Иэн Рэнкин - Водопад Страница 28

— Это твой друг? — спросил Ребус у Шивон.

— Да как сказать… — протянула она. — Пару раз встречалась с ним в пабе после игры.

— Хороший парень?

— Хороший женатый парень, — уточнила Шивон и рассмеялась. — Ну когда ты перестанешь пытаться выдать меня замуж, а?…

— Я просто так спросил, — сказал Ребус и ухмыльнулся. Он уже заметил, что матч снимают для телевидения. Телекамеры, как обычно, сосредоточились на самой игре, а зрители служили для главного действа лишь фоном. Ребус знал, что по телевизору трибуны обычно показывали только если в игре возникала остановка, которую требовалось заполнить. Сам он гораздо больше интересовался болельщиками. Глядя на них, Ребус спрашивал себя, какую жизнь они прожили, что могли бы рассказать. И он был не одинок — среди зрителей он заметил еще нескольких человек, которых ближайшие соседи занимали куда больше, чем то, что происходило на поле. Но Шивон, сжав кулаки так, что побелели костяшки, то размахивала бело-зеленым шарфом, то замирала, с напряженным вниманием следя за игрой, то подбадривала криками игроков, то горячо обсуждала очередное решение судьи с другими болельщиками.

Не лучше вел себя дородный мужчина, сидевший с другой стороны от Ребуса. Казалось, парня вот-вот хватит самый настоящий удар — во всяком случае, все признаки были налицо. Его щеки приобрели пунцовый оттенок, по лбу ручьями стекал пот, он постоянно что-то бормотал себе под нос, но временами его голос набирал силу, становясь все громче и громче, пока не следовал взрыв громогласных проклятий, перемежаемых нечленораздельным рыком. После каждой такой вспышки мужчина с виноватой улыбкой оглядывался по сторонам, но вскоре все начиналось сначала.

— Спокойнее! Спокойнее, сынок!.. — пока что тихо говорил он, обращаясь к владевшему мячом игроку.

— Есть что-нибудь новенькое по нашему делу? — спросил Ребус у Шивон.

— Ради бога, Джон, у меня выходной! — отозвалась Шивон, не отрывая взгляда от поля.

— Я знаю. Я просто спросил…

— Ну, давай же, сынок! Вперед! Вот так его, давай!.. — Взмокший сосед приподнялся, схватившись за спинку переднего кресла.

— После матча можно зайти в бар, — предложила Шивон.

— Попробуй только не зайти в бар! — отозвался Ребус.

— Ну же, парень, дай направо!.. Жми, сынок, жми! — Голос полного соседа нарастал, словно шум приближающегося поезда. Ребус достал сигареты. День был ясный и солнечный, но отнюдь не теплый. С Северного моря дул резкий ветер, и парящим в небе над стадионом чайкам приходилось сражаться с мощными воздушными потоками.

— Вперед!!! — завопил толстяк. — Сноси! Сноси этого жирного ублюдка!!!

Потом он с виноватой улыбкой обернулся к Ребусу. Тот наконец закурил сигарету и предложил пачку толстяку, но тот отказался.

— Крик здорово снимает стресс, — сказал он. — Лучше всяких сигарет, право…

— Ваш стресс — да, снимает, — согласился Ребус. — Что касается моего стресса, то…

Дальнейшие его слова утонули в пронзительных воплях Шивон, которая вместе с десятками тысяч других болельщиков вскочила на ноги, чтобы выразить возмущение каким-то грубым нарушением правил, которое Ребус — как и судья в поле — не заметил.

В пабе, куда Шивон обычно ходила после матча, было не протолкнуться, но, несмотря на это, в дверь то и дело входили новые и новые группы болельщиков. Увидев это вавилонское столпотворение, Ребус сразу предложил отправиться в другое место.

— Всего пять минут пешком, — сказал он. — Уверяю тебя — там будет гораздо свободнее.

— Ладно, как хочешь, — сказала Шивон, но в ее голосе прозвучало разочарование. Послематчевая выпивка была временем критического разбора игры, а Ребус, насколько она знала, не отличался сколько-нибудь глубокими талантами в этой специфической области.

— Да, и спрячь куда-нибудь этот шарф, — попросил Ребус. — А то ненароком наткнемся на каких-нибудь оголтелых рейнджеристов.

— Ну, здесь-то их наверняка нет, — уверенно сказала Шивон, и Ребус подумал, что она права. Стадион был со всех сторон окружен многочисленными отрядами полиции, имевшими солидный опыт общения с футбольными фанатами. Местных болельщиков они направляли на Истер-роуд, а приезжих из Глазго оттесняли к железнодорожной и автобусной станциям.

Свернув на Лорн-стрит, Шивон и Ребус срезали угол и вышли на Лит-уок, по которой медленно возвращались домой усталые любители субботнего шопинга. Паб, который имел в виду Ребус, оказался безымянным заведеньицем с кривыми окнами. Пол был застлан тускло-красным ковром, на котором виднелись многочисленные ожоги от сигарет и почерневшие от грязи комочки жвачки, из телевизора доносились трескучие аплодисменты, сопровождавшие какое-то шоу, а в углу два постоянных посетителя соревновались в многоэтажной брани.

