Двойное сердце агента - Андрей Болонов Страница 42

– Пошукал, – кивнул Цибуля. – Про цех – никто ничего. С водилами нашими поговорил – тоже ничего, никаких левых рейсов. Так что если грузовики какие и пользуют, то не с завода, а чужие.

Покрутив головой в разные стороны и не заметив ничего подозрительного, Цибуля протянул Олейникову исписанный клочок бумажки:

– Я вот тут список чужих машин за последний месяц переписал, согласно анамнезу. У меня Михалыч – вахтер наш – в товарищах.

– Спасибо, дядя Коль, – сказал Олейников, пряча бумажку в карман. – Слушай, я вот что еще хотел спросить: помнишь, Онегин раньше марками увлекался?

– Вась Василич? А чего помнить – он и сейчас увлекается. У него и на работе коллекция цельная.

– А про некую «Пропавшую деву» он тебе ничего не рассказывал?

– Какую деву? – удивился Цибуля.

– Ладно, дядя Коль, с тобой все ясно, – махнул рукой Олейников и замер: из дальней подворотни появились Грошев и Юров.

– Да, дядя Коля, разведчик из тебя не очень… – следя за перемещениями московских чекистов, сказал Олейников. – Буду сейчас тебя учить, как сброс хвоста делать.

– Чего? – переспросил Цибуля.

– Бежим, говорю! – крикнул Олейников, хватая Цибулю за руку.

Грошев и Юров бросились за ними, выхватывая на ходу пистолеты.

Но за углом Олейникова ждал его мотоцикл. Когда подручные Гудасова выбежали на улицу, Олейников с Цибулей уже мчались вдали.

* * *

Зорин нервно барабанил пальцами по рулю. Он уже два раза выходил из машины и покупал в киоске мороженое. Третий раз мог бы вызвать подозрение или, хуже того, надежду у продавщицы, которая и так стала с любопытством поглядывать в его сторону и призывно улыбаться. Зорин припарковал машину так, что просматривались все выезды на площадь, но все равно он так и не смог заметить, откуда появился резко затормозивший рядом с его открытым окном мотоцикл Олейникова.

– Здрасьте, Сергей Александрович! – весело приветствовал его Олейников.

– Вы опоздали… – недовольно буркнул Зорин.

– Приятеля до дома подвозил, – улыбнулся Олейников и, оглядев видавший виды автомобиль Зорина, иронично цокнул языком: – Вы теперь при колесах?

– Вот, взял в управлении – коробку до дома довезти…

Олейников заглянул в машину и увидел лежавшую на заднем сиденье огромную картонную коробку, перевязанную бечевкой.

– Ого! Чего там? – полюбопытствовал Олейников.

– Да… – отмахнулся Зорин, – телескоп подарили… списанный.

Олейников расхохотался:

– Воспользовались моей версией?

Зорин обиженно поджал губы.

– Ну ладно, ладно, – добродушно сказал Олейников, – вместе потом на звезды посмотрим… или на космонавта нашего.

Зорин достал из кармана листок бумаги и протянул Олейникову:

– Как вы просили – список лиц, имеющих отношение к поставкам оптики на завод.

– И Онегин сам тоже подписывает? – уточнил Олейников, пробежав список глазами.

– И Онегин тоже.

– Ну что ж, товарищ майор, неплохо поработали, – похвалил его Олейников, пряча список в карман.

– И еще… – сказал Зорин, расправляя плечи, – у меня есть подтверждение из Москвы, что Томас уже провел вербовку «объекта» на заводе. Вам надо активизироваться!

– Я ак-ти-ви-зи-ровался, как вы говорите, донельзя. Так, что даже немного устал… А посему решил: рвану-ка я в Москву, деньков так на несколько – отдохнуть, поглазеть на златоглавую…

– В какую Москву? – возмутился Зорин. – Мы так не договаривались!

– С вами, Сергей Александрович, мы вообще ни о чем не договаривались. А вот товарища генерала предупредите – мне его помощь понадобится, – сказал Олейников, крутанул ручку газа и умчался, оставив Зорина в клубах выхлопного дыма.

