Ирина Глебова - Оборотень Страница 9

— Вот она, неизвестная подробность, — указал Викентий. — Он сажал парня, прислонив к дереву. На его спине обязательно обнаружат остатки коры… Как и во всех прошлых случаях.

— Сотрапезничал, мразь! — Михаил нервно вздрогнул. Холодный озноб пробежал по спине, хотя и в эти ранние часы было очень тепло — предощущалась дневная жара. — Сам ел человечину и его… заставлял… своё собственное тело… Нет, уму непостижимо!

— И вот ещё что, Миша, на что я обратил внимание. Два последних раза его жертвами становились подростки. Этот, — неуловимо кивнул в сторону убитого, — третий.

— Распробовал. Молодое тело вкуснее.

Викентий, нахмурив брови, резко глянул на капитана. Михаил его понял.

— Да ладно тебе! — сказал. — Может, я и цинично выразился, но по сути — верно.

ОЛЕГ

«Харлей Девидсон», сверкающий красавец, последняя модель, мчался почти бесшумно, как призрак. Олег терпеть не мог нарочитую мотоциклетную трескотню. У него на выхлопных трубах стояли отличные глушители. В чёрно-красном, оббитом кожей шлеме, в чёрной кожаной куртке, в брюках-гаррасси тоже из отличной тонкой кожи и в мощных рибуковских ботинках, он сидел в седле, как влитой. И казался с машиной чем-то одним целым, этакий мотокентавр.

По утрам на окружной дороге движение было небольшим, и Олег выжимал скорость, какую сам хотел, обгоняя машины, лавируя между ними и радостно чувствуя, как легко даются ему виражи. Кто бы поверил, что ещё два года назад он боялся скорости до перебоев сердечных ритмов! Но он преодолел этот свой недостаток. Олег давно научился преодолевать всякие препятствия, в том числе и свои страхи, свои сомнения. Когда он окончил школу с золотой медалью и поступил в институт, отец спросил:

— Что тебе подарить?

Всякой аудио, видио и компьютерной техники у парня хватало, и отец был готов к тому, что сын захочет машину. Ну что ж… Однако Олег попросил:

— Мотоцикл… Самый мощный!

Отец был немного разочарован, но, подумав, даже одобрил. Мотоцикл, молодость, скорость, бравада — это всё понятия из одного рода. Потом, когда мальчик повзрослеет и остепенится, машина от него никуда не уйдёт. И Олег получил своего «Харлея Девидсона» — хромированный металл, кожа, пластик, мощь и грация! И понял, что скоро от тошнотворной и позорной боязни скорости не останется и следа. Всё это происходило прошлым летом.

Отец Олега был банкиром. Он всегда им был, сколько Олег себя помнит. Сначала — директором районного банка, потом — центрального городского. Когда же стали плодиться коммерческие банки, кто — лопаться, кто — набирать силу, Барков-старший вдруг оказался президентов самого из них крупного. Олег точно не знает, но подозревает, что не сам, конечно, отец решился и провернул такой финт. Он давно был вхож в самые верха власти — ещё тогда, когда эта власть называлась «советской» и «партийной». И делами был связан, и дружбой с партийными руководителями города, профсоюзными лидерами, милицейскими и армейскими генералами. Совместные рыбалка-охота-пикнички, семейные праздники… А кто остался у власти в новые времена? Да всё те же знакомые лица! Только из служебных машин пересели в собственные «Мерседесы», а из государственных дач переехали в собственные коттеджи и виллы — куда там тем государственным до нынешней их роскоши! Все они, наверняка, и есть совладельцы того банка, где президентом отец. Простому человеку не вообразить даже, какие денежные потоки, водопады, водовороты бурлят и кружатся под его сводами!

А вот он, Олег, в этом уже разбирается. Его будущая специальность — финансы и кредит. Первый курс парень окончил, как всегда, с отличием. Всё делать по высшему классу — таким было его жизненное кредо. И он сам себя никогда не подводил. Кроме одного случая… И эта единственная промашка занозой сидела в мозгу, мучила. Не давала покоя. И даже порою сводила на нет непоколебимую ранее уверенность в себе… Так было до недавнего времени. А совсем недавно Олег понял кое-что — о самом себе и о своей единственной неудаче. Да, понял, и поначалу, испытал шок…

Закладывая очередной вираж на обгоне сразу двух легковушек, Олег вновь, в который раз, вспомнил всё с самого начала. Ему необходимо было вновь проанализировать то, что с ним происходит. Проанализировать, чтобы не ошибиться. Ведь ему предстоит принять решение и начать действовать.

