Станислав Гагарин - Три лица Януса Страница 22

И несмотря на смертельную опасность, которая всегда сопровождает разведчика, в его работе есть элемент того радостного чувства, которое испытывает ученый, сделавший великое открытие, мореплаватель, увидевший на горизонте неизвестную человечеству землю. И чувство выполненного перед Родиной солдатского долга… Ощущение того, что на сегодня ты переиграл вражескую контрразведку, победил в интеллектуальном поединке огромный государственный аппарат, призванный бороться с такими, как ты, мужественными одинокими бойцами.

Итак, Вернер фон Шлиден — ординарный офицер германской армии. Таким он должен быть для всех окружающих… Потом мы увидим, что от особо проницательных людей, обладающих профессиональной интуицией, Янусу труднее скрывать настоящее свое лицо.

Глава седьмая

Черные цифры Фишера

Кофе для Холидея. — Чего не знал лифтер. — «Надо самому видеть Россию, Джим». — «Вервольф» обретает когти. — Проект «Мэн». — Слова Бисмарка. — Флакон с «желудочными» каплями.

— Пока я буду принимать ванну, Джим, закажи, пожалуйста, кофе, — сказал Эл Холидей, выходя из спальни первоклассного номера одного из отелей Нью-Йорка в гостиную.

— Может быть лучше виски? — спросил Джим.

— Виски мы выпьем позже, когда спустимся вниз. А сейчас чашечку кофе, по которому я соскучился. Ты ведь даже представить себе не можешь, какую гадость я пил в последние недели.

Эти слова Эл произнес, скрываясь в дверях ванной комнаты. Джим позвонил, заказал кофе, выложил на маленький столик сигареты и зажигалку, опустился в кресло и приготовился ждать. Закурив, он протянул руку к столу, взял журнал «Бечаля»[17] с длинноногой красоткой на обложке и увидел под журналом среднего объема томик с золотыми буквами на красном переплете — «Holy Bible». Это была традиционная Библия в издании Гендерсона, которой снабжают своих постояльцев хозяева всех отелей Соединенных Штатов. Джим отложил утеху холостяков в сторону, усмехнулся по поводу экстравагантного соседства и развернул Библию.

Эл плескался за дверью, напевая и покрякивая от удовольствия. Мылся Холидей не менее получаса и когда появился в гостиной, запахнув мохнатый халат, Джим не преминул съязвить по поводу времени, прошедшего после последней ванны Эла.

— Ты зря смеешься, старина, — сказал Эл. — Европа сорок четвертого года — это серьезная штука, и совсем не комфортом определяется то, что там сейчас происходит.

Он хотел сказать еще что-то, но в дверь постучали. Это принесли заказанный кофе. Эл нетерпеливо схватил чашечку с подноса и, сощурившись от удовольствия, выпил кофе масенькими глотками.

Потом Холидей тщательно возился с туалетом, время от времени выходил из спальни полуодетым, чтобы хлебнуть еще глоточек из второй чашечки, принесенной для Джима. Джим отказался от кофе, заявив, что всем напиткам он предпочитает виски. Элвис между делом рассказывал ветхозаветные анекдоты и спрашивал Джима, что ищет он в Библии и не подумывает ли он о спасении души.

Когда Эл был готов, они вышли из номера, прошли бесконечным коридором, безмерность которого усиливал мертвенный свет люминесцентных ламп на подволоке, и остановились у шахты люка, бросив окурки сигарет в прикрепленную к стене урну.

Лифтер, сопровождавший обоих джентльменов пятнадцать этажей вниз, равнодушно принял чаевые, скользнул безразличным взглядом по спинам выходивших из кабины лифта мужчин и вернулся к своим обязанностям. Обычные жильцы да и только. Не миллионеры, не знаменитые боксеры и даже не обитатели Голливуда. Так, биржевые маклеры или мелкие бизнесмены со среднего Запада.

И если бы лифтер знал хотя бы о сотой доли деятельности этих джентльменов, его интерес к ним, несомненно, возрос бы. Разумеется, лифтеру не было известно, что тот, кто пониже ростом и массивнее в плечах, является руководителем одного из отделов Управления стратегических служб, а высокий блондин Элвис Холидей — эмиссар центра американской разведки, вернувшийся из инспекционной поездки по ряду стран воюющей Европы. Этого не знал и не мог знать лифтер и, выпустив из кабины лифта двух мужчин, тут же о них забыл.

А джентльмены прошли вертящиеся двери ресторана и сопровождаемые услужливым метрдотелем через огромный зал направились к указанному им столику у стены.

