нравилась до тех пор… — она теребила пробку от бутылки. — До этой истории с лошадью Оливии Смитон.

Мередит поставила стакан и спустила ноги с подоконника. Несмотря на отчаянные знаки Алана, который изо всех сил старался не дать Мередит поддаться на провокацию, она спросила:

— А что она сделала, эта лошадь?

— Сделала? О! — Винни слабо улыбнулась, но Макби готов был поклясться, что заметил в ее глазах торжествующий блеск. Теперь она точно знала, что рыбка проглотила наживку и уже не сорвется с крючка. — Она ничего не сделала, бедное животное, просто сдохла.

Улучив момент, Макби предпринял последнюю попытку обратить все в шутку.

— Вы хотите рассказать нам о том, как написали некролог для лошади, Винни?

— Нет, для бедняжки Оливии, которая скончалась через несколько дней после смерти своей любимой лошади. Пони похоронили в пятницу, а тело Оливии нашли в понедельник. Я сразу же позвонила в газету. Меня уже просили подредактировать ее некролог: сделать его более благообразным, умиротворенным, что ли, ввиду ее преклонного возраста. Никто не ожидал, что она умрет так внезапно. Да еще такая смерть! Впрочем, я вижу, вам не совсем понятно, о чем речь. — Попытка извиниться была испорчена ее улыбкой. — Рассказать все по порядку?

— Уже поздно. — Алан взглянул на часы.

Мередит соскользнула с подоконника и устроилась на полу у его ног, обняв руками колени:

— Да, пожалуйста! Расскажите нам все по порядку и с самого начала.

Винни явно была польщена. Макби подавил вздох и поудобнее устроился на стуле. Винни включила настольную лампу. Предстоял долгий вечер, наполненный таинственными историями и призраками из пространных воспоминаний Винни. А ведь это была даже не Рождественская ночь…

— В январе мне позвонили из газеты, — начала Винни. — Кто-то сверял уже написанные некрологи и нашел один на Оливию. Навели справки и выяснили, что она живет здесь, на краю поселка, в доме, который называется Грачиное гнездо. Я идеально подходила для того, чтобы доработать некролог, к тому же в газете знали, что я не из болтливых. Я предупредила их, что задача это нелегкая. Оливия, конечно, не была отшельницей, но вела довольно-таки замкнутый образ жизни. С местным обществом она практически не поддерживала отношений. Она не очень-то стремилась с кем-нибудь сблизиться, когда была помоложе и только приехала сюда, а теперь и подавно.

— Когда это было? — спросил Макби. Он решил задавать вопросы, чтобы Винни не слишком отклонялась от хода повествования. Чем раньше она закончит, тем быстрее они смогут уйти. Ему хотелось, чтобы она поскорее объяснила, что ей нужно. Эта милая старая леди, конечно же, хотела, чтобы он что-то сделал, и, кто знает, может быть, что-то не совсем законное. Это было ясно, как Божий день.

— В 1975 году. Это предпоследняя дата, упомянутая в некрологе. Потом — ничего за целых двадцать лет. Вот этот пробел я и должна была заполнить.

— Возможно, после активной, насыщенной событиями жизни, она хотела тихо пожить, ничего не делая.

— На самом деле никто этого не хочет, — твердо возразила Винни, — даже если и говорят так. В старости нет ничего хорошего, а если старость к тому же одинокая, это плохо вдвойне. Ей было лишь немногим больше шестидесяти, когда она поселилась здесь, но и тогда она вежливо отказывалась от всех приглашений и почти никуда не выходила. Люди вспоминают, что хоть она ни с кем особенно и не дружила, но была на глазах. У нее был пони, была двухколесная коляска, и она часто каталась в ней, так что в лицо ее знали все. Общалась она преимущественно с прислугой, да иногда появлялась в церкви.

Потом вместо одного пони появился другой. По-моему, всего у нее было три пони, не одновременно, а один за другим.

Со временем она перестала выезжать в коляске, и последний ее пони ушел на заслуженный отдых. В последнее время она редко выходила за пределы своих владений. Пони жил на лугу возле дома. Иногда заходил ветеринар, Рори Армитадж, чтобы осмотреть лошадку, с такой же частотой заходил доктор Барнетт, чтобы осмотреть саму хозяйку. Ежедневно, за исключением выходных, приходила Джанин Катто: делала уборку и покупала Оливии продукты. Эрни Берри, наш местный разнорабочий, со своим сыном (он такой странный, бедняга) ухаживали за садом. Ничего особенного, просто косили лужайки и чинили то, что требовало починки. Для более серьезных ремонтных работ приглашался Макс Кромби, местный строитель. У него есть дочь, Джули, и вот она-то довольно близко сошлась с Оливией, пожалуй, за последние годы ближе всех в поселке, да и вообще за все время. Джули с ума сходит от лошадей.

— Точно, как моя племянница, — вставил Макби.

— Точно, как Эмма. Джули как-то уговорила Макса взять ее с собой, когда у Оливии ремонтировали крышу. Ей хотелось поближе посмотреть на пони. Девочка разговорилась с Оливией, и ее детская непосредственность произвела впечатление на старуху, та даже разрешила ей покататься на пони. После этого Джули проводила там каждую свободную минуту. Оливия, похоже, не возражала. Думаю, ей нравилось учить девочку. Я часто видела их вместе. Оливия обычно сидела на стуле под старым каштаном, а девочка под ее руководством ездила на пони. Мне это всегда напоминало балетную школу: балетмейстер и талантливая ученица, — Винни улыбнулась.

— Пони был хорош: гнедой в яблоках, точно из детских сказок. Джули выглядела очаровательно: в бархатной шапочке, с длинными светлыми волосами, она мчалась верхом на пони по лугу. Иногда я видела там и Макса. Он очень гордился своей маленькой девочкой, усладой сердца.

— Джули довольно быстро научилась ездить верхом и уговорила папашу купить ей пони, чтобы и у нее был свой, собственный. Макс предложил Оливии продать ему лошадку, но та не согласилась. Сказала, что пони уже стар, и ему нужно побольше отдыхать. Она посоветовала Максу купить для Джули хорошую спортивную лошадь, потому что у девочки, несомненно, были способности, в недалеком будущем она наверняка будет выступать в манеже. Макс поехал, выложил кучу денег, но привез прекрасное животное. Лошадь Оливии снова целыми днями дремала на лугу, а Джули завоевала все возможные призы на конных выступлениях во всей округе в своем классе. Не сомневаюсь, что однажды она получит главный приз на ежегодном шоу, а потом, возможно, станет и олимпийской чемпионкой.