Ещё в школе ребята прозвали Олега «Сильвестром» — лестная кличка. В его лице не было резких итальянских черт и смуглости знаменитого американского киноактёра. Наоборот: матовая кожа, на которой мгновенно вспыхивал румянец, симпатичное лицо с несколько мелковатыми чертами. Но вот глаза: огромные, тёмные, да крупные чёрные кольца волос — они и вызывали ассоциации с «Коброй» и «Рэмбо», да ещё фигура — высокая, сильная и гибкая. Но это понятно: с ребятами из круга своего отца он постоянно тренировался то на ипподромовском манеже, то в бассейне и на тренажёрах, да и лучшие массажисты из лучшей городской сауны «лепили» его тело с детского возраста. Неудивительно, что девчонки стали влюбляться в него ещё в восьмиклассника — от первоклашек до выпускниц. Он же не обращал на них внимание — слишком многими интересными делами был занят: учёба, спорт, книги, компьютеры… Да и как могут нравиться все эти дурацкие хихиканья, шепоточки за спиной, нарочные, но как будто случайные подталкивания: «Ах, Олежек, тебе не больно?» А однажды был смешной случай. На втором уроке, физкультуре, он играл в футбол, стоял в воротах: схватил влажный, испачканный мяч руками, а потом вытер ладони платком и сунул грязный этот платок в карман куртки. После уроков, когда он надел куртку в школьной раздевалке, то обнаружил в кармане тот же свой платок, но только чистый, выглаженный и благоухающий духами. Надо же! Какая-то дурёха бегала домой, что ли, чтоб тайком выстирать и выгладить его платочек! Смех, да и только! Впрочем, к этой неизвестной девчонке у Олега возникла даже какая-то симпатия, замешанная на жалости — она ведь не объявлялась, не афишировала себя…

Вообщем, девчонки Олегу не нравились. Зато у него был друг Миша, одноклассник, с которым они были просто «не разлей вода». Родители у Миши были люди простые — шофёр и бухгалтер, и сам бы он, без Олега, ни в манеж, ни к лучшему тренеру по таэквандо не попал. Однако Олег себя благодетелем не считал — ему такое и в голову не приходило. Просто он радовался, что лучший, верный друг всегда с ним. Влюблённый в исторические рыцарские романы и в рыцарскую же космическую фантастику, романтический мальчик думал, что так будет всегда. Ведь в его любимых книгах именно мужская дружба ценилась выше всего.

Но когда мальчикам исполнилось по шестнадцать лет, Миша влюбился в девчонку — какую-то гимнастку из городской сборной команды. И резко отошёл от Олега. Видеться они стали только в школе, да и там Миша говорил только о своей пассии. Это предательство друга Олег пережил тяжело. Он долго не верил. Потом мучился, считая, что можно всё вернуть, только надо знать — как? И однажды он зазвал-таки теперь вечно торопящегося Мишу к себе домой и попробовал поговорить. Хотел быть сдержанным и ироничным, но почти сразу стал обвинять и расплакался. И навсегда запомнил, как брезгливо скривилось лицо у Миши.

— Да ты что, Олежка? — воскликнул тот. — Как будто ревнуешь меня! Может, ты гомик?

Но потом сел рядом на диван, обнял друга, стал утешать.

— Да брось ты, честное слово! Все ведь парни заводят девчонок. Друзьями мы и так останемся, но сейчас я от своей Ленки не могу отлипнуть ни на миг. Это что-то умопомрачительное! Понимаешь, о чём я? Она даёт, а я — беру! А что, почему отказываться?

Олег конечно понял, о чём речь. И растерялся. Он не ожидал, что Миша уже занимается «этим». Смутился, не зная, что сказать. Приятель это заметил, развеселился ещё больше. Похлопал Олега по плечу.

— Да тебе тоже надо попробовать! А что? Это — раз плюнуть организовать. На тебя девчонки так и вешаются. А у Ленки подружки — загляденье, гимнасточки! Мы у неё как раз завтра вечеринку устраиваем. Давай я за тобой заскочу, пойдём вместе. И там всё обставлю, как надо, в твою пользу. Пора, малыш, мужчиной становиться…

Вот эта «первая проба», роковая и позорная, перевернула, как теперь считал Олег, всю его дальнейшую жизнь. Разбитная и кокетливая девчонка, не сводившая с Олега весь вечер глаз, виснувшая на нём в танцах и умело доводившая до состояния жара и головокружения, сама затянула его в маленькую пустую комнату. Но когда её ловкие пальчики стали метаться по телу, расстёгивая пуговицы и молнии, паренька затошнило, и его тренированные крепкие ноги задрожали в коленках. Гимнасточка уложила его на широкую софу, своим гибким телом тёрлась о кожу, гладила его — везде! Но Олегу становилось всё хуже и хуже, дрожь уже колотила неуёмно, и он, не сдержавшись, заплакал, почти зарыдал…