Анатоль Имерманис - «Тобаго» меняет курс. Три дня в Криспорте. «24-25» не возвращается Страница 50

— Певица, наверно, тоже вас угостила? — отпивая понемногу горячий кофе, спрашивает Тайминь хрипловатым голосом.

— Да разве в наше время женщины на это способны? — морщится Смэш. — Все лишь бы себе! Потому и хожу в старых холостяках…

Большего из него не выудишь никакими хитрыми вопросами. Значит, Крелле тоже находится в этом доме. Но в каком качестве — пленницы или врага?

Смэша вызывает человека со шрамом на щеке. Вскоре после их ухода дверь снова открывается. Смэш впускает Венстрата.

— Вы? Каким образом? — Тайминю это кажется подозрительным.

— Примерно тем же, что и вы. Меня насильно втолкнули в машину, завязали глаза и привезли сюда. Они считают, что я самый подходящий человек для переговоров с вами. Вначале протестовал, но потом понял, что только так могу спасти Элеонору… Ей грозит страшная опасность! Какой талант! У меня были грандиозные замыслы!.. И теперь все рухнуло! — Продолжая разыгрывать из себя импрессарио Элеоноры Крелле, Венстрат возмущенно ходит по комнате. — Она совершенно потеряла голову, увидев вас! Разве можно петь такие песни?! А тут еще вмешиваетесь вы, человек, прибывший из-за «железного занавеса». Одному вы так мастерски двинули по зубам, что он до сих пор не отойдет никак… — Венстрат не замечает, как с лексикона импрессарио уже перешел на привычный ему жаргон ресторанного вышибалы. — Одним словом, кое-какие круги считают это вмешательством во внутренние дела нашего государства.

— Я полагаю, этим должна заниматься полиция, — заявляет Тайминь.

— У нас полиция политикой не занимается. — Венстрат подготовлен к такому повороту. — Люди, занимающие более солидное положение, дали мне понять, что Крелле, как агенту Москвы, грозят очень крупные неприятности. — Венстрат опасливо поглядывает на часы. — Мне разрешили поговорить с вами всего пять минут. За это время мы должны с вами договориться.

— Какая глупость! Она такой же агент, как я!

— Ну, не скажите, господин Тайминь! — Венстрат достает из кармана сигару. Откусив и сплюнув кончик, он закуривает. — Давайте посмотрим, что получается. В Криспорт в один и тот же день прибываете и вы и Крелле. Более того, ни днем раньше, ни днем позже объявляют забастовку лоцманы. В тот же самый вечер она в публичном месте занимается подстрекательством зрителей, а вы пускаете в ход кулаки. Попробуйте-ка кого-нибудь уговорить, что все это — случайное совпадение!..

Конечно, обвинение — дело знатоков. Как бы оно ни было абсурдно, раздутое газетной шумихой, оно может заставить задуматься кого угодно. Достаточно вспомнить вчерашнюю статью в экстренном выпуске «Курьера Криспорта».

— Что же я должен делать?

— Во всем положиться на меня. — Венстрат радостно возбужден. — Я совершенно нейтральное лицо. Для меня важно одно — как можно скорее выручить Элеонору Крелле. Если она сегодня не выступит в театре, неустойка за нарушение контракта разорит меня в пух и прах.

— И как вы себе это представляете?

— Они требуют, чтобы вы во всем признались.

— Ясно! — цедит сквозь зубы Тайминь. — Текст, надо полагать, уже составлен, и мне остается лишь подписать его.

— Да, да, — достает из кармана бумагу Венстрат. — Они просили дать вам почитать. Как только подпишете, Элеонору сразу освободят. Конечно, и вас тоже. Вам будет предоставлена денежная сумма, достаточная вам обоим до гробовой доски. Там хватит и на то, чтобы организовать Элеоноре гастрольное турне. Она давно мечтает о том, чтобы выступить в Париже, Лондоне, Москве. Какой талант! В нашей стране не умеют ценить больших артистов.

Тайминь вырывает листок из рук Венстрата.

— Так, так, — бормочет он. — Я должен заявить, что прибыл в Криспорт для руководства забастовкой лоцманов и организации беспорядков…

— Конечно, не по своей воле, — бархатным голосом замечает Венстрат. — Там сказано, что вы взяли на себя эту миссию лишь затем, чтобы вырваться из красного рая.

— Это же гнусная ложь!

— Разумеется, ложь, — поспешно соглашается Венстрат. — Возмутительнейший шантаж! Но что мешает вам в борьбе воспользоваться тем же оружием? — Венстрат боязливо озирается и переходит на шепот: — Подпишете, прикарманите денежки, а потом, когда Элеонора и вы будете в безопасности, заявите, что эта подпись — результат насилия над вами, так сказать, вырвана под дулом пистолета. Я готов выступить в качестве свидетеля.

