Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе Страница 21

– Нет, мы ни о чем даже не подозревали. Ты же слышал, как я сказал Шилдсу, что кто-то из наших продался. Он был в бешенстве.

– Я верю тебе и верю Косоглазому. Вот почему вы должны разнести по всему миру, что Беовульф Агата вернулся. Пусть все знают, что Беовульф Агата и Василий Талейников по кличке Змей вернулись, и мы не успокоимся до тех пор, пока от Матарезе не останутся одни воспоминания.

– Ну а я, Скофилд?

– А ты станешь нашим оружием… нашим клинком.

– Нашим?.. Талейников убит. Его нет в живых!

– Но только не для меня, Камерон Прайс. В моих мыслях он вечно живой.

Глава 6

Они сидели на темной веранде, завешенной шторами. Единственным источником света была керосиновая лампа. Дрожащий на убранном до предела фитиле огонек едва освещал кнопки на радиотелефоне Скофилда. Беовульф Агата набрал последовательность цифр, установившую прямую линию связи с отделом оперативной работы Лэнгли.

– Снимай трубку параллельного аппарата, – распорядился он, и Прайс отправился на ощупь вокруг стола, шаря в поисках телефона.

– Да? – снова послышался в трубке бесстрастный механический голос.

– Это опять Беовульф Агата, – сказал Скофилд. – Перекиньте-ка меня на Шилдса.

– Одну минуту, сэр. – Линия, казалось, отключилась, но тотчас же бестелесный голос вернулся. – Боюсь, вы не Беовульф Агата. Спектральная характеристика ваших голосов не совпадает.

– Спектральная характеристика голосов?.. Ради всего святого, Кам, возьми трубку и скажи этому преторианскому хранителю ключей, что это я Беовульф Агата, а ты – нет!

– Я только что нашел аппарат; он был на полу, – сказал Прайс, снимая трубку. – Эй, ночной страж, послушайте хорошенько, спектральная характеристика голоса не имеет никакого значения. Главное – это кодовое имя, которым могут обладать несколько различных людей. А теперь – <I>шевелитесь!<W0>

– Камерон? – послышался настороженный голос Фрэнка Шилдса.

– Привет, Косоглазый, – сказал Скофилд.

– Брэндон, это ты!

– Как это ты догадался?

– Ну, тут ничего сложного не было – взять хотя бы то оскорбительное прозвище, которым неизменно называешь меня ты. Как поживаешь, Брэй?

– Поживал я в тысячу раз лучше до тех пор, пока в мою жизнь не вернулись вы, проклятые химеры из преисподней!

– У нас не было выбора, старина. Не сомневаюсь, Прайс тебе все объяснил. Кстати, что ты о нем думаешь?

– Знаешь, я не могу подробно рассказать, какой он осел, потому что он сейчас все слышит по параллельному телефону.

– Да, я все слышу по параллельному телефону, – устало согласился Камерон. – Фрэнк, разрешите быстро ввести вас в курс дела. – Прайс вкратце рассказал о тех событиях, которые предшествовали появлению у острова незнакомого судна, высадке на берег отряда, захвате траулера, убийстве членов экипажа и бегстве капитана. – Судя по всему, ему удалось быстро добраться до своих друзей, которые находились где-то неподалеку, потому что через несколько минут из ниоткуда прилетел реактивный «Ф-какой-то-там» и разбомбил траулер в щепки. К счастью, и в этом полностью заслуга вашего бывшего коллеги, он вовремя услышал шум и первым догадался, что к чему. Если бы не Скофилд, сейчас я с вами не разговаривал бы. До сих пор не могу понять, как это ему удалось.

– Просто все дело в том, Камерон, что он знает Матарезе.

– Что верно, то верно, Косоглазый, – вмешался Скофилд. – Я должен поправить нашего юного друга: капитану-убийце не нужно было ни с кем связываться. Координаты лжетраулера засекли после первого же выхода на связь. Колеса пришли в движение, и первым отработанным материалом стал сам траулер вместе со своим экипажем. Матарезе никогда не оставляют после себя никаких следов – и даже намека на следы.

– Вот и ответ на твой вопрос, Прайс, – сказал Шилдс, находящийся в двух тысячах миль к северу от британских Виргинских островов.

– Черт побери, откуда прилетел этот самолет? – взорвался Камерон. – Это был реактивный истребитель-бомбардировщик, военный самолет, вооруженный бомбами, из чего следует, что он должен был прилететь с какой-то военной авиабазы! Господи, неужели Матарезе проникли в наши Военно-воздушные силы? Определенно, проникнуть в Управление им не составило никакого труда.

– Мы над этим работаем, – помолчав, тихо произнес Шилдс.

