Сирийская жара - Ирина Владимировна Дегтярева Страница 46

— Если предположить, что прослушку они нашу раскрыли, сколько времени прошло? Не в первую же минуту он это определил. Он выезжал куда-то?

Навид покачал головой:

— У него арендована машина, стоит на стоянке отеля.

— Зачем он ее арендовал, если до сих пор никуда не ездил? — заинтересовалась Симин.

Она тут же пожалела, что произнесла это вслух. Навид уловил смысл сказанного мгновенно, и та черта, которая раньше ее радовала и позволяла успешно решать совместные задачи, сейчас взбесила.

— Думаешь, у него в машине хранится что-то ценное? Документы? Погоди, — Навид ответил на звонок мобильного: — Как ты сказал? На такси? Угу. Понял. Поаккуратнее.

— Пынар? — догадалась Симин. — Я надеюсь, это у тебя другая «труба», — она показала глазами на телефон.

— Обижаешь. Наш приятель стронулся с места. Арендованная машина тем не менее на стоянке. Он вызвал такси и укатил куда-то в центр.

Симин расстроенная молчала. Документы, наверное, уплыли. Ну что ж, ликвидацию никто не отменял. Только теперь необходимо торопиться, если верно предположение, что охота откроется и на них.

— Мобильный у него с собой? Что слышно на прослушке?

Навид достал еще один телефон и быстро набрал на сенсорном экране несколько слов. Он пользовался излюбленным террористами месcенджером «Telegram». Через минуту он прочел ответ:

— Тишина.

— Скорее всего, тот телефон он оставил в номере отеля, — Симин снова машинально положила черешню в рот и даже не почувствовала ее вкус. — Может, опасается прослушки турецкими спецслужбами?

— Он ведь к ним прибыл. Чего им его слушать? Меня больше занимает, зачем он арендовал машинку? Я хочу ее потрясти. Тем более ее пора уже привести в надлежащее состояние.

Симин пожала плечами. Она решила, что документы они уже упустили и в машине наверняка ничего нет. Один из телефонов Навида звякнул. Пришло сообщение по мессенджеру. Навид назвал адрес, куда приехал Яглом, и уточнил:

— Там табличка офиса «Фонд спасения».

Частью этой организации являются «Белые каски». Симин знала, что это фактически то же самое, что ДАИШ. Видела фотографии боевиков в обнимку с белокасочниками. «Что там забыл Яглом? На их территории проводит встречу с тем загадочным замом, о котором упоминал в телефонном разговоре?» — девушка встала, надела куртку, которую снимала в душном прокуренном кафе. Ей пришла на ум мысль, что раз Яглом упоминал некоего зама, он в тот момент все-таки не подозревал, что его прослушивают.

— Пусть следят аккуратно. Если есть малейшие подозрения, что за Ягломом ездит кто-то еще, уходить немедленно, — распорядилась Симин. — Меняем план. Допросить его, очевидно, не удастся. Как только он сядет в арендованную машину, сворачиваемся и уматываем отсюда.

— Ты сейчас в отель? — спросил Навид чуть удивленно.

— Нет. Но лучше тебе не знать. В отеле мне пока не стоит появляться. Нет меня и вопросы задавать некому, если у кого-то и возникнет желание расспрашивать. Я на связи. Сообщай о малейших изменениях.

Симин вышла на ночную улицу Бешикташа, района, неспокойного особенно ночью. Девушка поторопилась поймать такси и направилась в дом к Хамди. Она много лет дружила с этим художником. Его картины совсем недавно стали продаваться за сотни тысяч долларов. Полезное знакомство. У художника дом на выезде из города на берегу Босфора. Хамди давно приглашал иранку в гости, и она, зная, что богемная публика не спит допоздна, ехала без опасения разбудить хозяина.

Уже на подъезде к вилле Симин увидела, что дом ярко освещен. Когда такси прошуршало по гравиевой подъездной дороге и девушка, расплатившись, открыла дверцу, ее оглушила музыка. Она явно попала на праздник. Удачно.

Стоя у решетчатой калитки, нажала на дверной звонок, сомневаясь, что Хамди услышит что-то в таком грохоте. Симин набрала телефонный номер ресепшена «Интерконтиненталя» и попросила портье:

— Это Симин Сарда из 754-го номера. Я хотела попросить, если мне будут звонить, сообщайте, что я у художника Хамди. А с утра меня можно будет найти в галерее на Каракёй.

Теперь, если и станут разыскивать, во-первых, она не сбежала, а во-вторых, фамилия известного турецкого художника станет для нее своего рода охранной грамотой. Ей надо потянуть время.

Хамди ей очень обрадовался. Оказалось, что сегодня день рождения у его друга. Десятка три гостей, а то и больше, она не пересчитала еще и тех, кто, несмотря на ночную свежесть, торчал в саду, подсвеченном слезливыми от начавшегося дождя гирляндами.

В огромном холле пахло анисовой водкой. Сильно анисом, даже по запаху липко, смешиваясь со сладковатым травянисто-удушливым дымом. Симин подумала, что здесь самое удачное место, для того чтобы спрятаться, пропасть, исчезнуть, раствориться… Никто из собравшихся у Хамди прибалдевших парней и девушек с уверенностью не подтвердит, была ли здесь художница или нет. Ей достаточно помелькать тут однажды, чтобы потом утверждать, что она проторчала здесь целую неделю.

— Я переночую у тебя сегодня, — обворожительно улыбнулась она высокому тощему художнику с копной кудрявых черных волос.

— Симин, дорогая, почту за честь! Живи хоть сколько! — Он хотел ее похлопать по плечу, как парня, но все же еще не настолько захмелел, опомнился и, широко взмахнув рукой, поклонился и пропустил девушку вперед к лестнице. — Выбирай любую комнату. Ты королева!

Королева прошла по дому. Она не собиралась сразу подниматься в спальню. Ей необходимо было помелькать, пока еще градус вечеринки не достиг точки кипения. Симин бродила по шикарным комнатам, мощенным белоснежным мрамором, как самый настоящий Долмабахче или еще какой местный дворец, который по недоразумению забыли включить в туристическую экскурсионную программу.

Звонок от Навида застал ее в саду. Она бродила по газону, блестевшему от дождя и бликов от гирлянд. Под навесом на кафельном полу стоял