* * *

– Вау! Какие люди! – по-клоунски всплеснул руками Кузя, увидев Олейникова, подъехавшего к сторожке детского сада. – Никак за нашими бабками приехал?

– Шатун здесь? – сухо спросил Олейников, слезая с мотоцикла.

Кузя подбежал к двери и демонстративно распахнул ее перед Олейниковым:

– Ждет не дождется! Велкам!

И Кузя засеменил за Олейниковым вниз по лестнице.

– Ты ж Шатуну сказал, что за грабеж сидел? – с недоброй ехидцей в голосе тараторил Кузя. – Ит из гуд, что ты человек честный. А то был у нас налипушник один – за вора себя выдавал. Билив ми. Оказалось, ссученный. Выяснилось, что на фронте воевал… А ты ж, май фрэнд, знаешь, что на государство пахать – это не по понятиям…

– Дуло залепи, – обернулся Олейников.

– Я-то залеплю, только сученок тот теперь без вести пропавший, – злорадно сказал Кузя и, проведя ребром ладони по горлу, добавил: – Форэвер, дядя.

Они спустились вниз. В кресле перед телевизором сидел Шатун, вокруг стола развалились Бурундук и Слива, чуть в стороне нервно ерзал на стуле Потный.

В углу комнаты Олейников заметил еще одного человека, сидевшего к нему спиной. Очертания его фигуры показались очень знакомыми.

– Ну вот, теперь вся капелла в сборе… – повернулся к Олейникову Шатун. – Здравствуй, Петя! А у меня хорошая новость для тебя. Друг твой нашелся. Откинулся недавно…

– Друг? – радостно переспросил Олейников, скрывая внутреннее волнение.

Сидевший спиной человек медленно повернулся. Несмотря на то что его лицо было освещено лишь наполовину, Олейников тут же узнал его – Крамаренко! В памяти Олейникова вспышками промчались воспоминания: лагерь, камера после допроса у Зорина, подсаженный зек Крамаренко картавым голосом поясняет: «А такие, как ты, Петро, теперь долго не живут. Нас, честных воров, не трогают, а вашего брата, политического, – шлеп-шлеп-шлеп, как баранов перед Курбан-байрамом…»

– Здравствуй, Сема… – сделал шаг к Крамаренко Олейников.

– И тебе не хворать… – отозвался из полутьмы Крамаренко. – Как жизнь на воле, Петро?

– На воле, Сема, все на мазях, – с улыбкой сказал Олейников, ощущая на себе напряженные взгляды бандитов.

Крамаренко встал, подошел к Олейникову, оглядел его тяжелым взглядом с ног до головы и… заключил его в свои объятия.

– Братан мой, в натуре! – оторвавшись от Олейникова, объявил Крамаренко.

Шатун и остальные бандиты, кроме Кузи, заулыбались.

– Ну что, – спросил Олейников, – очная ставка прошла успешно? А то мне показалось, что я в ментуре.

– Не закипай, – доброжелательно проворчал Шатун, – вера проверу любит. Раз Сема тебя рекомендует, бери бабло и вали на банхофф. Сема тебя и проводит.

* * *

Поезд уже дал свисток к отправлению. Олейников и Крамаренко подошли к вагону.

– Я так понимаю, – сказал Олейников, – за молчание я тебе долю должен.

– Дурак ты, – усмехнулся Крамаренко, – ни черта не понимаешь. Я хоть сам вор идейный, да у каждого в душе нюанс есть.

– Нюанс?

– Нюанс, – кивнул Крамаренко и замолчал.

– Может, объяснишь? – положил ему руку на плечо Олейников.

– Хоть из-за тебя мне паспорт так и не выписали, ты ж все-таки от смерти меня спас, когда бревно шарахнуло. Но не это главное…

– А что?

– Братишка родной у меня был… такой же упертый, как ты… – начал Крамаренко и остановился. Потом заглянул в глаза