— Никогда!

Венстрат прикидывается глубоко огорченным человеком.

— Что ж, в таком случае больше не будем об этом говорить. — Он берет из рук Тайминя помятый листок и делает вид, будто намерен его порвать. — Но вы подумали, на какие страдания обрекаете Элеонору? Подумали, какой страшной ценой она заплатит за вашу принципиальность? — Голос Венстрата даже срывается от сочувствия.

В этом драматическом месте разговор прерывает Смэш. Просунув голову в дверь, он строго объявляет:

— Пять минут кончились!

Эту заученную фразу Смэш пытается прорычать как можно злее. Строгий страж как-никак. Недопитая бутылка на передвижном столике притягивает его как магнит. Заплетающимися ногами Смэш делает несколько шагов вперед, но, встретясь глазами с Венстратом, пятится назад.

— Мы с господином Тайминем еще не закончили разговор. — Венстрат пытается придать голосу просительную интонацию. — Попрошу еще пять минут.

— Слушаюсь, шеф! — Смэш успел так налакаться, что уже потерял контроль над тем, что говорит. Зуботычина Венстрата помогает ему осознать величину допущенной ошибки. — Слушаюсь, господин Венстрат! — потирая подбородок, подымается Смэш и исчезает за дверью.

Тайминь горько усмехается.

— Разыграли представление хоть куда! Вы, значит, импрессарио, Элеонора — несчастная жертва террора. А я теперь должен изображать агента Кремля. Можете сказать режиссерам, что они дали промашку при выборе актеров. Интересно, сколько заплатили Элеоноре за то, что она помогла заманить меня в ловушку?

— Ей? — Венстрат обескуражен своим преждевременным разоблачением. — Неужели вы допускаете, что я мог довериться такой дуре? Достаточно было показать контракт, и она уже вообразила, что ей позволят каждый вечер выступать в «Хрустале»! Максимум, на что она, может, и способна, так это соблазнить матроса, заглянувшего к «Веселому дельфину». Певица третьеразрядного портового кабака — вот ее амплуа! — Венстрат в сердцах сплевывает.

Тайминь внимательно прислушивается ко всему, что говорит Венстрат. Нет, теперь Венстрат скинул маску и говорит то, что думает. На сердце отлегло — Нора, как и он, попала в хитросплетенные сети. Теперь Тайминь чувствует себя намного сильней. Его поддерживает сознание, что предстоит бороться не только за себя. Только от него зависит, удастся ли им обоим благополучно выбраться из западни.

— Ты знаешь, что ей угрожает, если не подпишешь эту бумагу? — Венстрат счастлив, что отпала нужда разыгрывать из себя интеллигента. — Да и тебе тоже. Я вас обоих раздавлю как клопов. — Угрожающе шепчет Венстрат и похлопывает рукой по спрятанному под пиджаком револьверу.

— Я подпишу, — тупо говорит Тайминь.

— Вот это я понимаю. Сказали, надо работать в белых перчатках. Мура! Имеется только один язык, на котором можно говорить со всяким. — Венстрат сжимает кулак и прищелкивает языком. — Так, не будем тянуть резину, вот ручка, пиши…

— Полегче, господин импрессарио! — Тайминь берет предложенную ему авторучку и прячет в свой карман. — В гриме вы — третьеразрядный комедиант, а без грима — третьесортный живодер… Я подпишу, но на определенных условиях. Если продаваться, так за приличную цену.

— Не сомневался, что мы найдем общий язык, — хлопает по плечу Тайминя Венстрат. Он до того рад, что готов простить нанесенное оскорбление. — Можешь не волноваться. Будете с Элеонорой жить припеваючи.

— Ближе к делу. Сколько?

— Думаю, они не поскупятся.

— Кто такие они? Я должен знать, достаточно ли солидные у меня партнеры по сделке.

— Допустим, это анонимное акционерное общество. Название не имеет значения, главное, чтобы акции были надежны. Что ты скажешь насчет десяти тысяч?

— Это не так уж много. К тому же банк, куда я вложу свой капитал, может обанкротиться.

— Точно! — Венстрата вдруг осеняет блестящая идея. — Если ты не забудешь обо мне, помогу тебе поторговаться… А что бы ты сказал о корабле? Конечно, не океанский лайнер, но зато твой собственный.

— Корабли не растут на деревьях, а Криспорт не страна чудес. И кто мне даст этот корабль? — ухмыляется Тайминь.

— Не веришь? — Венстрат возмущен. — Союзу судовладельцев это раз плюнуть. — Он слишком поздно поймал себя на промахе.

— Спасибо за информацию! — улыбается Тайминь. — Так вот, передайте господам судовладельцам привет от меня и скажите…