Метрдотель сам выбрал для них место, и джентльмены послушно сели за стол, а Джим даже раскрыл поданную карточку и глубокомысленно воззрился на нее. Но стоило метрдотелю отойти от их стола и занять свой пост неподалеку от входного турникета, как Джим захлопнул карточку, сделал знак Элу и поднялся из-за стола. Его сосед последовал за ним, и разведчики вдвоем прошли зал, сопровождаемые удивленным взглядом метрдотеля.

Джим выбрал наконец удобное на его взгляд место, они сели и подозвали официанта. Что ж, эти люди находились в своей стране, эти два джентльмена из Стратегической службы, но излишняя предосторожность никогда разведчикам не мешала.

Деловой разговор начался сразу, но Джим с Элвисом меняли тему, когда к их столу, стоявшему несколько обособленно, подходил прислуживающий им официант.

— Наиболее впечатляющим для меня в России был тот неоспоримый факт, что коммунисты в короткий срок сумели мобилизовать все свои материальные и духовные ресурсы, — сказал Эл. — Страна живет по всепоглощающему принципу: «Все для фронта, все для победы!»

Он добавил содовой в стакан с виски.

— И сделали они это на весьма качественном уровне. Я был в России в июле сорок второго. Та армия, которую видел тогда, сейчас не может быть сравниваема с прежней ни в коей мере. Кроме того, сейчас она вооружена отличной техникой и в больших количествах. Уральские и сибирские заводы работают круглые сутки, выбрасывая все новые и новые партии танков и самолетов. Кстати, наши машины уступают и тем, и другим. Правда, русские хвалят наши грузовики, а вот танки «Шерман» по их мнению ни к черту не годятся. У них есть неуязвимые Т-34, которые причиняют джерри немало хлопот. Это следует иметь в виду при составлении обзора и плана новых целенаправленных заданий.

— Не сгущаешь ли ты краски, Эл? Пойми, это может не понравиться кое-кому…

— Россию надо видеть своими глазами, Джим. Я видел русских. И тех, кто идет в атаку, и тех, кто стоит у станков, и тех, кто умело направляет первых и вторых, вдохновляет их на беспримерные подвиги. Более десяти миллионов человек поставлено под ружье. Эта гигантская масса неудержимо рвется на Запад. Временные затруднения в Прибалтике русские ликвидировали, прижав немецкие дивизии к морю и отрезав их от Восточной Пруссии. Они уже полностью освободили собственную территорию, пересекли государственную границу сорок первого года и перенесли войну на чужие земли. И все это за короткое время, пока наши Айк и Монти[18] топчутся на одном месте в Бельгии.

— Это я знаю из сводок боевых действий, Эл, — мягко остановил его Джим.

— Прости, Джим… Мне легче рассказывать обо всем, начиная с прописных истин. Для нас важно то, что в самых разных слоях русского населения можно услышать разговоры о необходимости покончить не только с немецким, но и со всяким фашизмом вообще. И это не просто громкие лозунги, а трезвая убежденность в необходимости распространить освободительную миссию Красной Армии до берегов Атлантического океана. И у меня есть данные, правда, не абсолютно точные, что таково и убеждение Сталина…

— Это следует особо выделить в твоем отчете, Элвис, — сказал Джим.

— Разумеется. Я беседовал с Авереллом[19]. Он не хочет этому верить и отказывается официально сообщать в государственный департамент, пока не представим ему надежную информацию…

— Как тебя принимали русские, Эл?

— Хорошо. Ты знаешь, что ехал я с прикрытием, но чекисты отлично помнят меня по моей службе в нашем посольстве до войны. Впрочем, я играл с ними в открытую. Ведь мы теперь союзники, — усмехнулся Холидей.

— Правда, «опекали» меня накрепко, — продолжал он. — Вежливо, предупредительно и весьма надежно. Сам лично я почти ничего не смог сделать. Лишь через третьи руки собрал информацию у бывших «консов»[20], введенных сейчас в работу.

— Как проходит вербовка новой агентуры среди русских?

— Почти никаких положительных результатов. Возросший во сто крат патриотизм и наши союзнические отношения — основные причины. На нашу долю остаются явные подонки, на которых жалко ставить и четверть доллара.

— Ладно, Элвис, хватит пока о России, — сказал Джим. — Переезжай в Восточную Пруссию. Вернее, перелетай. Ты ведь по воздуху туда попал?

— Кружным путем, Джим, — ответил Холидей. — Через Финляндию в Швецию, а потом морем в Данию. Оттуда в Кенигсберг.

— Наши войска, как вам известно, товарищи, готовятся перейти границу Восточной Пруссии.