— Ты, Джон, знаешь, как угодить даме, — поморщилась Шивон.

— Кстати, что хочет дама: «Бакарди бризер»?

— Дама хочет пинту светлого, — с вызовом сказала Шивон.

Себе Ребус взял пинту «Эйти» и порцию виски. Когда они садились за столик, Шивон заметила, что он, похоже, знает все пабы в городе.

— Спасибо, — ответил Ребус без малейшей иронии и, отсалютовав Шивон стаканом, добавил: — Итак, какие у тебя новости? Нашла что-нибудь интересное в компьютере Филиппы Бальфур?

— Представь себе — да. Оказывается, она играла в какую-то сетевую игру. Игру возглавляет некто, скрывающийся под именем Сфинкс. Я вышла с ним на контакт…

— И что?

— Пока ничего. В настоящий момент я жду от него ответа. Я послала Сфинксу не меньше десятка электронных писем, но он пока молчит.

— Разве нельзя выследить его каким-то иным способом?

— Насколько я знаю — нет.

— А что это за игра?

— К сожалению, и о самой игре я почти ничего не знаю, — призналась Шивон, поднося к губам кружку с пивом. — Джилл начинает склоняться к мысли, что это тупик. Во всяком случае, она хочет, чтобы я занялась опросом студентов.

— Я думаю — это потому, что ты сама когда-то училась в колледже.

— Наверняка. Если у Джилл и есть какой-то серьезный недостаток, так это буквалистский подход.

— А она очень лестно о тебе отзывалась, — лукаво заметил Ребус и заработал легкий пинок ногой под столом. Потом Шивон снова глотнула пива, и выражение ее лица изменилось.

— Она предложила мне место пресс-секретаря.

— Я так и думал, что она сделает что-то в этом роде, — признался Ребус. — Ну и как ты, согласилась?… — Он увидел, что Шивон качает головой. — Нет? Почему? Из-за Эллен Уайли?…

— Не совсем.

— Тогда из-за чего?

Шивон пожала плечами.

— Мне кажется, я еще не готова.

— Ты готова, — с нажимом сказал Ребус.

— Но ведь это не настоящая полицейская работа, правда?

— Что бы это ни было, Шивон, это шаг наверх.

Опустив голову, Шивон рассматривала осевшую на стенках кружки пену.

— Я знаю, но…

— Кто сейчас занимает этот пост?

— Наверное, сама Джилл и занимает… — Шивон немного помолчала. — Ты считаешь — вместо Филиппы Бальфур мы найдем труп?

— Может быть, и нет…

Шивон подняла взгляд.

— Ты надеешься, что она еще жива?

— Нет, — уныло отвечал Ребус. — Уже не надеюсь.

В тот день Ребус побывал еще в нескольких барах. Сначала он обошел те, что были ближе к дому, потом остановил такси и велел везти себя на Янг-стрит. В машине он хотел закурить, но водитель попросил его этого не делать и показал на значок с перечеркнутой сигаретой.

Я образцовый детектив, утешал себя Ребус. От своей квартиры он старался держаться подальше. Ремонт проводки в полном соответствии с трудовым законодательством приостановился в пятницу вечером, ровно в семнадцать ноль-ноль. Половина паркетных досок так и осталась поднятой, повсюду торчали провода и валялись мотки кабеля; из-за снятой деревянной обшивки стен выглядывали кирпичи. Свои инструменты электрики тоже бросили в квартире. «Здесь с ними ничего не случится», — пошутили они, зная, что Ребус полицейский. Они, правда, говорили, что постараются зайти утром в субботу, но, естественно, так и не появились, оставив хозяина на выходные в разгромленной квартире. В конце концов ему надоело цепляться за провода и спотыкаться о вывороченные паркетины, и он сбежал. Позавтракал он в кафе, пообедал в пабе и теперь с вожделением подумывал о настоящем шотландском хаггисе на ужин. Для начала же Ребус решил посетить «Оксфорд».

Ребус спросил у Шивон, какие у нее планы на вечер.

— Принять горячую ванну и завалиться на диван с хорошей книгой, — ответила она, но Ребус знал, что это неправда. Грант Худ раззвонил по всему участку, что Шивон согласилась отблагодарить его встречей в интимной обстановке. Ей он, однако, ничего не сказал. Не хочет говорить — ее дело, решил Ребус. Зная правду, он даже не попытался соблазнить ее ужином в индийском ресторане или походом в кино, и только когда они прощались у паба на Лит-уок, Ребусу вдруг пришло в голову, что он ведет себя не по-джентльменски. Двое взрослых людей без определенных планов на вечер… Разве с его стороны не было естественно пригласить Шивон куда-нибудь? Что, если теперь она обидится?