– Кам, весьма вероятно, ты ошибаешься, – вставил устроившийся в противоположном углу веранды Скофилд. – Взрывы нас ослепили; было очень темно, и мы думали только о том, как поскорее отплыть от траулера и спастись. Мы не можем с уверенностью сказать, что именно видели.

– Благодаря вашему рыцарскому благородству, – вмешалась Антония, – я оказалась от траулера дальше, чем вы. И я попыталась рассмотреть самолет, когда летчик сделал круг, изучая свою работу.

– В этот момент я нырнул, так как был уверен, что он откроет огонь из пулеметов на бреющем полете, – сказал Прайс.

– Как и я, – присоединился Скофилд.

– Боюсь, мне эта мысль не пришла…

– И что ты увидела, любовь моя?.. Фрэнк, ты ее слышишь?

– Прекрасно слышу, – ответил человек из Лэнгли.

– Определенно, это был реактивный самолет, но я с таким типом незнакома, и на нем не было никаких опознавательных знаков. Крылья у него были какие-то странные, короткие, и внизу под фюзеляжем имелись большие выступы.

– Это был «Харриэр», – с отвращением произнес Камерон Прайс. – Английский истребитель вертикального взлета и посадки. Способен подняться в воздух с крохотной бетонной площадки.

– И купить такой на «черном рынке» можно без особых проблем, – добавил Беовульф Агата. – Ставлю два против одного, у этих ублюдков их несколько десятков, размещенных во всех стратегически важных точках.

– Итак, вернемся к твоему предыдущему утверждению, – нетерпеливо прервал его Шилдс. – Говоря, что траулер засекли, ты на самом деле подразумевал, что «Харриэр» уже был на месте.

– Ни минуты не сомневаюсь в этом. Когда вы у себя на последнем этаже[23] решили направить ко мне Прайса?

– Дней шесть-семь назад, когда генеральное консульство на Сент-Томасе не смогло обнаружить ничего, кроме почтового ящика, в который, похоже, никто не заглядывал.

– Времени достаточно, для того чтобы перебросить на один из здешних островов громадину «Боинг-747», не говоря про крошечный «Харриэр». В конце концов, Косоглазый, говорю без лишней скромности: меня считают очень ценной наградой, ты с этим не согласен?

– Ты… ты… впрочем, не будем об этом. – Шилдс умолк; в трубке было слышно его громкое дыхание. – Я получил от наших европейско-средиземноморских станций новые данные о дальнейшей ретрансляции сообщения.

– Это еще что за чертовщина? – спросил Скофилд. – Что-нибудь новенькое?

– Вообще-то нет, Брэндон. Ты сам неоднократно прибегал к тому же самому – но только в твои времена это называлось по-другому. А сейчас на помощь телефонным линиям и радиоканалам пришли компьютеры и спутники связи. Помнишь, как ты звонил, скажем, из Праги в Лондон, но при этом набирал номер телефона в Париже?

– А то как же. Такими маленькими шутками мы доводили КГБ и «Штази» до белого каления. Помнится, как-то раз по нашей милости чуть не расстреляли балетную студию, которую приняли за конспиративную квартиру МИ-6. К счастью, у русских не хватило духа открыть огонь по пуантам и кружащимся пачкам! Но нам пришлось отказаться от этого обходного пути, потому что хореограф, которого мы принимали за тощего «ля-ля» – надеюсь, ты меня понимаешь, – едва не вышиб дух из самого крепкого из английских агентов.

– Очень хорошо, что у тебя такая прекрасная память. Так вот, сейчас речь идет о том же самом, но только поднятом на более совершенный технический уровень.

– А вот теперь я уже перестаю что-либо понимать… Подожди-ка, кажется, до меня дошло! Мы называли этот способ «последовательной переправкой звонков», а по-вашему это будет «ретрансляция сообщений».

– Потому что в данном случае пересылка данных происходит в обоих направлениях. Мы не только отправляем; теперь у нас есть возможность отслеживать получателей.

– Потрясающе, Косоглазый!

– Фрэнк, урок окончен, – вмешался Прайс. – Все остальное, что пожелает узнать ваш любопытный друг, я сообщу ему позже. Итак, что у вас?

– Какое-то безумие, Камерон. Первое сообщение было переправлено сначала в Париж, затем в Рим, оттуда в Каир, потом в Афины, далее в Стамбул и, наконец, в итальянскую провинцию Ломбардия, а точнее, на побережье озера Комо. Там произошло ветвление…

– Разделение на два направления! – нетерпеливо прервал Прайс. – Сообщение пошло в две разные стороны!

– Точнее, в три, но самый сильный сигнал отправился в Гронинген в Нидерландах, где ниточка обрывается. Наши специалисты полагают, что последний этап был осуществлен по частной линии связи. Получатель находился или в Утрехте, или в Амстердаме, или в Эйндховене.